Отвернулась на другой бок и постаралась уснуть снова, но без Ромашки было холодно. А у меня покрывало. Значит, и ему холодно без меня? Судя по всему, да, потому что не прошло и десяти минут, как уже Ромаш перекатился на мою сторону, пригрелся рядышком и засопел громче. Ну и пусть.
Проснулась я одна. Из уборной слышался плеск воды, а за дверью — чьи-то шаги. В двери предупредительно постучали.
— Я не одета, — ответила громко.
И неумыта, и нечесана.
— Мне все равно, — раздался голос Златовласки, и дверь распахнулась.
Я завизжала и натянула покрывало на уши. Из уборной вынесся Ромашка — весь в пене, завернувшись в полотенце, и огрел Златовласку ковшиком. Хорошим таким, железным. Уверена, только пышная шевелюра не дала стражу тут же отправиться на встречу с богами.
— У вас все в порядке? — заглянул в двери дежуривший стражник.
Я снова завизжала, а Ромашка… нет, не пустил в дело ковшик, а закрыл дверь перед носом стража.
— Все нормально, дама переодевается, — ответил некромант через заслон, а я порадовалась, что Златовласка удачно так упал, его из-за двери не видно.
— Иди, смывай пену, — вздохнула я. — Мы с Али покараулим.
Кстати, что-то Али не видно и не слышно. Ладно когда посторонние рядом, но он и вечером не появился. И вот уже утро, а от приятеля ни слуху ни духу. Но проблемы с Али решим позднее. Пока же наша главная проблема изображала спящую княжну из старинной сказки. «И уснула она на три сотни лет…» Златовласка, правда, начал подавать признаки жизни, а в дверях ванной появился уже одетый Ромашка.
— Твоя очередь, — указал он на дверь, и я поторопилась скрыться, искренне надеясь, что мальчики не поубивают друг друга до моего возвращения.
А вернувшись, застала картину, которую, без сомнения, можно было назвать идиллической. Златовласка сидел в кресле, подпирая рукой многострадальную голову. Ромашка возлежал на кровати и с ухмылочкой глядел на поверженного врага.
— Общаетесь? — спросила я. — Ну, общайтесь. Кстати, а вещи мои где?
Ромашка указал на сумку, заброшенную в угол, и сказал чуть обиженно:
— Только еды там уже нет. — Сожрали, видимо.
— Выбросили, — ответил угрюмо Златовласка.
— Что? — Некромант едва на кровати не подскочил. — Выбросили еду? Вы с ума сошли? Да я вас…
— Тише, — остановила я справедливый бунт моего Друга. — Думаю, Злат… Итен хотел сказать нам что-то важное. Правда, Итен?
— Да. Через час мы выдвигаемся в столицу, — так же зло ответил тот, — где ты, ведьма, снимешь свое заклинание.
— Если будешь хорошо себя вести, я постараюсь, — пообещала ему. — А если плохо, щеголять тебе буйной растительностью до скончания лет. И не ведьма, а ведунья. Светлая и дипломированная, между прочим.
— Забрать бы твой диплом и сжечь, — ответил Златовласка, а я обиделась.
Это же надо! Он мой диплом жечь будет, гад пупырчатый. Наградить его чесоткой, что ли?
— Марьяш, пожалей человека, он и так болен, — подал голос Ромашка.
— Чего меня жалеть-то? — искоса взглянул на него Итен.
— По глазам Марьяны вижу, что сейчас вдобавок к шевелюре она наградит тебя недержанием. Представляешь, как будут волосы за все окрестные кусты по дороге цепляться?
Златовласка снова ринулся в бой, но я перехватила его на лету и миролюбиво сказала:
— Извините, господин Хардинский, но, если вы хотите, чтобы мы отправились в столицу, попрошу вести себя так, как подобает стражу, а не обиженному мальчишке. А еще дать мне позавтракать и переодеться. Мое платье вчера вашими стараниями запылилось.
Итен покраснел до корней волос и поторопился исчезнуть, а я довольно потянулась, как кошка, достала из сумки юбку, кофту и снова удалилась в уборную. Уже там высушила заклинанием волосы, переоделась в чистое, а в комнате ждал завтрак и довольный князь Велеславий. Он прямо-таки лучился счастьем.
— У тебя случилось что-то хорошее? — спросила я, присаживаясь за стол и составляя компанию Ромашке.
— Да, — кивнул Слав, немного отодвигаясь от злой и страшной меня. — Я все-таки еду с вами в столицу, и из моих сестриц сопровождать меня будет только одна. Не теряю надежды выдать ее замуж.
— Действительно неплохая новость, — согласилась с ним. — А как поедем? Верхом?
— Ага, — «порадовал» князь. Я надеялась на карету или какой-никакой экипаж. Но лучшее — враг хорошего, да? Одна из любимых пословиц моего отца.
— Ты не рада? — сразу заметил Слав.
— Не очень люблю верховую езду.
На самом деле верховую езду я любила, но только на небольшие расстояния, а не через все княжество до соседнего и там уже до столицы. Это сколько же дней пути? Пять, не меньше. С другой стороны, пешком бы топали недели две-три. Так что хватит жаловаться, Марьяна. Радуйся, что побережешь ноги.
— Экипаж нас сильно замедлит, — огорчился Слав. — Но если…
— Не надо, — замахала я руками. — Поеду, на чем есть. Правда, Ромашка?
Ромаш задумчиво кивнул, кромсая ножом и вилкой пышный омлет с кусочками колбаски. Когда речь шла о еде, мой друг становился излишне задумчивым и сосредоточенным.
— Выезжаем через полчаса, — порадовал Слав и умчался собираться. Хотя за него и так прислуга все соберет.
— Он всегда такой шумный? — спросила я.
— Когда вдали от девушек — да, — кивнул Ромашка. — Кстати, ты заметила? Он перестал воспринимать тебя как девушку, не в обиду будет сказано.
— И как кого он теперь меня воспринимает? — поинтересовалась я у «цветочка».
— Как друга. Ладно, давай завтракать быстрее, а то до вечера небось останемся голодными.
В словах Ромашки был резон, поэтому я зажевала быстрее. И правильно сделала, потому что Златовласка ждать не желал. Он появился раньше положенного срока, грозно зыркнул на нас и приказал следовать за ним. Так и подмывало спросить, не болит ли головушка, но я решила не наносить несчастному еще одну травму, на этот раз психологическую, и промолчала.
Снаружи нас порадовала прекрасная погода. Ночью, видимо, прошел дождь, и цветы благоухали как никогда. Теперь я была даже рада возможности проехаться в седле. Еще и лошадку мне выдали красивую, серую в яблоках, озорную. Ромашке подвели пегого коня, а у Слава конь был, как и у Златовласки, белым. Вот только Итен зацепился волосами за седло и едва не свалился с бедного животного раньше, чем на него забрался.
— Помочь? — спросила я, указывая на шевелюру.
— Да иди ты, ведьма! — вызверился он.
Ах ведьма? Я надулась, забралась на лошадку по имени Звездочка и больше не оглядывалась на негодяя. А еще несколько минут спустя мы двинулись в путь.
ГЛАВА 12
Кроме Златовласки, нас сопровождало еще шестеро стражников. Все рослые, могучие. Дубы, а не люди. Я поглядывала на них и чувствовала себя за каменной стеной. Интересно, неужели Итен так боялся нас с Ромашкой? Или эти воины сопровождают Слава? Что тоже возможно, он ведь князь. Или его сестрицу, закутанную в накидку так, что не видно лица? Как бы там ни было, дорога проходила приятно, но скучно. После пары часов пути я начала привычно напевать, но на меня так покосились, будто совершила преступление. Пришлось закрыть рот.
— А я другую песню люблю, — неожиданно подал голос Слав. — О любви Дитриха и Хранигунды.
— Не слышала такую песенку. — Я польстилась на иноземные имена.
— Ну как же?
И Слав тихонько запел:
Король всех северных земель
По прозвищу Кровавый
Любил бить сотнями людей
И мучил всех на славу.
Решил король завоевать
Красотку Хранигунду,
Себе ее все земли взять…
— Слав, прекрати немедленно! — рявкнула его сестрица, демонстрируя богатырский голос, и Велеславий замолчал на полуслове.
— Зачем вы помешали? — Я обернулась к княжне. — Интересно ведь, завоевал Дитрих Хранигунду или нет.
— Более похабной песни не слышала.
Вот мерзкая девица. Новая цель, на которую можно наслать чесотку. Или клопов. Вот клопы лучше подойдут, но не сейчас. На привале.
— Так что там с Хранигундой? — шепотом спросила я у Слава.
— Дитрих завоевал ее земли, — улыбнулся тот, — и влюбился в прекрасную воительницу. Три месяца за ней ухаживал, дорвался до близости, а там…
— А там? — Я уставилась на него.
— Пояс верности, — вместо друга ответил Ромашка. — И пришлось Дитриху подбирать ключ, там песня воистину бесконечная. А когда подобрал, новые проблемы возникли, о которых юной деве вроде тебя знать необязательно. Я удивлен, что Славу такие песенки известны.
— Итен научил, — еще тише сказал он.
Я покосилась на Златовласку. Хм… Оказывается, у моего друга есть неизведанные таланты. Например, любовь к народному фольклору. Может, как-нибудь споет?
Время до привала тянулось очень долго. Скрашивали его только живописные виды, да и то не было времени, чтобы вволю полюбоваться ими. Поэтому, когда объявили привал, я вздохнула с непередаваемым облегчением и первой спрыгнула с лошади. Лошадь, кажется, возрадовалась так же, как и я. Зато спутники тут же разделились на несколько групп.
Ромашка держался рядом со мной. Слав тоже попытался было прибиться к нашей компании, но его перехватила сестрица и начала капризно жаловаться, как сильно устала. Отдельная группа — наша доблестная охрана. И, наконец, великий и ужасный Итен Хардинский, который поглядывал, как его подчиненные готовят место для обеда. Для нас приготовили теплые пледы, чтобы было удобно сидеть на траве, а от аромата еды тут же рот наполнился слюной.
— Не нравятся они мне, — тихо поделился Ромашка.
— Кто именно? — уточнила я, провожая взглядом кусок окорока, который нарезал один из стражей.
— Все.
— Исчерпывающий ответ, Ромашка. Знаешь, я беспокоюсь об Али. Что-то его не слышно. Давай отойдем во-он к тому ручейку, вроде как умыться в жаркий полдень, и попробуем с ним поговорить.
— Как скажешь.
Ромаш поднялся на ноги и протянул мне руку, помогая встать.