— Ведьма! — радостно выкрикнул он.
— Где? — завертелись посетители, а я покраснела. Вот подлец!
— Марьяна — ведунья, — вмешался Ромашка. — А вам лучше пройти с нами, господин певец.
— Не пойду, — заупрямился тот, вцепившись в гитару. — Марьяна… ик… я искал тебя. Стой, негодная!
И попытался до меня дотянуться. Я взвизгнула и спряталась за Ромашкину спину, жалея, что сумка с экспериментальными зельями осталась под присмотром Бона. Вот бы сейчас зелье роста волос под руку попалось! И связали бы Альберта волосами. Впрочем, защищать меня Ромашке не пришлось. Княжич споткнулся и растянулся на полу. Гитара упала, жалобно звякнув, а зрители рассмеялись.
— Вот как напился, — сказал Ромашка.
— Да он тут каждый вечер пьет как не в себя, — поделился с ним розовощекий парень. — И поет про ведьму свою, и в каждой девушке ее видит. Знамо, сильно в сердце запала.
— Думаю, вы правы, — покивал Ромаш, а сам подхватил Альберта под одно плечо. — Марьяна, помогай.
Мне пришлось подхватить под второе, а в другой руке сжать гитару, и мы потащили княжича к выходу. Ох, тяжеленный! Хорошо бока наел на песнях.
— Слушай, Ромаш, а может, тут его бросим? — предложила я.
— Второй раз к духам не пойду, если пропадет, — буркнул тот. — Тащи.
И мы тащили. Прохожие оборачивались вслед. Кто-то смеялся, кто-то сочувственно вздыхал, а я чувствовала себя… нет, даже не лошадью, ослом. И зачем я в это ввязалась? Захотела послужить родине? А зачем Альбертине запойный князь? Прошлый в подобном, кстати, замечен не был. Но наше дело — дотащить Альберта до столицы, а там пусть Ромашкин папа разбирается сам.
Когда впереди замаячили двери гостиного дома, я возблагодарила всех богов. Ромашка тоже как-то сдавленно охнул. Все-таки большая часть веса Альберта пришлась на его плечи. А на пороге нас уже поджидал хозяин гостиного дома.
— За этого доплачивать будете? — спросил угрюмо. — Предупреждаю, за пьяного — двойной тариф, а то потом мебель ломают, денег за нее не добьешься.
— Будем, — пообещала я, — включите в стоимость комнаты.
И мы с Ромашкой потащили Альберта внутрь, пересчитали его ногами все ступеньки на лестнице и наконец ввалились в мужскую комнату. Слав и Итен уже были здесь.
— Ой, что это с ним? Убили? — взвыл Бон, взмыв под потолок.
— Живой он, — охнула я и бросила Альберта. Ромашка тоже его не удержал, и княжич рухнул на пол. — Пьяный только.
— Кто пьяный? Я не пьяный! — Альберт на миг открыл затуманенные глаза — и снова рухнул на пол, приложившись затылком.
— Мм, и это будущий князь? — с сомнением спросил Слав.
— Да, — «радостно» подтвердила я. — Он самый, женишок мой несостоявшийся. Ходит по миру и про предательницу-ведьму поет. Зараза!
— Кстати, о песнях. — Слав как-то настороженно и виновато посмотрел на нас. — Мы случайно встретились с Данелием, и он опять увязался за нами. Он сейчас девчонок песнями развлекает.
Я прислушалась. К счастью, стены в гостином дворе были толстые, иначе я бы сошла с ума от чужих вокальных талантов.
— Потом разберемся с Данелием, сейчас важнее княжич, — заявила друзьям. — Оставляю его на вас, пусть проспится, а я — к себе.
— А что сказать Данелию? По поводу Альберта.
— Что они оба спят на полу, — ответила я и вышла за дверь.
Бон вылетел следом, а из комнаты парней послышался богатырский храп. Вот так-то!
ГЛАВА 26
— Кажется, я начинаю понимать, почему ты так не хотела выходить замуж за этого типа, — ранним утром заявлял Ромашка.
Впрочем, в нашу комнату он сбежал еще ночью, хотел лечь спать на полу, но я подвинулась — мне не жалко. Поэтому проснулись мы рядом и тихонько шептались, чтобы не мешать Тишке, Любиме и Бону, который в очередной раз выбрал для сна ящик стола.
— Когда Альберт приезжал в наш замок, он не пил, — отвечала я. — Просто казался таким высокомерным! Как будто он делает великое одолжение, посватавшись именно ко мне, и я должна быть ему благодарна до конца своих дней.
— И ты благодарна? — рассмеялся Ромаш.
— Тише ты, девчонок разбудишь. Да, благодарна, потому что из-за него я уехала из дома, окончила школу, повстречалась с вами. Все из-за него.
— Тогда при случае скажу княжичу спасибо.
Я только улыбнулась. Да, не помешало бы, но почему Альберт застрял в Гусе и его никто не мог отыскать? Почему ведет такой образ жизни? Что произошло? Ответ на эти вопросы мог дать только сам Альберт, а он, увы, до сих пор сотрясал храпом всю гостиницу. Бедные Итен и Слав. Вот кому не позавидуешь. Стоит ли упоминать, что к завтраку парни спустились мрачными как сычи?
— Как спалось? — ласково спросила Тишка.
— Замечательно, — поморщился Слав.
— Отвратительно, — поддержал его Итен. — В следующий раз с княжичем и Данелием спите вы.
— Фи, как это неприлично, — возмутилась Любима. — Оставлять нас в компании двух полузнакомых мужчин.
К слову о Данелии, сказочник как раз появился на лестнице. Он зевал во весь рот, а заметив нас, радостно оскалился и помахал рукой. Вот неунывающий демон.
— Доброе утро. — Сказочник плюхнулся за стол. — Как я рад вас снова видеть! Так жалел, что мы расстались, не попрощавшись. Я за вчерашний день написал с десяток новых песен о злой разлуке и узнал столько же новых местных сказаний. У вас, вижу, тоже день прошел с пользой — вас стало на одного больше.
— Это наш друг Берт, — пояснила Тишка.
— Тот самый, которого вы искали?
— Да, — вместо нее ответила я. — И раз уж нашли, сегодня же отправляемся домой.
— Так и я с вами! — «обрадовал» Данелий. — Сказания я уже записал, с местными жителями пообщался, пора и честь знать. В столице скоро начнется ежегодный поэтический турнир, хочу на него успеть.
— Извини, ничего не выйдет. — Ромашка похлопал его по плечу. — Берт будет против.
— Но почему? Мы даже не знакомы.
— Вот поэтому и будет. Так что, Данелий, обратно в столицу ты поедешь сам.
— Ну как знаете, — вздохнул тот. — Тогда позвольте хотя бы оплатить ваш завтрак в благодарность за то, что все эти дни были рядом.
Мы переглянулись. Да, совесть кольнула, и, уверена, не только меня. Данелий не сделал нам ничего дурного, но посвящать его в дела княжества нельзя. Тем не менее я понимала, что мне будет его не хватать: простодушного и лиричного парня, который знает больше баллад, чем у меня волос на голове. Эх, Данелий…
— Ничего, может быть, когда-нибудь встретимся, — сказала ему. — А сейчас пойду, проведаю Берта.
— Я с тобой, — тут же поднялся Ромашка.
— И я, — присоединился Итен.
— А мы побудем здесь. — Тишка покосилась на Данелия, и Слав с Любимой не стали возражать, поэтому на второй этаж мы поднимались втроем. Я открыла дверь в комнату парней — и отшатнулась, покраснев. Альберт проснулся. Он стоял посреди комнаты в одних портках и рассматривал грязную рубашку. Да, за эти годы изменилась не только я. Альберт стал шире в плечах. Откуда-то взялись литые мускулы, впалый живот. Совсем не тот паренек, что приезжал ко мне свататься. А вот горделивая осанка и тяжелый взгляд были у княжича и при нашем знакомстве.
— Ты! — Альберт прищурился, даже не подумав прикрыться.
— Да, я, — ответила тихо. — Здравствуй, княжич.
— Здравствуй, ведьма.
Ощутила, как пальцы Ромашки сомкнулись на моем запястье. И что это было? Молчаливая поддержка? Или ревность перед соперником? Я склонялась к первому.
— Давно не виделись, — глухо сказал Альберт.
— И не виделись бы еще дольше, но меня привело к тебе неотложное дело.
— У нас с тобой только одно неотложное дело, ведьма, и это наш брак. Ты хоть понимаешь, какие беды навлекла на мою голову?
— Попрошу говорить почтительно с моей… подругой, — вмешался Ромашка. Увы, я не дала ему права использовать другой «титул».
— А ты кто такой? — Альберт зло уставился на неожиданную преграду.
— Ромаш Ветерей.
— Некромант? — процедил сквозь зубы Альберт. — Наслышан, наслышан. Такой же беглец, как и эта женщина.
Я недовольно фыркнула.
— Не твое дело.
Ромашка тоже принял правила игры, и его фамильярный тон говорил об этом лучше всего.
— Зато женщина — моя.
— Еще чего! — Я задрала нос. — Ты вообще моего согласия не спрашивал.
— Так решили наши родители. Кто мы такие, чтобы противиться их воле?
— Люди умные и самостоятельные, — ответила я. — Кстати, о родителях. Нас послал к тебе князь Ветерей, Альберт, и просил найти тебя, потому что верховный князь при смерти и ты должен немедленно вернуться в столицу.
— О да, — вдруг зловеще рассмеялся Альберт. — Теперь я могу вернуться в столицу, ведь я нашел тебя, ведьма.
— Во-первых, ведунья. Во-вторых, не вижу взаимосвязи.
— А взаимосвязь такова, что отец запретил мне возвращаться, пока тебя не найду. Видишь ли, он не хотел и слышать о том, что я на тебе не женюсь, и почему-то решил, будто я виноват в твоем побеге. Обидел тебя чем-то, вот ты и сбежала.
— А что, не так? Смотрю, новости тебя совсем не взволновали.
— Плевал я на старого князя. Он сам отправил меня с глаз долой. Ему важнее оказалась какая-то пигалица.
— Тем не менее вам придется проехать с нами в столицу и принять бремя власти, — вмешался Итен. — Только дар князя Ветерея держит жизнь в теле вашего отца. Как только нить оборвется и верховный князь умрет, в Альбертине начнется борьба за престол.
— И на Альбертину мне тоже плевать! — вызверился Альберт. — Никого не интересовало, где я был пять лет. Никто не спрашивал, как я жил. Нет, отцу было важнее мнение друга, у которого, видите ли, сбежала дочь. Так какое мне дело до этой страны? До борьбы за власть? Мне и здесь хорошо!
— Пить? — холодно поинтересовалась я.
— Петь!
— Жуткие песни. Только я не уговаривать тебя приехала, Альберт. Ты поедешь с нами в столицу, а потом делай, что хочешь.
— Или что? — прищурился княжич.
— Или я тебя заставлю это сделать.