— Ну и что? — спросил Мики, когда мы выбрались из вереска обратно на дорогу. — Это же грузовики ВВС.
— Это еще как сказать, — ответил я.
Теперь я был твердо убежден, что раскопал нечто серьезное. Если Вейл хочет провезти на наши аэродромы оружие или взрывчатку, чтобы поддержать воздушный десант, он вынужден будет воспользоваться грузовиками ВВС. И вести их тоже должны люди в мундирах ВВС. Это совершенно очевидно. Если у них есть необходимые пропуска, им позволят проехать на аэродромы. Задавать вопросы и обыскивать грузовики никто не станет.
Незаметно для самого себя я ускорил шаг. Наконец дорога свернула вправо, к большому гравийному карьеру. Здесь мы сошли с колеи и, пригибаясь как можно ниже, взяли еще правее, пока, идя по ровной земле, не оказались в конце концов над этим карьером. Тут мы по-пластунски подобрались к самому обрыву и заглянули вниз.
Подползший ко мне сзади Мики сдавленно ахнул. В карьере, прямо перед нами, стояло больше тридцати тяжелых грузовиков. Я никак не мог понять, откуда они взяли столько машин.
Вокруг кишели люди в форме ВВС. Некоторые носили сержантские лычки, но в большинстве своем это были рядовые из наземной обслуги. Офицеров я не видел. В машины грузили какие-то штуковины, похожие на цилиндры для сжатого воздуха. Они очень напоминали баллоны с водородом, используемые для надувания аэростатов воздушного заграждения. Доставали их из углубления в дальнем конце карьера. По обе стороны от входа в эту пещеру лежали огромные кучи щебня, которым, очевидно, и был завален тайник.
Машины, стоявшие ближе всего к въезду в карьер, судя по всему, были уже загружены. Водители первых трех автомобилей сошлись вместе и болтали, ожидая, очевидно, команды трогаться. У многих рядовых наземной службы, грузивших машины, были ремни с револьверами в кобурах. У въезда, там, где подъем достигал уровня окружавшего карьер вереска, стояли часовые с винтовками, а по краю обрыва ходили патрульные. Это меня встревожило, и я стал поглядывать по сторонам, однако, поблизости от того места, где лежали мы, охраны, похоже, не было.
Тут из-за заднего борта грузовика появилась знакомая фигура. Это был Вейл, я узнал его по быстрой уверенной походке, несмотря на то, что он был в офицерском мундире. Вейл шел вдоль ряда грузовиков, направляясь к водителям первой тройки, следом за ним шагало еще человек двадцать. Я бы многое отдал, лишь бы узнать, о чем говорил с ними Вейл. Беседа продолжалась не больше минуты, потом Вейл взглянул на часы, и мгновение спустя водители забрались в кабины. Моторы взревели. Сопровождавшие Вейла люди полезли в кузова, человек по семь в каждый. Клацнули шестерни в коробке передач первой машины, и она пошла на подъем, следом тронулись еще две. Мгновение спустя они скрылись, шум моторов мало-помалу рассеялся в неподвижном ночном воздухе.
Вейл зашагал вдоль шеренги грузовиков в обратную сторону. Походка его была легкой и бодрой, в ней чувствовалась гордость и самодовольство. Мне это не понравилось. Вейл перешел на ближнюю к нам сторону карьера, и я вытянул шею, чтобы видеть то, что творилось под нами. Там стояло четыре человека. Они молчали, переминаясь с ноги на ногу, и не знали, куда девать руки. Вейл подошел прямо к ним.
— Вопросы будут? — спросил он. Его твердый командирский голос едва достигал моего слуха. — Нет? Отлично! — Он посмотрел на часы, похожие на секундомер, ожидая, когда закончится минута. — Сейчас ровно без четырнадцати минут два. — Четверо мужчин сверили свои часы с часами Вейла. Очевидно, точное соблюдение времени играло важную роль. — Вам все ясно?
Они закивали.
— Проверьте, хорошо ли укрыты дымовые баллоны. Лучше вступайте в препирательство, до пальбы дело не доводите. И смотрите, чтобы посадочная полоса была обозначена как можно четче. Высота — пятьдесят футов, понятно?
Четверо вновь закивали головами.
— Тогда, пожалуй, вам пора отправляться. Удачи!
Они отсалютовали, как это принято у военных летчиков, но что-то выдавало в них неангличан — туловище было слишком напряженно, каблуки чересчур плотно сжаты. Водители двинулись к следующей четверке грузовиков, в кузова полезли люди, опять по семь человек в каждый.
— Ни с места!
Команда раздалась откуда-то сзади. Сердце мое подскочило к самому горлу. Я повернул голову. Над нами стояли три человека, двое патрульных держали нас под дулами винтовок. Третий, в штатском, был вооружен револьвером. Он-то к нам и обращался.
— Встать! — приказал он.
Мы медленно поднялись на ноги.
— Что вы здесь делаете? — спросил штатский.
— Просто смотрим, — ответил я, гадая, как лучше себя повести. — Что тут происходит?
— Не вашего ума дело, — был ответ. — Этот участок — собственность ВВС. Придется задержать вас до установления личности.
— Разве то, что здесь происходит, — тайна? — спросил я.
Штатский не ответил.
— Проверьте, есть ли у них оружие, — велел он одному из часовых. — Руки вверх!
Часовой шагнул вперед и проворно ощупал нас.
— Оружия нет, — доложил он.
— Хорошо. Уведите их да смотрите, чтобы не удрали. Займемся ими потом.
— Да что такое? — спросил Мики. — Мы не сделали ничего плохого, а если тут частная собственность, то почему она не огорожена забором?
— Уведите их, — скомандовал штатский, и часовые зажали нас с боков.
О попытке бежать не могло быть и речи: нас пристрелят, не отпустив и на десяток ярдов. Но и ждать какого-то удобного случая, которого, возможно, никогда не представится, тоже бессмысленно, — счет пошел на минуты. Грузовики отъезжали группа за группой, по четкому расписанию. Теперь я в общих чертах представлял себе план операции: дымовая завеса не даст нашей наземной обороне вступить в бой, парашютисты и транспортные самолеты с войсками сами приземлятся на важнейшие аэродромы… Надо что-то делать, и делать немедленно.
— Я хочу поговорить с мистером Вейлом, — сказал я. От меня не ускользнул быстрый удивленный взгляд штатского. — Это очень важно, — добавил я.
— Не понимаю, о чем вы, — произнес он деревянным голосом. Этот тип был очень осторожен.
— Еще как понимаете, — ответил я.
— Кто такой мистер Вейл?
— Может, хватит препираться? — разозлился я. — На случай, если вы этого не знаете, сообщаю, что фамилия вашего офицера Вейл, и он работает библиотекарем на аэродроме Торби. А теперь будьте любезны немедленно проводить меня к нему, мы не можем позволить себе попусту тратить время.
— Зачем он вам понадобился?
— Это касается только нас двоих, — ответил я.
Штатский заколебался, потом все же уступил.
— Ладно, пошли.
Нас повели по краю карьера — часовые шагали по бокам, а захвативший нас штатский замыкал шествие. В карьер мы вошли по дороге. Когда мы двинулись вдоль шеренги грузовиков, стоявшие вокруг люди замолчали. В их любопытстве сквозило нервное напряжение, что меня ничуть не удивило: они повели опасную игру. Если они попадутся, им грозит смерть, да и при удачном исходе операции возможность гибели отнюдь не исключена.
Когда мы приблизились, Вейл обернулся. Он присматривал за погрузкой оставшихся машин и не выказал удивления, увидев нас, только разозлился.
— За каким чертом вы привели сюда этих людей, Перрет?
— Как вы и ожидали, сэр, из дома они удрали, — ответил наш страж. — Я задержал их вон там, на краю карьера.
— Хорошо, но какого дьявола вы тащите их ко мне? Распоряжения вам известны. Уведите!
— Так точно, сэр, но вот этот человек, — тут он указал на меня, — знал ваше имя и настоял на встрече с вами. Сказал, что это важно.
Вейл повернулся ко мне.
— Ну, в чем дело, Хэнсон? — резко спросил он.
Наше непрошеное появление встревожило его, он сгорал от нетерпения; близился звездный час, ради которого этот человек трудился шесть лет. Вейл всему отвел место, даже мне. Я мог понять его раздражение.
— Думаю, вам будет небезынтересно узнать, что игра окончена, — сказал я. — Командование Торби знает о вашем плане все.
Это прозвучало жидковато, но ничего лучшего я тогда придумать не мог.
Его густые брови приподнялись в знак недоверия. План был разработан слишком тщательно, и Вейл непоколебимо верил в себя. Я почувствовал, что теряю самообладание.
— Вы пытались убрать меня, — продолжал я, — потерпели неудачу. Я рассказал все, что знал, Уинтону. Сначала он мне не поверил, но я показал ему схему, которую вы мне подсунули, и это убедило его принять меры предосторожности.
Едва я упомянул о схеме, как в глазах Вейла отразилось внезапное сомнение. Он заколебался, но тут же захохотал. Смех был естественный и непринужденный.
— Ну куда это годится, Хэнсон? Если Уинтон действительно принял меры, с чего бы это вы стали предостерегать меня? И вообще — зачем вы явились сюда? — Он взглянул на часы. — Извините, одну минуту…
Оставив нас, он зашагал вдоль ряда грузовиков, чтобы напутствовать очередную группу. Едва она уехала, Вейл вернулся. Он улыбался, и его взгляд на мгновение встретившийся с моим, был холоден.
— Ну, Хэнсон, похоже, наши пути расходятся, заявил он. — Я отправляюсь дальше. Надеюсь, что к величайшей победе, победе, в сравнении с которой даже падение Франции покажется мелочью. В каком-то смысле это моя победа, поскольку план принадлежит мне, а без захвата аэродромов истребителей мы не смогли бы осуществить вторжение в Британию.
Он умолк и на мгновение отдалился от нас. Глаза его приобрели отсутствующее выражение, взор устремился к храму победы, уже возведенному фантазией. Внезапно эти глаза оживились, вспыхнули, транс прошел…
— Ну, а вы… вы отправитесь… — Вейл развел руками, и жест получился каким-то странно чужим, не свойственным англичанину. — Мне очень жаль. Я восхищен вашим умом и самообладанием. Вы разглядели то, чего не увидел никто другой. Вы пытались втолковать им, что к чему, но вас не пожелали слушать. Жаль, что вы не уснули мирным сном там, на ферме, удовлетворившись сознанием собственного заблуждения. Я был уверен, что Райэну удастся одурачить вас. Он милый старик, и как соответствует обстановке, а? Он рассказывал вам об англо-бурской войне?