— Это, — начал Фрост, приняв театральную позу, — место, где наконец осуществляется мечта всей моей жизни. Все остальное в моей деловой империи всего лишь содействует тому, что делается в этой комнате. В течение тридцати лет я использовал ресурсы фонда, чтобы изучать мир, чтобы устанавливать генетические связи каждой группы населения планеты.
— Искали гены атлантов? — спросила Нина.
— Именно. Всего один процент населения планеты несет в себе то, что я считаю «чистой» формой этого генома. Мы входим в этот один процент.
— Один процент населения планеты. Это сколько? Шестьдесят пять миллионов человек?
— Эквивалентно населению Соединенного Королевства. Но все они распылены по земному шару, находятся в каждой этнической группе. Кроме того, есть носители так называемой нечистой формы генетической метки — из-за смешения с теми, у кого ее нет, или из-за естественных мутаций. Эти люди составляют примерно пятнадцать процентов населения.
— Девятьсот семьдесят пять миллионов, — тут же подсчитала Нина.
Фрост улыбнулся:
— Вы точно одна из нас. Одна из характерных особенностей генома атлантов — врожденный талант к логическим системам вроде математики.
— Учитывая твои открытия, — добавила Кари, — теперь мы знаем, что потомки древних атлантов стоят у истоков развития всех основных систем.
— Даже после того как сама Атлантида погибла, пережившие катастрофу атланты оставались движущей силой человеческой цивилизации, — продолжал Фрост. — Они были вождями, изобретателями, исследователями. Они создавали системы, позволяющие человечеству процветать и разрастаться, — языки, сельское хозяйство, медицину. Но весь парадокс в том, — он нахмурился, — что, делая все это, они сеяли семена собственной подчиненности. До того как они дали миру цивилизацию, выживание человеческой расы было полностью в руках естественного отбора. Слабые гибли. Но, уменьшая угрозу от внешних сил природы, атланты сделали возможным процветание для слабых. И этот процесс, выйдя из-под контроля, ускорился в последние пятьдесят лет. Прогнозируется, что через четыре года население земного шара достигнет семи миллиардов. Семь миллиардов человек! Непомерное количество. И восемьдесят четыре процента из них не обладают геномом. Это означает, что более четырех пятых всего населения планеты бесполезно.
Нину ошеломила кощунственность его слов.
— Что вы имеете в виду под словом «бесполезно»?
— Именно это и имею в виду. Все эти миллиарды не имеют для человечества никакой ценности. Они ничего не создают, не творят и даже не мыслят. Они просто существуют, размножаются и потребляют.
— Как вы можете говорить такое? — возмутилась Нина. — Это… это просто…
— Нина, — сказал Фрост, придвинувшись к ней, — взгляните хотя бы на свою страну, и сами все увидите. Америкой управляют изнеженные, тупые, невежественные массы, которые ничего не делают, только потребляют. Демократия увековечивает эту систему, поскольку разрешает массам идти по пути наименьшего сопротивления, разрешает избегать процесса мышления. Ну а результаты мы видим. А те, кто должен был бы выводить их из этого состояния, поражены алчностью, они эксплуатируют эти массы ради денег! — Он почти с отвращением произнес это слово. — Не в этом роль лидера! Атланты знали, что для прогресса общества народ необходимо вести, а не потакать его лени, обжорству, низменным инстинктам.
— Но ведь атланты угодили в ту же самую ловушку, — напомнила ему Нина. — Помните, в «Критии»: «Они выглядели блестящими и счастливыми в то самое время, когда погрязали в алчности и неправедной власти»? И боги за это уничтожили их.
— Это ошибка, которая не повторится.
— Ее всегда будут повторять! Атлант он или нет, человек всегда остается человеком. «Человеческая природа всегда берет верх». Опять Платон.
— Мы извлечем уроки из прошлого.
— Каким образом? — спросила Нина. — Вы намерены сделать… что? Изменить мир при помощи образца ДНК, взятого из трупа, которому одиннадцать тысяч лет?
— Именно это мы и собираемся сделать! — Фрост указал на суперкомпьютеры: — До сих пор эти машины работали над моделированием, выдавая миллион, миллиард вариантов одного и того же. Но без образца чистой, без примесей ДНК атлантов в качестве основы не было возможности узнать, какой из них оптимальный. Даже у нас ДНК со временем в определенной степени видоизменяется, а мы ведь ближе всех в современном мире к чистокровным атлантам. Но теперь… — Он взглянул на помещение с затемненными окнами. — Теперь я точно знаю, каковы эти изменения. И я могу учесть их.
— Учесть для чего? — спросила Нина.
— Чтобы восстановить мир в том виде, в каком он существовал, каким он всегда должен оставаться. Мир, в котором атланты снова займут место полноправных правителей человечества, чтобы вести его к новым высотам, сбросив бремя бесполезной, инертной массы населения.
Он пошел по лаборатории. Кари — за ним. Нина почти против собственной воли двинулась следом. Она никак не могла переварить то, что говорил Фрост. Может, он сошел с ума, как и Кобра?
Фрост указал на стеклянный шкаф с толстыми резиновыми уплотнителями:
— Это то, что позволило мне наконец обнаружить ДНК атлантов. Вот один из выданных компьютером вариантов.
Нина заглянула в шкаф. Внутри стояли стеклянные и стальные цилиндры, наполненные бесцветной жидкостью.
Она была уверена, что это не простая вода.
— Что в них? — тревожно спросила она.
— Я называю это «трезубец», — сказал Фрост. — Могучее оружие Посейдона. В каждом из этих цилиндров содержится в виде суспензии генетически составленный вирус.
Нина отшатнулась от стекла.
— Что?
— Он совершенно безопасен, — заверила ее Кари, — по крайней мере для нас.
— Что значит — для нас?
— У нас иммунитет, — пояснил Фрост, — вирус безвреден для нас. Он сконструирован таким образом, что не может воздействовать на уникальное сочетание генов, имеющееся в ДНК атлантов, даже если это сочетание подверглось мутации. А вот для тех, у кого отсутствует такое генное сочетание, он стопроцентно смертелен.
У Нины появилось такое ощущение, словно из комнаты откачали весь воздух.
— Боже мой! — ужаснулась она. — Вы сошли с ума? Нет, не отвечайте. Вы определенно безумны!
— Нет, Нина, пожалуйста, послушай, — вступила Кари. — Я понимаю, тебе это непросто принять, но в глубине души, абстрагируясь от своей социальной зашоренности, ты знаешь, что мы правы. Мир — помойка, и ситуация становится все хуже. Единственный способ не дать ему перейти черту, из-за которой нет возврата, — это восстановить правление атлантской элиты.
— Считать, что массовое убийство — это чудовищно, не означает социальной зашоренности! — крикнула Нина. — Вы на полном серьезе говорите мне, что планируете стереть с лица земли восемьдесят четыре процента человечества? Это же почти пять с половиной миллиардов живых людей!
— Это необходимость, — сказал Фрост. — Если мы не сделаем этого, человечество захлебнется в собственных отходах. Бесполезные будут численно превосходить нас в сотни раз и станут потреблять ресурсы, пока они не иссякнут. Фонд Фроста объединит выживших на всей планете.
Нина медленно попятилась.
— С вами во главе? Вы говорите о людях, а не о мусоре! И когда же вы планировали начать ваш маленький апокалипсис?
Фрост мрачно усмехнулся:
— Я ничего не планирую, доктор Уайлд. Я уже делаю это.
Нине опять стало трудно дышать.
— Что?
— На другой стороне фьорда на взлетной полосе стоит самолет, грузовой «Ан-380». Через пятнадцать минут он взлетит и направится сначала к Парижу, потом к Вашингтону. Во время полета он распылит вирус «Трайдент» над Европой, потом в североатлантическом воздушном потоке и, наконец, над восточным побережьем Соединенных Штатов. Наши прогнозы показывают, что в течение месяца вирус достигнет каждой населенной части планеты. Все не имеющие генома атлантов будут инфицированы.
— А что потом? — прошептала Нина.
— А потом… — Фрост подошел к изолятору и стал нажимать кнопки на пульте. Черные окна деполяризовались и приобрели прозрачность. — Случится это.
Нина медленно шагнула вперед. Антисептическая, совершенно белая камера, пустая, за исключением унитаза из нержавеющей стали и низкой скамьи, на которой лежал…
Она зажала руками рот, сдерживая крик.
— Джонатан…
Глаза Филби были устремлены в потолок, белки кроваво-красные из-за лопнувших сосудов. Его кожа казалась влажной, мертвенно-бледной, грудь ходила ходуном от затрудненного дыхания.
— Он был инфицирован вчера, — сказал бесстрастно Фрост: от его тона по телу побежали мурашки. — Вирус «Трайдент» поражает периферийную нервную систему, отключая органы. Если все пойдет так, как показывает моделирование, он умрет через шесть часов.
Нине стало дурно, и она отвернулась.
— Вы не можете дать ему умереть. Прошу вас: вы уже доказали свою правоту, — дайте ему антидот, какую-нибудь вакцину…
— Нет никакой вакцины, — ответил Фрост. — Она бы свела на нет цель, ради которой все делается. Раз вирус выпущен на волю, он сделает то, для чего создан. Единственным исцелением является смерть.
— Нина, — тихо сказала Кари, — он получил то, что заслуживает. Он предал нас, предал тебя, продал твоих родителей Кобре. И собирался сделать то же самое с тобой. Он не был тебе другом, а заботился о тебе лишь из чувства вины.
— Никто не заслуживает такого, — проговорила Нина. Кари положила ей руку на плечо, но она со злостью стряхнула ее. — Не прикасайся ко мне.
— Нина…
Она резко развернулась к ним, ее душил гнев.
— Вы что думали, я смирюсь с этим… геноцидом? Это безумие! Это было бы величайшим актом зла в истории человечества! За кого вы меня принимаете?
— Ты одна из нас, — настойчиво заявила Кари.
— Нет! Я совсем не такая, как вы! И не собираюсь участвовать в этом!
— А жаль, — холодно бросил Фрост. — Потому что сложилась ситуация, при которой вы либо с нами, либо против нас.