Священник посмотрел мне прямо в глаза:
— Пожалуйста, будьте начеку. Может случиться, что нам будет необходимо помочь друг другу.
Сказав это, Санчес повел машину дальше. Проехав несколько миль, мы ничего не заметили, кроме двух военных джипов, стоящих на обочине дороги. Пока мы проезжали мимо них, сидевшие в машинах солдаты внимательно смотрели на нас.
— Ну вот, — проговорил падре Санчес, — они уже знают, что мы здесь.
Проехав еще немного, мы очутились у въезда на территорию миссии. Асфальтированную дорогу преграждали большие железные ворота. Они были открыты, но на пути у нас стоял джип, и четверо солдат сделали нам знак остановиться. Один из военных что-то говорил в рацию.
Санчес встретил подошедшего солдата улыбкой:
— Я — падре Санчес, приехал для встречи с кардиналом Себастьяном.
Военный оглядел Санчеса, потом меня. Затем он повернулся и направился к солдату с рацией. Не сводя с нас глаз, они о чем-то переговорили. Через несколько минут этот же солдат подошел и приказал следовать за ними.
Мы поехали вслед за джипом по дороге, разделенной на три полосы, и через несколько километров въехали в саму миссию. Церковь, сложенная из каменных плит, была громадной: по моим предположениям, в ней было более тысячи сидячих мест. С обеих сторон к ней примыкали еще две четырехэтажные постройки.
— Впечатляющее местечко, — сказал я.
— Да, но где же люди? — удивился Санчес.
Я обратил внимание, что на дорожках и аллеях никого нет.
— У Себастьяна здесь знаменитая школа, — сказал он. — Куда же подевались все студенты?
У входа в церковь военные учтиво, но твердо предложили нам выйти из машины и проследовать за ними внутрь. Пока мы поднимались по бетонным ступенькам, я успел разглядеть за одной из пристроек несколько грузовиков. Рядом стояли навытяжку человек сорок солдат. Мы вошли в церковь, нас провели через алтарь и попросили войти в какое-то небольшое помещение. Там нас обыскали с головы до ног и приказали подождать. Солдаты вышли и заперли дверь.
— Где же покои Себастьяна? — спросил я.
— Дальше, в глубине здания, — ответил Санчес.
Дверь неожиданно распахнулась. На пороге в окружении нескольких солдат стоял Себастьян. Он был высок ростом и держался очень прямо.
— Что вы здесь делаете? — обратился он к Санчесу.
— Мне нужно поговорить с вами.
— О чем?
— О Девятом откровении Манускрипта.
— Тут обсуждать нечего. Никто его не найдет.
— Но нам известно, что вы уже нашли его.
Себастьян вытаращил глаза.
— Я не допущу распространения этого откровения, — твердо произнес кардинал. — Оно не есть истина.
— Откуда вы знаете, что оно не истина? — спросил Санчес. — Вы ведь можете и ошибаться. Позвольте мне прочесть его.
Себастьян посмотрел на Санчеса, и выражение его лица смягчилось:
— Раньше вы считали, что в подобных делах я принимаю верные решения.
— Знаю, — сказал Санчес. — Вы были моим наставником. Моим вдохновителем. Я и свою миссию создал по образцу вашей.
— Вы испытывали уважение ко мне до тех пор, пока не был найден этот Манускрипт, — проговорил Себастьян. — Разве вы не видите, какое отчуждение он сеет среди людей? Я дал вам возможность идти своим путем. Я даже оставил вас в покое, когда узнал, что вы учите этим откровениям. Однако я не позволю, чтобы этот документ разрушил все, что создано нашей Церковью.
Сзади к Себастьяну подошел военный и попросил разрешения обратиться к нему. Себастьян бросил взгляд на Санчеса и вышел в коридор. Нам было все видно, но мы не слышали, о чем идет разговор. Очевидно, военный сообщил что-то очень обеспокоившее кардинала. Он дал знак военным следовать за ним, оставив только одного солдата, которому, по всей видимости, было приказано ждать с нами.
Солдат вошел в комнату и прислонился к стене: на его лице было выражение тревоги. Ему было лет двадцать.
— Что случилось? — обратился к нему Санчес.
Парень лишь покачал головой.
— Это связано с Манускриптом? С Девятым откровением?
На лице солдата выразилось удивление.
— А что вам известно о Девятом откровении? — робко спросил он.
— Мы здесь, чтобы спасти его, — ответил Санчес.
— Я тоже хочу, чтобы оно было спасено, — проговорил солдат.
— Вы читали его? — поинтересовался я.
— Нет. Но я слышал разговор о нем. Оно вдохнет жизнь в нашу веру.
Неожиданно с улицы донеслись звуки выстрелов.
— Что это? — насторожился Санчес.
Солдат продолжал стоять неподвижно.
Санчес тронул его за руку:
— Помогите нам.
Юноша подошел к двери, выглянул в коридор, а потом сказал:
— Кто-то проник в церковь и похитил список Девятого откровения. Должно быть, эти люди еще где-то здесь, на территории миссии.
Раздалось еще несколько выстрелов.
— Мы должны попытаться помочь им, — обратился Санчес к юноше.
Тому, казалось, было очень страшно.
— Мы обязаны совершить это правое дело, — со значением произнес Санчес. — Это нужно всем людям.
Кивнув, солдат предложил перебраться в другое место, где никого нет, и сказал, что, может быть, ему удастся помочь нам. Он повел нас по коридору, затем мы поднялись на два пролета по лестнице и очутились в широком коридоре, который тянулся на всю длину церкви.
— Покои Себастьяна прямо под нами, двумя этажами ниже, — сказал юноша.
В эту секунду мы услышали, что по коридору в нашу сторону бегут несколько человек. Шедшие впереди Санчес с солдатом бросились в одну из комнат справа. Понимая, что мне туда не успеть, я забежал в комнату рядом и закрыл за собой дверь.
Оказалось, что это учебный класс. Столы, кафедра, стенной шкаф. Я подбежал к шкафу — он был открыт — и забился между коробками и пахнущими плесенью куртками. Я постарался спрятаться как можно лучше, но понимал, что если кто-нибудь заглянет в шкаф, то меня найдут. Я старался не двигаться, даже не дышать. Дверь в класс со скрипом отворилась, и я услышал, как вошли несколько человек и, громко говоря по-испански, заходили по комнате. Мне показалось, что кто-то подошел к стенному шкафу, молча постоял рядом и потом вышел из комнаты. Наступила тишина: никого не было слышно.
Прошло десять минут, прежде чем я тихонько отворил дверцу шкафа и выглянул. В классе было пусто. Я подошел к двери. Похоже, за ней никого. Я быстро прошел в комнату, где прятались Санчес с солдатом. К моему удивлению, оказалось, что это совсем не комната, а какой-то коридор. Я прислушался, но ничего не услышал. Прислонившись к стене, я ощутил где-то глубоко внутри себя тревогу. Я негромко позвал Санчеса. Никто не откликнулся. Я был один. От ощущения тревоги слегка закружилась голова.
Я глубоко вздохнул и попытался убедить себя, что необходимо сохранять хладнокровие и увеличить запас энергии. Несколько минут я старался изо всех сил, пока все в коридоре не стало выступать более четко. Я попытался излить чувство любви. В конце концов я почувствовал себя лучше и принялся размышлять о Себастьяне. Если он у себя, то Санчес обязательно отправится туда.
В конце коридора была еще одна лестница, и я спустился по ней на первый этаж. Через окошечко лестничной двери я осмотрел коридор. Никого. Открыв дверь, я шагнул вперед, еще не зная наверняка, куда идти.
Неожиданно рядом из какого-то помещения донесся голос Санчеса. Дверь была чуть приоткрыта. В ответ на слова Санчеса рокотал голос Себастьяна. Когда я приблизился к двери, она неожиданно распахнулась, стоявший за ней охранник приставил к моей груди дуло винтовки, заставил меня войти и встать у стены. Санчес бросил взгляд в мою сторону и, увидев, что это я, положил себе ладонь на солнечное сплетение. Себастьян неодобрительно покачал головой. Молодого солдата, который помог нам, нигде не было видно.
Жест Санчеса что-то означал. В голове промелькнуло одно: ему нужна энергия. Он снова заговорил, а я сосредоточился на его лице, пытаясь постичь его высшую суть. Его энергетическое поле стало шире.
— Вы не имеете права скрывать истину, — сказал Санчес. — Люди вправе знать ее.
Себастьян высокомерно глядел на Санчеса:
— Эти откровения попирают Писание. Они не могут быть истиной.
— Откровения не попирают Писания, а вот не открывают ли они для нас сокрытый смысл Писания?
— Мы знаем смысл Писания, — проговорил Себастьян. — И знали это веками. Разве вы забыли годы учебы и то, чему вас учили?
— Нет, не забыл, — ответил Санчес. — Но в то же время я знаю, что эти откровения расширяют границы нашего духовного мира. Они…
— Кем это сказано? — уже срывался на крик Себастьян. — Кто вообще написал этот Манускрипт? Какой-нибудь язычник майя, выучившийся где-то арамейскому языку? Что знали эти люди? Они верили, что есть чудодейственные места и таинственная энергия. Это были дикари. Развалины, где обнаружено Девятое откровение, называются Селестинскими храмами, Небесными храмами. Что вообще могло быть известно этим людям о небесах?
— А сама их цивилизация, разве она сохранилась? — раздраженно продолжал он. — Нет. Никто не знает, что случилось с майя. Они просто исчезли без следа. И вы хотите, чтобы мы уверовали в этот Манускрипт? Послушаешь, о чем там говорится, так можно подумать, будто мир во власти людей, будто по их воле в нем происходят перемены. Но это не в нашей воле. Это в воле Божией. Человек стоит лишь перед выбором — соглашаться с истинами Писания, чтобы обрести таким образом спасение, или нет.
— Но вы только задумайтесь, — возразил Санчес, — что на самом деле значит — принять истины Писания и обрести спасение? Как это на самом деле происходит? Разве в Манускрипте не показывается во всех подробностях, как стать более одухотворенным, приобщенным, спасенным и какими реальными ощущениями это сопровождается? И разве не открывается нам в Восьмом и Девятом откровениях, что было бы, если бы так поступал каждый?
Покачав головой, Себастьян отошел в сторону, но потом обернулся и буквально пронзил Санчеса взглядом: