Бон уже пришел в себя и летал рядом со мной, бросая на Альберта обиженные взгляды.
— Бон, ты зачем облил княжича? — шепотом спросила я.
— Так он же тебя обидел, — заявил малыш. — Поделом!
Мой защитник. Даже глаза защипало от нахлынувших эмоций, а княжич зло покосился в нашу сторону.
— Давайте продолжим наш путь, времени все меньше, — вмешался в нашу идиллию Итен.
— И то верно, — откликнулась я. — Некогда отдыхать.
— Марьяна, а Альберт теперь так и останется синим? — поинтересовалась мстительно Любима.
— А по-моему, приятный бирюзовый цвет, — захихикала Тишка.
— О чем это они? — прищурился княжич.
— О цвете твоего лица. — Ромашка похлопал его по плечу.
— Что-о-о?
Я пожала плечами и пошла к лошадям. Надо собираться, пока в Альбертине не начались волнения. Увы, времени становилось все меньше.
— Эй, ведьма, — перехватил меня Альберт, — что мне теперь делать?
— Не жаловаться, — фыркнула я. — И извиниться перед Боном, иначе так и останешься бирюзовым. То-то в столице порадуются.
— Извиняться не стану, — прошипел Альберт, расправляя плечи.
— Дело твое.
Как раз подоспели друзья, мы забрались на лошадей, и наш путь продолжился. Дорога вела вдоль густого леса. Деревья тянули к небу массивные вековые стволы, и казалось, что с кривых ветвей за нами кто-то наблюдает. Страшно…
— Все хорошо? — тихо спросил Ромашка.
Я кивнула. Да, хорошо. Было. Ровно до той минуты, пока впереди не появилось что-то темное. Сгустки мрака, преграждавшие нам путь.
— Не приближаться! — гаркнул Ромашка и поехал вперед. — Кто ты? Покажись!
— Что он делает? — поинтересовалась Любима.
— Думаю, общается с коллегой по ремеслу, — сурово ответил Итен, обнажая меч.
Я удивилась, когда в руках Слава возник кинжал — будто из воздуха. Князь Листвина и оружие — казалось, что они совершенно несовместимы. Тем не менее кинжал был, и мерцал он тусклым синеватым светом. Альберт доставать оружие не стал. Он только, будто натянутая струна, весь напрягся, чтобы вступить в бой.
А Ромашка ехал вперед, ближе и ближе.
— Выходи! — крикнул он.
Вдруг стало темно. Конечно, можно сказать, что была ночь, но до этого я хотя бы что-то видела, а сейчас тени сгустились, и только пятачок, где стоял Ромашка, будто светился. А перед ним в поле света вышла еще одна фигура, и нашего врага я с удивлением узнала.
— Данелий.
Сказочник… Нет, некромант поднял голову и отвесил нам поклон.
— Рад снова видеть вас, друзья, — благодушно сказал он. — И спасибо, что облегчили мне работу и нашли княжича Альберта. Увы, до столицы он не доедет. И вы тоже, хоть я и глубоко сожалею по этому поводу. Прошу простить.
— Мерзавец! — рявкнул Ромашка.
— Возможно. — Данелий пожал плечами. — Знаешь ли, жажда власти портит людей, и я не исключение. Некроманту сложно не понять, что Альбертиной правит мертвец. Но и мне невыгодно было рушить заклинание Теодора Ветерея, пока существует наследник. Нет наследника — нет проблем.
— Кто ты? — спросил Ромаш.
— Я же представился. Данелий. Князь Фергарда, если вы об этом. А теперь довольно разговоров.
Взметнулась тьма. Она заклубилась вокруг Данелия, будто живая. У нее были десятки щупалец, которые потянулись к каждому из нас.
— Не подходить! — крикнул Ромашка, и его фигура тоже подернулась мраком, а из леса выступили тени. Кто их призывал? Ромашка или Данелий? Я ставила на второго, потому что Ромаш их боялся. Тьма ударила Ромашку в грудь, и тот отлетел на несколько шагов, но быстро поднялся и кинулся на врага. Нет, тени все-таки были его. Они обступили Данелия, но тот с легкостью рассеял их и рассмеялся. Итен и Слав попытались пробиться к Ромашке, вот только оказалось, что пятно света, в котором сражались некроманты, находится будто под куполом. Я спрыгнула с лошади и кинулась туда же, но будто наткнулась на стекло. Била по нему, но стекло не поддавалось. Итен и Слав пытались пробить преграду своим оружием, Тишка поспешно доставала зелья, и пошли в бой первые пузырьки, а с пальцев Альберта сорвался самый настоящий смерч, только куда меньше, чем бывал в природе. Он ударился о пелену и рассеялся, будто и не было. Даже Бон — и тот бился о непонятную преграду, пытался облететь ее сверху, и ничего.
А Ромаш и Данелий призывали тьму — снова и снова. Страшно сверкали молниями черные вспышки. Из леса тянулись тени, и я видела, как кровавые полосы остаются на телах некромантов. И поняла главное: Ромашка проигрывал. Да, он был силен, но, видимо, долго не использовал свою магию, и все чаще заклинания срывались, а Данелий действовал четко, уверенно.
— Ромаш! — кричала я в отчаянии, все еще пытаясь пробиться к нему. Схватила с лошади сумку и плеснула на преграду первым попавшимся зельем. Ничего. Второе, третье… Ромашка сосредоточился, и теперь Данелий отступал. Сказочник казался удивленным, будто не ожидал, что кто-то сможет его побороть. Я кинула очередное зелье — и пелена расступилась, а я вывалилась по ту сторону, чтобы преграда сомкнулась за моей спиной. И тут же тьма сдавила горло. Ее щупальца подняли меня над землей.
— Все еще хочешь защитить княжича, некромант? — В голосе Данелия слышалась насмешка. — Тогда попрощайся с ведьмой.
Тьма сильнее сдавила горло, я захрипела, слышно было, как в ужасе кричат друзья.
— Али, спаси Марьяну. Это мое третье желание.
Голос Ромашки будто перекрыл все звуки, а Данелий вскрикнул. Тьма исчезла, я ухнула вниз — в руки Ромашки. Он поставил меня на землю и так посмотрел, что было неясно, убьет или поцелует, а затем снова развернулся к противнику. Али замер рядом с Ромашкой.
— Я помогу тебе, — сказал волшебник тихо. — Помогу, а потом убью.
И они разом ударили Данелия. Тьма и свет смешались — оказалось, что сила Али сияет, будто солнце. Брызги магии Данелия летели в разные стороны, а потом вдруг погасли, и стало совсем темно.
— Ромаш? — тихо позвала я.
Тьма рассеялась. Данелия не было, зато Али и Ромашка уже стояли друг напротив друга.
— Нет, не надо! — вскрикнула я.
— Ты не имеешь права вмешиваться, — обернулся Али. Его глаза перестали быть человеческими. — Никто из вас. Это только наш бой.
И поле силы снова отгородило нас от места боя. Я не выдержала — села на землю там, где стояла. На мое плечо спланировал Бон, рядом села Тишка и обняла, с ужасом наблюдая за разворачивающейся битвой. Сейчас Ромаш и Али кружили друг напротив друга, будто примеряясь, как лучше ударить. Кто же атакует первым? Как не дать им причинить друг другу вред? Это было безумие! Страх и боль, потому что я ничем не могла помочь.
Вспышка света, вскрик Ромашки, взметнувшаяся тьма. Али был сильнее. Если в бою с Данелием еще можно было надеяться на чудо, то сейчас все мы видели: Ромашке не победить.
— Может, сломать кувшин? — предлагал Слав.
— Он не ломается, — глухо ответила я.
— Я могу попробовать, — вмешался Альберт. Он выглядел непривычно серьезным и сосредоточенным.
— Попытайся. — Я пожала плечами, и княжич схватил кувшин, швырнул на землю и ударил магией. Остались только темные разводы, но друзья не сдавались. Пока я в безмолвном отчаянии наблюдала за боем, они вместе пытались уничтожить тюрьму Али.
А Али снова атаковал. От вспышек его магии стало светло, будто днем. Ромашка отступил к самому краю образовавшегося купола, уперся в него спиной — и ударил в ответ. На этот раз тени пришли очень быстро. Они облепили Али, обвили плотными веревками, но тот разорвал их и снова вступил в бой. Вспышка — тьма. Вспышка — тьма. Я сбилась со счета, потерялась в этом безумном кружении магии.
— Не беспокойся, Марьяна. Ромаш обязательно победит, — причитал Бон. — Вот увидишь!
Но я не хотела, чтобы погиб хоть кто-то из них. А еще безумно жалела, что сказала Ромашке «нет». Потому что только сейчас, когда он в любую минуту мог погибнуть, поняла: люблю. Я люблю этого незадачливого некроманта, который боится собственных созданий и кладбищ. Упрямого, иногда вспыльчивого, иногда нежного. Слишком мало похожего на наследника княжеского рода — и в то же время такого сильного. Люблю.
Али ударил. Ромашка отлетел шагов на десять и замер на земле. Я глухо вскрикнула.
— Ромашка, вставай! Пожалуйста, — зашептала, словно заклинание.
— Вот и все, — сказал Али, подходя к поверженному противнику. В его руках заблестели сгустки пламени, он замахнулся — и сдавленно охнул. Одна из теней вонзила черный кинжал ему в спину. Волшебник упал — медленно, будто не веря, что падает. Ромашка поднялся и склонился над ним.
— Добей, — просипел Али.
— Нет, — тихо ответил Ромашка. — Я не хочу тебя убивать. Я хочу, чтобы ты был свободен.
— Получилось! — раздался восторженный голос Любимы.
Я обернулась. Кувшин разлетелся на осколки. Друзья вытирали пот со лба, измученные, но довольные. Раздался странный шелест, и осколки исчезли. Али!
Вопреки моим опасениям, волшебник все еще был жив. Он лежал на земле. Черного кинжала тени не осталось. Не было ни раны, ни крови. А еще Али дышал, как обычный человек. И казался моложе, чем до этого, — совсем мальчишка. Я кинулась к нему. Мы с Ромашкой склонились разом и столкнулись лбами.
— Живой? — спросила я, помогая Али подняться.
Он удивленно смотрел на нас, будто впервые видел.
Затем глубоко вдохнул воздух, ощупал свою грудь, ища следы от раны, и вдруг по смуглым щекам покатились слезы.
— Эй, ты чего? — испугался Ромашка. — Сильно задел? Извини, сам виноват, смерть не входила в мои планы.
— Ты освободил меня. — Али смеялся сквозь слезы. — Освободил, глупый некромант.
— Это кто из нас глупый? — оскорбился Ромаш, а я тихонько хихикала, до того стало весело.
На нас налетели друзья. Они разом что-то спрашивали, сами же отвечали, тормошили Ромашку и Али. Только княжич Альберт остался рядом с лошадьми. Я высвободилась из общего круга и подошла к нему.
— Спасибо, — протянула руку.
— За что? — угрюмо спросил тот.