— Что помог разбить кувшин.
Альберт все-таки пожал мою ладонь.
— А по поводу краски не переживай, она за пару дней сойдет, — «утешила» я. — В столицу приедешь нормальным.
Княжич кивнул и отвернулся. Да, нелегка ты, княжеская доля.
— А что случилось с Даном? — спросил Бон. — Он погиб?
Хороший вопрос.
— Боюсь, что нет, — откликнулся Ромашка. — Сбежал, урод! Надо быть осторожными и поспешить. Али, в седле держаться сможешь?
— Думаю, да.
— Тогда в путь. Пока поедешь со мной, в ближайшем поселке или городке найдем для тебя лошадь.
Я еще не успела прийти в себя, как меня уже зашвырнули в седло и куда-то потащили. Мысли путались, но главное, что и Али, и Ромашка остались живы, и Али теперь свободен. А значит, у нас есть шанс успеть в столицу до того, как станет слишком поздно.
ГЛАВА 28
Мы ехали вперед, почти не останавливаясь. Завернули только в один небольшой городок, чтобы раздобыть лошадь для Али. Если и отдыхали, то спали пару часов где-нибудь на лесной поляне, и снова отправлялись в путь, потому что казалось, будто мы опаздываем. Бирюзовая краска, как я и предсказывала, пару дней спустя сошла с лица Альберта, но это не прибавило ему дружелюбия. Он по-прежнему смотрел на нас сычом и казался чем-то недовольным. Впрочем, никто не желал углубляться в душевные терзания будущего правителя Альбертины. Однако все мы за своими переживаниями упустили главное: речь идет об отце Альберта. И как только сам княжич доберется до столицы, его отец умрет. Можно сколько угодно говорить, что они не ладили, но факт остается фактом. А еще, после того как княжич помог нам освободить Али, я посмотрела на него другими глазами. Ведь Альберт не спрашивал, что это за кувшин, кто этот волшебник, помог — и все. Нет, это не значит, что я прониклась к нему неожиданной симпатией, но относиться стала лучше.
Каждый день мы опасались очередного нападения. На кратких привалах спали по очереди, все время вглядывались в дорожную пыль — не появится ли враг. Иногда мимо проезжали всадники или экипажи, но им дела не было до нас. Между тем до столицы Альбертины оставались какие-то сутки езды.
— Надеюсь, мы успеем, — тихо сказала я Ромашке.
Мы сидели на поляне вокруг ярко пылающего костерка, только поужинали, и друзья легли спать, а мы дежурили.
— Я тоже очень на это надеюсь, Марьяна, — ответил Ромаш. — Иначе плохи наши дела.
Оставалось надеяться, что Теодор Ветерей не обманул нас, но эти мысли я уже держала при себе. Нечего расстраивать любимого человека. Опустила голову на плечо Ромашки и закрыла глаза. Рядом с ним было хорошо и спокойно, будто весь мир где-то далеко-далеко, и только мы — здесь.
Али сонно поднял голову.
— Что такое? — тихо спросила я.
— Не знаю, показалось, — зевнул тот и снова закрыл глаза.
Вот уж кто радовался каждому дню нашего пути. Али будто открывал мир заново: деревья, цветы, дуновение ветра, вкус пищи. Он быстро уставал — видимо, заточение в кувшине не прошло бесследно, и я отпаивала друга бодрящим сбором. Итен беззлобно посмеивался и советовал приглядеться к пузырьку. Мол, Марьянино зелье можно использовать только против врагов, но Али улыбался и пил. И ему становилось лучше, между прочим. Так что я втайне торжествовала.
— Давай-ка я проверю территорию, — поднялся Ромашка, — а ты присмотри за ребятами. Я быстро.
Не хотелось его отпускать даже на пару шагов. Почему-то стало очень тревожно, в голове застучали молоточки страха.
— Ромаш, не уходи, — позвала я, но не услышала собственного голоса. Что происходит? Поляну окутала тишина. Я попыталась крикнуть — и ничего. А затем сверху упала сверкающая сеть. Я дернулась, стараясь вырваться, вот только молоточки в висках стали еще громче, а Ромашка упал там, где стоял. Я попыталась сопротивляться, но последним, что увидела, было бледное лицо Ромашки.
— … они особо опасны, — слышалось сквозь сон.
— И что прикажешь с ними делать?
Что происходит? Почему все не так? Пыталась сбросить оцепенение, но не получалось.
— Казнить. Они ведь заговорщики, как и Ветерей.
Заговорщики? Какие мы заговорщики? С трудом подняла голову, и мир закружился, как в калейдоскопе. Рядом лежал Ромашка. Он все еще был без сознания. А где остальные? Что это за место? Подвал? Тюрьма? Где мы?
— А, очнулась, — послышался знакомый голос, и ко мне шагнул Данелий. — Здравствуй, ведьмочка.
— Здравствуй, сказочник, — просипела я.
— Ты вовремя. Твои друзья еще спят.
— Где все? Где Слав, Итен? Альберт, Тишка, Любима…
— Молчать! — рявкнул Данелий и добавил уже мягче: — Ваш заговор не удался, дорогуша. Все арестованы.
— За что? Какой заговор? Что ты несешь?
— Тот самый, лидером которого был Теодор Ветерей. Он убил князя Альберта и подчинил его своей воле. К счастью, мы раскрыли заговор раньше, чем кому-то был нанесен существенный вред.
Я не могла поверить в услышанное. Мы — заговорщики? Какая ересь? Что за бред? Кто вообще мог поверить в такое? Но Данелий опередил нас, приехал в столицу раньше… зачем? Чтобы всем раскрыть тайну: на престоле мертвый князь. Как он узнал об этом? Наверняка получил новости из столицы, иначе не стал бы молчать, и вся Альбертина узнала бы, что князь мертв. Может, Данелий тоже разыскивал Альберта-младшего? Только не для того, чтобы тот занял престол, а чтобы убить?
— Молчишь? Молчаливая Марьяна — то еще зрелище, — усмехнулся Данелий. — Не беспокойся, вас казнят вместе с Ветереем и его семьей. Справедливость восторжествует.
— У престола Альбертины есть законный наследник! — выкрикнула я.
— Да? — Данелий сделал большие глаза. — Увы, его давно никто не видел. Пропал княжич, так жалко. А ты подумай о своей несчастной судьбе. Скоро расследование завершится, все будет по букве закона.
И дверь в подземную тюрьму закрылась за спиной Данелия. Я первым делом кинулась к Ромашке.
— Ромашка, Ромашечка, — затрясла его. — Просыпайся. Беда.
— Что случилось? — сонно спросил любимый. — Где мы?
— В тюрьме. Данелий раскрыл, что князь Альберт мертв, и твоего отца обвиняют в заговоре, а нас — в пособничестве ему. Якобы мы искали Альберта, чтобы его погубить.
Ромашка сел, осоловело покачал головой, поморщился.
— Что за глупости? — спросил сипло.
— Глупости не глупости, а мы в тюрьме. Поэтому веселого мало, Ромаш.
Он огляделся по сторонам. Было бы что рассматривать: серые стены, зарешеченное окошко под самым потолком, гора соломы, дыра в полу и ни крупицы магии.
— Какое милое место, — пробормотал Ромаш.
— Милее не бывает, — заверила я. — Что делать будем?
— А что мы можем сделать, Марьяна? В этом каменном мешке — точно ничего, здесь нет магии. Боюсь, выпустят нас отсюда только для того, чтобы казнить.
— Но Альберт…
— Под замком у Данелия, если не мертв, — ответил Ромашка, и сложно было с ним не согласиться. Я надеялась, что под замком, вот только умом понимала — княжич Альбертины не нужен настоящим заговорщикам живым. И что с ним сейчас? Самое скверное, ничем нельзя помочь — ни нам, ни ему.
— Не грусти. — Ромашка обнял меня и привлек к себе. — Все образуется.
Такая сладкая ложь. Увы, я в нее не верила, но кивнула и улыбнулась.
— Конечно, образуется. Разве может быть иначе?
И сама потянулась за поцелуем. Хотелось ощутить тепло Ромашкиных губ, его уверенные объятия, раствориться в чувствах.
— Зачем? — Ромаш чуть отодвинулся.
— Я…
И почувствовала, как алеют щеки. Ромашка тоже все понял — обнял меня крепче и поцеловал уже сам. Настойчиво, горячо, утверждая право быть со мной не только сейчас, но и до последнего вздоха. Увы, этот момент мог настать очень скоро. Мы целовались, как подростки, пока не заболели губы, а потом я опустила голову ему на плечо и замерла. Если бы наши жизни не висели на волоске, я бы сказала, что счастлива.
— Люблю тебя, — прошептал Ромашка, почти касаясь губами ушка.
— И я тебя, — ответила тихо. — И я тебя люблю.
Как выбраться из тупиковой ситуации? Особенно когда понимаешь, что шансы равны нулю. И не просто выбраться, а и вытащить любимого человека? Именно этот вопрос я решала, когда скрипнула входная дверь и на пороге замерли шестеро.
— Что происходит? — поднялся Ромашка, загораживая меня собой.
— Ромаш Ветерей, Мария Эрдерин, — заговорил мужчина в сером балахоне с капюшоном, — совет князей принял решение, что за преступления против Альбретины вы оба приговорены к немедленной смерти.
— Подождите! — вмешалась я. — Как это смерти? Нас не допросили, не выяснили, что произошло.
— Все и так ясно, княжна Мария, — сурово ответил серый балахон. — Советую не сопротивляться и выпить зелье. Вы просто уснете, и ваша смерть будет быстрой и безболезненной.
— А если откажемся? — угрюмо спросил Ромаш.
— Мы вас все равно убьем, только не так гуманно. Советую выпить, княжич.
И протянул нам с Ромашкой два пузырька с мутной жидкостью. Что делать? Что же мне делать? Видя наше замешательство, стражи взялись за кинжалы. Понятно, либо мы пьем яд, либо нас заколют на месте. Любой из этих вариантов ужасен.
— Давай выпьем, — тихо сказала Ромашке, чувствуя, как внутри все обрывается от страха. — Не хочу, чтобы тебя убили у меня на глазах либо наоборот.
— Хорошо, Марьяна, — с печальным достоинством ответил тот. — Давай выпьем. Только… Пожалуйста, оставьте нас на пару минут.
Это предназначалось серым балахонам.
— Простите, но мы не можем, княжич, — ответил их предводитель.
— Ладно, так тому и быть. Марьяна, я хотел сказать, что эти месяцы, которые мы провели вместе, стали лучшими в моей жизни. До встречи с тобой мне казалось, что мир безнадежно сер и пуст, а ты… Ты стала моим солнцем.
Я ощутила, как крупные горячие слезы катятся по щекам, а сердце болезненно замирает. Невыносимо! Горько, больно и невыносимо! Вот и все, что могла сказать. Хотелось кричать от отчаяния, но я заставила себя улыбнуться Ромашке.