Пабло был прав, но если я получаю здесь ответы и поднимаюсь на более высокий уровень, то и с Пабло, несомненно, должно происходить то же самое.
В эту минуту из коридора донеслись шаги. Пабло посмотрел мне прямо в глаза, и лицо его приняло серьезное выражение.
— Послушайте, — сказал он. — Запомните, что я вам скажу. Следующим для вас будет Восьмое откровение. В нем речь идет об этике отношений между людьми, о том, как нужно вести себя с другими, чтобы получить и донести как можно большее количество вестей. Но не забывайте, что торопиться не следует. Будьте всегда начеку: все внимание обращайте на то, что происходит вокруг вас. И еще: скажите, какие перед вами стоят вопросы?
— Я хочу выяснить, где Уил. Хочу познать Восьмое откровение. И найти Марджори.
— И что же вам подсказывает интуиция о Марджори?
На какой-то миг я задумался:
— Что я обрету свободу… что мы обретем свободу.
Было слышно, как кто-то подошел уже к самой двери.
— А я вам принес весть? — торопливо спросил я.
— Конечно. Когда вы появились, я не знал, зачем я здесь. Я понимал, что это каким-то образом связано с передачей кому-то Седьмого откровения, но сомневался в своих способностях. Мне казалось, что я недостаточно хорошо знаю его. Благодаря вам, — продолжал он, — теперь я знаю, что могу это делать. Это была одна из принесенных вами вестей.
— А разве была и другая?
— Да, подсказанная вам интуицией мысль, что священников можно убедить принять Манускрипт, тоже стала для меня вестью. Поэтому я склоняюсь к тому, что нахожусь здесь, чтобы переубедить падре Костуса.
Юноша умолк, и в это время охранник открыл дверь и жестом предложил мне выйти.
Я взглянул на Пабло.
— Мне хочется сказать вам об одном из положений следующего откровения, — торопливо проговорил он.
Стражник кинул на индейца недобрый взгляд и, схватив меня за руку, вывел за дверь. Он запер ее и куда-то повел меня. Пабло провожал меня глазами через прутья решетки.
— В Восьмом откровении есть одно предупреждение, — крикнул он вдогонку. — Ваш рост может приостановиться… Это может случиться, если вы попадете в зависимость от другого человека.
ЭТИКА ВЗАИМООТНОШЕНИЙ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ
Поднявшись за конвоиром по ступенькам, я вышел на яркий солнечный свет. В голове звучало предупреждение Пабло. Зависимость от другого человека? Что он имел в виду? Какая зависимость?
Конвоир вывел меня по дорожке на стоянку, где двое солдат стояли около военного джипа. Пока мы шли, они пристально наблюдали за нами. Подойдя к машине поближе, я заметил, что на заднем сиденье уже кто-то есть. Марджори! Она была бледна и встревожена. Не успел я встретиться с ней взглядом, как стоявший позади солдат схватил меня за руку и подтолкнул на сиденье рядом с ней. Двое других расположились впереди. Сидевший за рулем обернулся и мельком оглядел нас, потом завел машину и повел ее по дороге, ведущей на север.
— Вы говорите по-английски? — обратился я к солдатам.
Сидевший рядом с водителем здоровяк тупо посмотрел на меня, проговорил что-то непонятное по-испански и тут же отвернулся.
Я переключил внимание на Марджори.
— Как вы? — шепотом спросил я.
— Я… — Тут ее голос дрогнул, и я увидел на ее лице слезы.
— Все будет хорошо, — проговорил я, обнимая ее. Она взглянула на меня, пытаясь улыбнуться, а потом положила голову мне на плечо. Желание волной прокатилось по моему телу.
Мы тряслись по немощеной дороге битый час. Пейзаж за окном машины стал все больше походить на джунгли: растительность была пышная и густая. За одним из поворотов среди зарослей тропического леса нашим взорам открылся небольшой городок. По обеим сторонам дороги стояли в ряд деревянные домики.
Впереди, метрах в тридцати, путь нам перегородила большая машина. Военные на дороге замахали, чтобы мы остановились. Дальше стояло еще несколько машин, некоторые были с желтыми мигалками. Я насторожился. Мы затормозили, к нам подошел один из солдат и что-то сказал. Мне удалось уловить лишь слово «гасолина» — бензин. Наши конвоиры вышли из джипа и вступили в переговоры с военными. Время от времени они поглядывали на нас: оружие у них было при себе.
Я обратил внимание на небольшую улочку, выходящую под небольшим углом на дорогу, и стал разглядывать расположенные на ней магазинчики. Неожиданно мое восприятие изменилось. Очертания и цвет домов стали выступать более явно и четко.
Я шепотом окликнул Марджори и почувствовал, как она встрепенулась, но не успела девушка произнести и слова, как джип буквально подбросило от чудовищного взрыва. Впереди поднялся столб огня, и военные рухнули как подкошенные. Все вокруг тут же окутало дымом и пеплом, так что ничего не было видно.
— Бежим! — крикнул я, вытаскивая Марджори из машины. Среди всей этой неразберихи мы нырнули в небольшую угловую улочку, которую я только что внимательно разглядывал. Сзади слышались крики и стоны. Мы пробежали метров пятнадцать, по-прежнему окутанные клубами дыма. И тут слева я заметил дверь.
— Сюда! — крикнул я. Дверь была не заперта, и мы заскочили в дом. Навалившись на дверь, я плотно захлопнул ее. Обернувшись, я увидел, что на нас смотрит какая-то женщина средних лет. Мы вломились в чье-то жилище.
Глядя на женщину и пытаясь изобразить приветливую улыбку, я обратил внимание, что на лице у нее не отразилось ни страха, ни гнева при виде незнакомых людей, ввалившихся к ней в дом после того, как невдалеке раздался страшный взрыв. Напротив, она с удовольствием, чуть ли не улыбаясь, рассматривала нас, и это было, скорее, выражение покорности судьбе, словно она предполагала, что мы можем появиться, и теперь должна была что-то сделать. Рядом с ней на стуле сидела маленькая девочка лет четырех.
— Скорее! — проговорила женщина по- английски. — Вас будут искать!
Она провела нас через скудно обставленную гостиную, по коридору и дальше вниз по деревянной лестнице в какой-то длинный погреб. Девочка шла рядом с ней. Мы быстро прошли через погреб, поднялись по ступенькам и вышли через заднюю дверь, которая вывела нас в переулок.
Там стоял совсем маленький автомобиль. Женщина открыла дверцу машины и предложила нам быстро забраться в нее. Мы легли на заднем сиденье, она закрыла нас сверху одеялом и повела машину, похоже, на север. Пока все это происходило, я не произнес ни слова, захваченный ее инициативой. Когда я в полной мере осознал, что случилось, целая волна энергии захлестнула меня. Свершилось то избавление, которое было подсказано мне интуицией.
Марджори лежала рядом, крепко зажмурившись.
— Ты как, нормально? — прошептал я.
Она подняла на меня заплаканные глаза и кивнула.
Минут через пятнадцать женщина сказала:
— Теперь, я думаю, вы можете сесть.
Я откинул одеяло и огляделся. Похоже, мы ехали той же дорогой, что и до взрыва, только севернее.
— Кто вы? — обратился я к женщине.
Обернувшись, она чуть улыбнулась мне. Это была статная женщина лет сорока, и темные волосы ниспадали ей на плечи.
— Меня зовут Карла Диас, — назвалась она. — А это моя дочка, Марета.
Девочка, улыбаясь, погладывала на нас своими большими глазами, в которых сквозило любопытство. У нее тоже были длинные, черные как смоль волосы.
Я рассказал, кто мы такие, а потом спросил:
— Как вы узнали, что нам нужна помощь?
Улыбка Карлы стала шире:
— Вы же скрывались от военных из-за Манускрипта?
— Да, но как вы об этом догадались?
— Я тоже знакома с откровениями.
— А куда вы нас везете?
— Этого я не знаю. В этом мне должны помочь вы.
Я бросил взгляд на Марджори. Пока я разговаривал, она пристально наблюдала за мной.
— Сейчас я не знаю куда, — проговорил я. — До того, как меня арестовали, я пытался добраться до Икитоса.
— А зачем вам нужно было туда?
— Я хочу найти своего друга. Он ищет Девятое откровение.
— Это дело опасное.
— Знаю.
— Мы доставим вас туда, правда, Марета?
Девочка улыбнулась и не по годам рассудительно подтвердила:
— Конечно.
— Что же это взорвалось? — поинтересовался я.
— Думаю, что бензозаправка, — ответила Карла. — Недавно там была авария, утечка бензина.
Не переставая удивляться тому, как быстро отважная женщина приняла решение помочь нам, я решился все же спросить об этом:
— Как же вы узнали, что мы бежали от солдат?
Она перевела дух:
— Вчера через поселок прошло на север много машин военных. Раньше такого не было, и это заставило меня вспомнить, как два месяца назад забрали двух моих друзей. Мы вместе изучали Манускрипт. У нас единственных в поселке были все восемь откровений. Потом пришли солдаты, и моих друзей арестовали. И никаких вестей от них до сих пор нет.
А вчера, когда я смотрела на проезжающие машины, я поняла, что военные продолжают охотиться за списками Манускрипта и что другим людям, как и моим друзьям, понадобится помощь. Я сказала себе, что если это будет в моих силах, я помогу этим людям. Конечно, я подумала, что это пришло мне в голову именно тогда не просто так. Поэтому не удивилась, когда вы появились в моем доме.
Помолчав, она спросила:
— А у вас такое бывало?
— Да, — подтвердил я.
Карла притормозила. Впереди была развилка.
— Думаю, нам надо свернуть направо, — сказала она. — Это будет дольше, зато безопаснее.
Когда Карла поворачивала машину, Марете пришлось ухватиться за сиденье, чтобы не свалиться с него. Девочка рассмеялась. Марджори смотрела на нее с восхищением.
— Сколько лет Марете? — спросила она у Карлы.
Карлу это, похоже, задело, но она мягко проговорила:
— Пожалуйста, не надо говорить о девочке так, словно ее здесь нет. Если бы она была взрослой, вы адресовали бы этот вопрос прямо к ней.
— О, прошу прошения, — извинилась Марджори.
— Мне пять лет, — с гордостью произнесла Марета.
— Вы изучали Восьмое откровение? — поинтересовалась Карла.