Пятьсот футов. Наверху по-прежнему мрак. Холод обволакивает тело.
На глубине четырехсот футов на него упал первый блик света с поверхности, кромешный мрак стал постепенно уступать место удивительно красивому чернильно-синему свечению. Мимо проплывало все больше рыб, которые равнодушно смотрели на них прозрачными глазами.
Он взглянул на Кари. Она выглядела почти умиротворенной. Чейз даже не мог разобрать, дышит ли она. Либо дыхание такое слабое, что он не может заметить едва уловимых движений ноздрей, либо она уже мертва.
Двести футов.
Чейз понял, что видит солнце — яркое пятно света.
Движки остановились.
Чейз сильнее надавил пальцем на пульт, надеясь, что он просто онемел от холода и рука соскользнула. Нет. Колесико с насечкой было отжато до предела.
Глубоководные костюмы должны использоваться в сочетании с подводным аппаратом и при погружении, и при всплытии. Они не предназначены для самостоятельного путешествия.
Аккумуляторы сели.
А они еще на глубине более ста футов от поверхности.
— В хвост и в гриву…
Чейз посмотрел на Кари, затем потряс ее — он хотел, чтобы она очнулась и помогла ему. Но ее глаза оставались закрытыми.
Он плыл из последних сил и тащил за собой Кари. Она весила около шестидесяти трех килограммов, но из-за громоздкого скафандра казалось, что он затаскивает по лестнице грузного спецназовца в полном снаряжении.
Девяносто футов. Восемьдесят. Семьдесят.
Каждый фут на счетчике держался целую вечность. Больше всего ему хотелось отдохнуть, восстановить дыхание и подождать, пока не утихнет жжение в мышцах, но он должен был спасти Кари.
Сорок. Тридцать.
Блики солнечного света вспыхивали на волнах у него над головой.
Десять футов, девять, восемь.
Он ощущал колебание волн. Пять, четыре… Он уже задыхался. Еще немного — и мышцы не выдержат…
Выплыл!
Он вырвался на поверхность и сощурился от яркого света — над горизонтом висело красное солнце. Собрав все силы, он подтянул к себе Кари. Вода стекала со шлема. В глубине было невозможно разглядеть истинный цвет ее лица; теперь же, при теплом солнечном свете, ее кожа казалась бледной, с голубым отливом.
Костюмы застегивались на многочисленные кнопки и замочки, и, чтобы снять их, была необходима помощь двух человек, однако сейчас об этом нечего было и думать. Онемевшими пальцами Чейз пытался ослабить уплотнительное кольцо на шее Кари. Потом двумя руками обхватил ее шлем и стал осторожно поворачивать его.
Сняв шлем, он отбросил его в сторону. Голова Кари безвольно опустилась.
— Кари! Ну же, очнитесь! — Чейз легонько шлепнул Кари по щеке, стараясь удерживать ее в вертикальном положении, чтобы вода не попала в горловину ее костюма. Ей было необходимо искусственное дыхание, но он не мог снять с себя шлем, не отпустив ее. — Кари! Ну же!
Она сделала резкий вдох и закашлялась, жадно ловя ртом воздух. Ее веки затрепетали.
— Эдди? — едва слышно прошептала она.
— Вы живы! — Чейз расплылся в широкой улыбке. — Мы выбрались! Как вы себя чувствуете?
— Меня тошнит… и страшно болит голова.
— Но вы живы, и это главное. Помогите мне снять с головы это гребаное ведро. — Она дотронулась до его шлема. — Хотя…
— Что такое?
Он уныло посмотрел на нее:
— Все без толку. Мы в сотне миль от берега, а обломки нашего корабля разбросаны по всему дну Атлантического океана. Это расстояние великовато для плавания.
К его удивлению, Кари улыбнулась:
— Не думаю, что нам придется плыть.
— Почему это?
— Потому что я вижу капитана Мэттьюса, который направляется к нам.
Он оглянулся.
— Глазам не верю! — Спасательный плот находился в сотне ярдов, но Мэттьюс в своем белоснежном кителе был отчетливо виден на носу — он махал им. — Значит, Кобра оставил их в живых…
— Это вообще не в его правилах, — озадаченно, но с облегчением проговорила Кари. — Видимо, что-то случилось. О Боже! — Она схватила Чейза за руку. — Нина! Он, должно быть, захватил с собой Нину!
— Зачем это ему? Он хотел убрать ее… Для чего ему менять планы?
— Должно быть, ей что-то известно, — поняла Кари. — Что-то из увиденного нами в храме, какая-то новая информация, достаточно важная, чтобы выторговать пощаду для команды…
— Что ж, мы сможем узнать это у них. Давайте же, снимите с меня этот чертов шлем.
— Я думаю, вам лучше не делать этого, пока мы не окажемся в лодке.
Чейз хмуро взглянул на нее:
— Почему?
— Потому что у меня такое чувство, что ваше встроенное радио — единственное, что у нас есть…
Уже через несколько минут Чейз наконец дышал свежим морским воздухом.
Кари была права: команду «Ивенора» оставили в море без связи. Но когда спасательный плот вернулся к остальным, один из инженеров попробовал наладить передатчик, встроенный в скафандр Чейза. Радиус его действия будет невелик, но другого и не требовалось. Кадисский залив, по морским стандартам, был оживленным местом. Хотя, как заметил Мэттьюс, воспользоваться им они пока не могут — нет смысла посылать сигнал бедствия, если ближайшим кораблем остается судно Кобры.
Чейз и Кари узнали наконец, что произошло на борту «Ивенора».
— Значит, Нина добровольно сдалась, чтобы спасти вас? — спросила Кари.
Мэттьюс кивнул:
— Несмотря на то что Кобра все равно бы ее уничтожил. Мы все обязаны ей.
Кари замолчала, задумчиво глядя на заходящее солнце.
Чейз обнял ее за плечи.
— Эй, эй! Она жива, слава Богу. Те тайны, которые ей известны, она не станет сразу ему выбалтывать. Она будет тянуть как можно дольше. Мы еще можем найти ее.
— Каким образом? — мрачно спросила Кари. — Даже если нам удастся найти корабль в порту, его на нем не будет. Он воспользуется вертолетом или доберется до берега на быстроходном катере задолго до того, как мы сможем послать кого-то на перехват.
— Что-нибудь придумаем. — Чейз отклонился и посмотрел вверх: на ясном небе появились первые звезды.
— Да, я вспомнил, — сказал Мэттьюс, — доктор Уайлд оставила устное послание, хотя ума не приложу, что оно означает. Она просила передать его вам, сэр, когда я вас увижу.
Чейз выпрямился.
— Что она сказала?
— Не много. Только… что она пришлет вам почтовую открытку.
— Открытку? — Кари озадаченно наморщила лоб. Она еще больше удивилась, когда Чейз расхохотался. Радость буквально распирала его. — Что? Что это значит?
Он немного успокоился, но широкая улыбка осталась сиять на его лице.
— Это значит, — объявил он, — что я точно знаю, куда они направляются.
Глава 23
Тибет
Вертолет стрекотал, то поднимаясь, то опускаясь в горных потоках воздуха. Солнце еще не поднялось над Гималаями, но Нина видела предрассветное сияние на востоке.
Она находилась в заднем салоне под охраной: по обеим сторонам от нее расположились вооруженные люди. Напротив сидели Кобра, Старкмен и Филби. Бывший наставник в течение всего полета ни разу не осмелился посмотреть ей в глаза.
За ними — она это знала — следовал второй вертолет с людьми, которые везли с собой большой тяжелый ящик. Вряд ли что-то хорошее.
— Продолжайте, — напомнил ей Кобра. — Вы говорили об извержении…
— Да, — Картинка с изображением надписей на стене храма снова встала перед ее мысленным взором. — Остров опускался, на севере был действующий вулкан — судя по всему, они об этом знали. Не думаю, что, когда все произошло, они понимали, насколько быстро наступит конец.
— Не очень быстро, — заметил Кобра. — Некоторые из них успели убежать.
Нина покачала головой:
— У вас действительно серьезные счеты с атлантами… Принимая во внимание, что их империя была разрушена одиннадцать тысяч лет назад, хранить такую неприязнь…
— Их империю так до конца и не разрушили, доктор Уайлд, — пробормотал Кобра. — Она все еще существует, даже сегодня.
— О, по всей видимости, это должна быть могущественная, но невидимая империя атлантов.
Кобра не обратил внимания на ее сарказм.
— Если под словом «невидимая» вы подразумеваете, что никто не знает о ее существовании, то да, вы правы. Потомки атлантов все еще среди нас, и они стремятся подавить всех, кого считают ниже себя. Разница сейчас лишь в том, что их контроль осуществляется не только силой оружия, но и силой богатства.
— Прямо всемирный заговор, — хмыкнула Нина. — Вы хотите сказать, что атланты на самом деле являются иллюминатами.
— Это вряд ли. Мы иллюминаты-просветители.
Нина недоверчиво посмотрела на него:
— То есть?..
— Не в том смысле, в каком, я уверен, вы себе представляете. Наша организация возникла задолго до того, как начиная с шестнадцатого столетия какие-то секты стали присваивать себе это название. Это слово — иллюминаты — имеет латинское происхождение. А наше — древнегреческое. Братство селасфоров — носителей света.
— Древние греки? — Нина повернулась к Филби за поддержкой против этой глупости, но поскольку он по-прежнему не мог смотреть на нее, ничто на его лице не выдавало сомнений в словах Кобры. — Значит, вы хотите сказать, что являетесь руководителем тайной организации, которая возникла две с половиной тысячи лет назад? Чушь!
— Она уходит корнями в глубинную историю, — невозмутимо ответил Кобра. — Уверен, вы помните «Критий» — там есть упоминание о войне между афинянами и царями Атлантиды.
— Конечно. «Война, которая, как рассказывают, вспыхнула между теми, кто проживал за Геркулесовыми столбами, и всеми проживающими до них». Но это единственное упоминание, если не считать нескольких строк в «Тимее».
Кобра покачал головой:
— Нет. Есть и другие.
— «Критий» так и остался незаконченным.
— «Критий» был запрещен, — возразил Кобра. — Братством. Полный текст включал описание войны между двумя великими державами и того, как афиняне и их союзники изгнали захватчиков из Средиземноморья. Еще там говорится о контрнаступлении афинян на саму Атлантиду, которое закончилось тем, что их армия оказалась в ловушке на острове, когда он уходил под воду.