— Не обижайся, — пискнул пикси, присаживаясь на мое плечо. — Ромашка беспокоится, это видно. А твой друг в кувшине — неплохой парень, он помог мне выбраться.
М-да, он помог, а вытряхивала пикси я. Может, Али подтолкнул изнутри?
— Ты прав, — улыбнулась малышу. — Но все равно обидно. Мы едем вместе, а до конца друг другу не доверяем. Вот что я знаю об Итене? О Любиме? О Славе? Не говоря уже о Ромашке. Если бы мы не познакомились с его семьей, так бы ничего и не знала.
— Ничего, это дело наживное. Я вот тоже родился маленьким, как мушка. А сейчас смотри, какой богатырь! — заявил пикси, выпрямляясь во весь рост — как раз с тот огурчик, который недавно съела. — Все растет, все изменяется.
Я кивнула. Пикси был мудр не по годам. Или не по размеру? Как тут разберешь? А ребята уже собрались и снова рассаживались на лошадей. Я забралась на лошаденку, примостила кувшин, поправила мешок с вещами и ощутила на себе взгляд. Ромашка, кто же еще… Но извиняться не стал. Вместо этого пришпорил коня и быстро вырвался вперед. Я же, наоборот, плелась в самом хвосте. Вопреки всему, слова Итена и Ромаша засели в голове. За что же могли осудить Али? И может, он действительно все время мне врет? Как разобраться?
ГЛАВА 21
Уже к вечеру мы добрались до той самой деревушки Старая Сосна. Настроение после размолвки с Ромашкой не улучшилось. Я никак не могла понять, то ли он обижается на меня, то ли злится. Я тоже и злилась, и обижалась, и не могла понять, почему Ромашке так мешает Али. Да, отобрав кувшин, он пытался меня защитить. Но сейчас? Сейчас-то что? Загадка… А еще не давали покоя слова Али, что Ромаш в меня влюбился. С момента моей неудачной помолвки я и не думала о любви. Мой мир сосредоточился вокруг учебы, зелий и заклинаний, попыток избежать встречи с родителями, затем диплома и практики. А любовь…
Я покосилась на Ромашку. Да, он нравился мне. Глупо отрицать очевидное. Нравился таким, как есть, со своими достоинствами и недостатками. С жутковатой фобией и скрытностью, с надежностью и лихим бесстрашием во всем другом. Но любовь? Что это такое? Как определить, что именно я чувствую к Ромашке? Вот взять Итена. Он тоже хороший, надежный, я даже к нему привыкла, но, когда думаю о нем, в груди не разливается тепло. Так в чем же дело?
Ох, Али, задал ты мне задачку. Но если бы Ромаш меня любил, он бы сказал, ведь правда? Или нет? Спать мы легли в большом бревенчатом доме местного старосты. Конечно, никому прямо не говорили, куда едем и по чьему поручению, но отец Ромашки достал для нас великокняжескую бумагу, которая открывала двери домов и обеспечивала пропитание и ночлег. Мы с Любимой и Тихвиной заняли одну спальню, парни — другую, а пикси приравнял себя к парням и улетел с ними. При этом кувшин остался со мной, несмотря на протесты Ромашки. Стоило закрыться двери, как девчонки загалдели разом:
— Марьяна, а давно у тебя этот кувшин? А твоему другу нужна пища? Часто ли он оттуда выходит?
Я попыталась ответить на град вопросов, а потом махнула рукой и сказала:
— Пусть сам говорит. Али!
Волшебник появился среди комнаты, мрачный и угрюмый. Но, увидев, что вокруг только девушки, игриво улыбнулся.
— Добрый вечер, — поклонился на восточный манер. — Рад знакомству с такими прекрасными госпожами. Мое имя…
— Али, — вместо него сказала я, опасаясь, что он снова начнет нести тарабарщину. — А это Тихвина и Любима.
Девушки настороженно уставились на волшебника, но он улыбался так обезоруживающе и говорил так ласково, что их настороженность постепенно таяла.
— Откуда вы родом, Али? — спрашивали они. — Давно ли заключены в кувшине? А почему?
Я слушала их, как посторонний шум. Историю Али я вкратце знала и сомневалась, что девушкам он расскажет больше, чем мне. Хотелось спать и мучило что-то непонятное, засевшее в груди.
— Увы, слишком сложно избавить меня от власти кувшина, — как раз говорил Али. — Люди ставят свои желания выше чужой свободы, как вы уже могли убедиться. Ромашка обманом заставил Марьяну отдать ему кувшин, и я теперь должен исполнить его три желания.
Девушки переглянулись. Уже что-то задумали? Или их тронула печальная история Али? Мне тоже было его жаль, но только я не сомневалась — Ромашка выкупил у меня кувшин, чтобы защитить от Али, а не для того, чтобы исполнять свои желания. Увы, для Али это означало лишние дни заточения. А между тем, если бы не этот ком событий, у меня была мысль, как сразиться с ним — и победить. И зелье я уже придумала, оставалось только воплотить. Жаль, но в лабораторию светлой школы меня больше не пустят.
— А если уничтожить кувшин? Что будет с вами? — спрашивала Любима, а я насторожилась.
— Я не знаю, — пожал плечами Али, — пока никто не пытался. Но, думаю, погибну.
А это вопрос хороший. Надо задать его нашим всезнающим мальчикам. Возможно, кувшин просто нельзя уничтожить. Или можно вместе с Али? Надо выяснить. Вдруг это реальный способ его освобождения. Я бы прямо сейчас подняла с постели Ромашку, если бы мое бегство не выглядело подозрительным.
— Марьяна устала и хочет спать, — заметил Али. — Давайте продолжим наше, без сомнения, приятное знакомство в другой раз.
— Да, конечно.
Тихвина с Любимой переглянулись. Вот спелись ведь! Зато, если Слав все-таки переборет свой страх и сделает Тихвине предложение, одна из сестер будет очень даже не против женского пополнения в их доме.
Али исчез, мы завозились, укладываясь спать.
— А знаешь, Марьяна, он такой милый, — шепотом сказала Любима. — Этот Али.
— Зато наши мальчики думают, что его стоит опасаться, — ответила я.
— Ты считаешь, что они правы?
Я пожала плечами. Не знаю. Ничего не знаю, но слова Ромашки все-таки засели в голове, как и слова Али о самом Ромашке.
Утром мы продолжили путь. Пока все складывалось хорошо, даже слишком. Для меня это было верным признаком того, что приближаются неприятности. Можно сказать, что я чуяла их тем местом, на котором обычно сидят. Но мои спутники казались спокойными, день был солнечным, нам не приходилось думать о пище и воде, и все мои опасения выглядели глупыми донельзя. Когда начали сгущаться сумерки, я только уверилась в том, что меня посетила паранойя. Но то и дело оборачивалась, проверяя, не сверлит ли спину чужой взгляд. Никого постороннего не заметила, только пикси летал туда-сюда между мной и Любимой, видимо, не решив, кому из двоих он готов отдать свое сердце. Любима косилась на Итена, Тишка — на Слава. Княжич все так же краснел и бледнел, стоило взглянуть на мою подругу, но хотя бы нормально разговаривал в ее присутствии, а это уже плюс. Стали готовиться к ночлегу.
— Не нравится мне что-то, — вдруг сказал Ромашка.
Значит, я не одна такая?
— Что именно? — поинтересовался Итен.
— Не знаю. Такое чувство, будто за нами наблюдают.
И, как и я недавно, повертел головой.
— Нет никого, — сказал Златовласка. — Тишина вокруг, покой. Не нагнетайте.
Тишина и покой. То-то же. Даже птицы не поют. Странно… Вот только додумать мысль я не успела. На поляну вылетели человек десять, окружили нас. Закричали девушки, парни атаковали нападавших, а я достала из сумочки зелье и кинула в ближайшего. Зелье, кстати, тоже было экспериментальное. Разбойник позеленел и сполз на полянку, больше напоминая труп, а я достала следующую склянку. Ромаш взывал к темным силам, и ночная тьма становилась непрогляднее, густела, тянула свои руки ко всем, до кого могла дотянуться.
— Марьяна!
Кричал Слав. Вот только обернуться я не успела. Меня кто-то схватил сзади, сжал горло, и я потеряла сознание. А очнулась от голоса Ромашки:
— Марьяна, очнись. Пожалуйста, не пугай меня.
Хотелось ответить, что бояться нечего и не родился еще тот, кто сумеет меня добить, но язык с трудом ворочался. А еще я осознала несколько не слишком приятных вещей. Первая — я сижу, привязанная к чему-то. Вторая — болит шея и голова раскалывается. И третья — вокруг темно и ничего не видно. Но Ромашка, видимо, разглядел, что я очнулась. Я вообще подозревала, что он видит в темноте, словно кот.
— Слава богам, — прошептал он.
— Марьяшечка! — завопил на высокой ноте пикси.
— Заткнись, — рявкнул на него Ромашка. — Не хватало еще, чтобы разбойники вернулись.
А где все? Почему я слышу только Ромашку? Неужели… Но мои опасения развеялись, стоило услышать голос Тихвины:
— Марьяна, если ты жива, хотя бы пискни.
— Жива, — просипела я. — Мы тут все?
— Все, — обрадовал Ромашка. — Думаю, за нас хотят получить выкуп. И раз ты пришла в себя, давайте выбираться.
— Как? — поинтересовался Итен. — Призовешь орду мертвецов?
— Я не могу, — сквозь зубы ответил Ромашка.
Еще бы, он же их боится.
— Надо просто позвать Али и попросить, чтобы он нам помог, — сказала я.
— Ты забыла, что его помощь всегда выходит нам боком? — ехидно спросил Ромашка.
Надо же! А я начинала думать, что Ромаш куда более приятный человек, чем кажется, и искренне обо мне беспокоится.
— Ты видишь другие варианты? — спросила у него.
— Я попробую призвать тень.
— Твоя тень не слишком помогла нам в лесу, — вмешался Итен. — Поэтому зови уже своего джинна.
— Он не джинн, а волшебник, — поправила я.
— Правильнее сказать, сущность, исполняющая желания, — вдруг вмешался Велеславий. — Как ни назови, суть остается одной. Ему надо платить. И чаще всего эта плата высока. Но я согласен с Марьяной, выбора у нас нет.
Вдруг отворилась дверь, и в подвал, а это был именно он, проник свет. Ура, я не ослепла! И мы действительно были все вместе. А по скрипучей лестнице спускался неприятный мужчина с тяжелым, квадратным лицом. И что-то мне подсказывало, наше знакомство мне не понравится.
— Очухались? — грубо спросил он и сплюнул на пол.
Фу, как негигиенично.
— Кто вы такой? — Переговоры взял на себя Слав. К его счастью, разбойник не был женщиной. — Что вам от нас нужно?