— Ну, однажды, когда мы были в Гайане… — начал было Кастилль, но один из солдат заорал на него на фарси, ткнув стволом винтовки в живот.
— Ох! Похоже, эти идиоты предпочитают, чтобы мы молчали.
— Эти идиоты, — рявкнул другой солдат, — тоже умеют говорить по-английски!
— Но, готов спорить, они не говорят по-французски, — плавно перешел Кастилль на один из своих родных языков.
— Наверняка не говорят! — поддержала его Нина на том же языке. Ей это стоило злого окрика одного из солдат, а Кастиллю очередного тычка под дых.
Дальше они ехали в молчании. Нина старалась смотреть на Кастилля, чтобы не видеть трупов, лежавших на полу.
В конце концов грузовик, взвизгнув тормозами, замер на месте. Нина зажмурилась от яркого света, когда солдаты выволокли ее из кузова.
Они находились у разъезда, который она видела раньше. На ближайшем пути стоял короткий состав: три пассажирских вагона с попыхивающим головным дизельным локомотивом. Более длинный грузовой поезд ожидал на другом пути. Из вагонов доносилось блеяние животных: видимо, овец или коз.
Капитан Махджад стоял перед пленниками, уперев руки в бока.
— Что вы собираетесь с нами делать? — спросила Нина.
— Предать вас суду за убийство моих людей. Вас признают виновными и казнят.
— Что? Но ведь мы ничего не сделали!
— Не спорьте, — сказал Кастилль. — Он повязан, вы не сможете его уговорить…
Один из солдат с силой размахнулся и прикладом ударил Кастилля по спине, повалив на землю.
— Радуйтесь, что я не приказал застрелить вас прямо на месте, как бы при попытке к бегству, — оскалился Махджад.
На мгновение Нине показалось, что капитан обдумывает такую возможность, но он начал отдавать приказания. Солдаты затолкали Нину и Хафеза в головной вагон поезда, потом подхватили под руки Кастилля и затащили внутрь следом за ними.
Планировка вагона была старой: узкий коридор по одной стороне и ряд восьмиместных купе — по другой. Кастилля и Хафеза завели в последнее купе, там же разместились четверо солдат. Охранник Нины начал подталкивать ее туда же, но Махджад что-то сказал ему. Солдат постарался скрыть грязную усмешку и отвел ее в купе в дальнем конце коридора. Оно, видимо, когда-то принадлежало первому классу, но сейчас сиденья были ободраны и грязны.
— Садитесь, — сказал Махджад, входя в купе следом за ней. Нина хотела отказаться, но не успела она открыть рот, как он толкнул ее на сиденье у окна, а сам сел напротив. Солдат занял пост у двери — его было видно в узенькое окно.
Она ждала, что Махджад заговорит, но он просто сидел и его непроницаемый взгляд медленно скользил по ее телу. Она намеренно притронулась к волосам; это движение тут же привлекло внимание капитана, его глаза остановились на ее лице.
Нина все с большим ужасом осознавала, что находится одна в купе с Махджадом и что солдат, стоящий снаружи, несомненно, будет сквозь пальцы смотреть на все, что может случиться.
Или еще хуже… сам примет участие.
Она поежилась. Махджад уловил это непроизвольное движение. Уголок его губ злорадно пополз вверх, когда поезд дернулся и тронулся с места.
Долгие вынужденные пробежки были Чейзу привычны. Но совсем другое дело — бежать, испытывая такую адскую боль.
Через каждые пятьдесят ярдов он оглядывался на преследователей. К тому моменту, когда они вбежали в туннель, он имел перед ними преимущество примерно в четыре сотни ярдов. Но они его нагоняли: молодые, здоровые.
Пока Чейз находился вне зоны точного выстрела, и, даже окажись он в этой зоне, риск, что в него попадут, будет невелик: он знал об уровне подготовки иранских солдат. Но в конце концов они нагонят его и смогут завалить. Если до того времени не доберется до разъезда.
Что он сделает, когда доберется туда, он пока и сам не знал.
Он решил обогнуть его.
На боковых путях стояли грузовой состав и короткий пассажирский поезд. Возле пассажирского стоял армейский грузовик.
Чейз оживился, в крови заиграл адреналин. Это тот самый грузовик! Видимо, пленников привезли к разъезду, а это означает, что похитители собирались сесть в поезд.
Чейз быстро оглянулся. Трое иранцев находились в двустах ярдах от него, и расстояние между ними продолжало сокращаться. Когда он достигнет разъезда, у него будет совсем немного времени, чтобы…
Черт!
Пассажирский поезд уходит! Он услышал стук дизельного двигателя, увидел грязные выхлопы дыма, вылетавшие в прозрачное небо над горами.
Он опоздал! Учитывая состояние дороги впереди, у него нет шансов догнать поезд, даже если он угонит грузовик.
Но надо найти какой-нибудь способ спасти Нину, не говоря уже о друзьях.
Поезд пока шел медленно, чтобы пройти стрелки, которые выводили его на главный путь. Вагоны один за другим проскакивали поворот. Чейз, не обращая внимания на боль, прибавил ходу. Быть может, еще есть шанс.
Шансов не было. Он едва успел добежать до стрелок в конце боковых путей, когда поезд прошел стрелки в другом. Грохот ускоряющего ход локомотива превратился в гортанный рев.
Теперь ему оставался грузовик… или другой поезд.
Одинокий солдат, стоя позади грузовика, смотрел вслед удалявшемуся поезду. Он услышал шаги, захрустевшие по щебню за спиной, оглянулся… и получил ногой в грудь. Чейз, как бы продолжая движение, нанес упавшему удар кулаком в лицо. Итак, несколько минут у него есть!
Подхватив винтовку солдата, Чейз бросил взгляд на спешащих по путям преследователей и побежал к головному вагону грузового состава.
Он услышал, как первая пуля впилась в дерево обшивки одного из вагонов. Животные в страхе заблеяли. Чейз упал и перекатился под ближайшим вагоном, выскочив с другой стороны состава. На несколько мгновений он прикрыт, но солдатам не потребуется много времени, чтобы обежать поезд.
Локомотив был прямо перед ним — закопченная металлическая чушка с кабинами по обоим концам. Но сначала нужно кое-что сделать.
Чейз нырнул в пространство между локомотивом и первым вагоном. Сцепной механизм был стандартного шарнирного типа; он потянул рычаг, и механизм тяжело клацнул. Теперь, когда локомотив тронется, механизм автоматически разъединится и весь состав останется позади.
Он обернулся. Двое солдат бежали к нему по левой стороне — значит, с другой стороны всего один. Он вскочил на сцепку и перепрыгнул на другую сторону вагона, высунувшись из-за угла с поднятой винтовкой. Третий солдат бежал в его сторону.
Чейз плавно опустился на колено, прицелился и выстрелил. Его винтовка громыхнула трижды, но цель была поражена с первой пули. Солдат повалился на землю.
Он побежал к передней части локомотива. В открытой двери показалась чья-то голова — это машинист выглянул посмотреть, что происходит. Ситуацию он оценил очень быстро.
— Привет. — Чейз навел оружие на машиниста. — Я одолжу твой поезд?
Ошеломленный, мужчина поднял руки, лихорадочно озираясь, затем развернулся и с душераздирающим воплем выбросился из кабины через противоположную дверь.
— По крайней мере я спросил, — пробормотал Чейз, взбираясь по лестнице наверх. В тесной кабине было пусто, из-за узкой дверцы в задней стене доносилось бормотанье двигателя, работавшего на холостом ходу. В лобовое стекло он увидел удиравшего машиниста, бежавшего к будке стрелочника.
Самая большая ручка на приборной панели, видимо, дроссель. Значит, следующая по размеру — тормоз.
Он на это надеялся.
Чейз для пробы толкнул ручку дросселя вперед. Двигатель взвыл, локомотив вздрогнул, но тормоз удержал его на месте.
Он отпустил то, что считал ручкой тормоза. Раздался пронзительный скрежет металла, и локомотив дернулся. Он тут же перевел ручку дросселя вперед. Большой дизельный двигатель за спиной зарычал, стрелки приборов на панели разом прыгнули в красную зону, но Чейз, не обратив на них внимания, выглянул в открытую дверь.
Локомотив в самом деле отошел от остального состава, значит, не придется тащить за собой животных. Солдаты уже почти добежали до начала головного вагона…
Чейз поставил «G-З» на полный автомат и пустил очередь вдоль локомотива. Один из солдат сразу упал, из его груди вылетело кровавое облачко. Другой плюхнулся на землю прямо под колесо неподвижного вагона.
Чейз переключил внимание на приборы и пути впереди. Первая группа стрелок быстро приближалась.
Он еще с давней детской поры, когда играл с игрушечной железной дорогой, знал, что стрелки нужно проезжать на пониженной скорости. Тогда из-за его любопытства — что произойдет, если скорость не снижать, — экспресс слетел на пол, и ему больше не позволяли управлять дорогой.
Но сейчас выбирать ему было не из чего — он должен догнать поезд и спасти Нину.
Локомотив опасно накренился, слишком быстро громыхая на стрелках, металл заскрежетал по металлу. Все повторилось, когда шесть колес задней пары протащились по стрелке. Потом локомотив выровнялся, но навстречу уже летели следующие стрелки.
Позади локомотива, вне поля зрения Чейза, вдоль пути бежал последний солдат. Машина набирала скорость, и ужасный грохот почти оглушил его, но злость и жгучее желание отомстить за своих товарищей придавали сил.
Он сделал отчаянный прыжок, стараясь уцепиться за поручни…
И уцепился.
Потом подтянулся к лестнице и забрался в заднюю кабину.
Под днищем в очередной раз раздался такой металлический скрежет, что у Чейза заныли зубы, но он продолжал давить на ручку дросселя, несмотря на то, что резкий поворот грозил выбросить его из кресла машиниста.
Еще немного — и он будет на главных путях за другим поездом. Если выжимать из локомотива всю возможную мощность, то он быстро нагонит его, а если он рассчитал верно, то можно будет уравнять скорости и автоматически присоединить его локомотив к хвосту переднего поезда, потом вылезти из кабины и перепрыгнуть.
Впереди блеснул металл: что-то двигалось.
Последнюю группу стрелок перевели!
Чейз быстро осмотрелся по сторонам и заметил, что, когда он проносился мимо будки стрелочника, оттуда выглядывали два испуганных лица. Машинист, видимо, убедил стрелочника попытаться остановить его, и теперь локомотив так и останется на путях, параллельных ходу другого поезда.