ГЛАВА 5
Увы, к вечеру ни одной деревни нам не попалось. При этом было так жарко, будто не весна, а разгар июля. Хотелось вымыться или хотя бы облиться холодной водой. А еще запасы во фляге стремительно таяли, оставалась всего-то пара глотков.
— Ромашка, если мы не найдем воду, сойду с ума, — призналась спутнику.
— Я тоже, — угрюмо ответил он и вдруг свернул в лесок, тянувшийся вдоль дороги. Неужели опять отряд? Но Ромашка не ронял меня на землю и не просил не двигаться. Значит, все в порядке. Может, рассчитывает найти воду? Или надеется, что в лесочке будет прохладнее?
Как бы там ни было, я пошла за ним, а он будто прислушивался к чему-то, вглядывался в полумрак, царивший в лесу, чуть ли не принюхивался.
— Туда, — указал некромант направо, и мы зашагали вперед, пока из-за стволов не блеснуло зеленоватой водой озерцо. А рядом с ним бил родник, такой чистый, что, казалось, можно рассмотреть каждую песчинку на дне. Пить! Я упала на колени рядом с родником, черпала ледяную воду ладошками и быстро глотала, а Ромашка только посмеивался.
— Вода холодная. Заболеешь — чем лечиться будешь, ведьма?
Я показала ему кулак, а сама ответила:
— Настойка в сумке есть, вылечусь.
А сама отошла от родника, давая напиться и Ромашке. Вот бы искупаться… Но чтобы искупаться, надо раздеться, а при постороннем парне неприлично это. Зато посторонний парень, утолив первую жажду, бодро скинул рубашку, штаны и в одном белье нырнул в озеро.
— Хорошо! — поделился он. — Иди сюда, Марьяна.
— Ага, а потом в мокром идти? — Я мялась на берегу.
— Ничего, жарко, обсохнешь быстро. Ну давай! Я не смотрю.
И поплыл прочь, а я торопливо сняла свой походный наряд и забралась в воду. Нательная сорочка облепила, как вторая кожа. Уф! Но вода действительно была удивительно теплой, и я наслаждалась каждой секундой такого желанного купания. Ромашка подплыл ближе.
— Откуда ты знаешь это место? — спросила я.
— А я не знаю, — ответил тот.
— Врешь. Ты прямо к нему шел.
Спорить не хотелось. Хотелось плыть, ни о чем не думая, но природное любопытство требовало ответа.
— Ну шел, — усмехнулся Ромашка. — Я много путешествовал, воду везде найду.
— Ой, врун! — фыркнула я и поплыла прочь.
Ромашка не ответил. Он выбрался на берег и лег на зеленую траву. С его светло-русых волос стекала вода. Сама я тоже сейчас хороша буду, когда выберусь. Аки дева морская. В нашем случае — озерная. Но выбираться пришлось. Я выждала момент, когда Ромашка закрыл глаза, и быстро кинулась к своим вещам.
— Угомонись, — сказал мой спутник, пожевывая травинку. — И обсохни сначала. Уж твои формы меня не удивят.
Я даже обиделась почему-то. Не то чтобы хотела удивить его своими формами, но… обидно ведь! Хотя он вон градоначальниц соблазнял. Конечно, ведуньи ему ни к чему. Поэтому тоже растянулась на травке прямо в сорочке, подставила солнышку нос. Хотя, справедливости ради, солнышка не было видно за кронами деревьев, оно давно клонилось к закату.
— Предлагаю спать здесь, — сказал Ромашка. — Сначала ты подежуришь, потом я. Деревня далековато. Я рассчитывал, мы пройдем больше.
— А говорил, что не знаешь здешние места, — подловила я.
— Нельзя верить всему, что сказано, — усмехнулся Ромашка. — Но я действительно почти их не знаю. В деревню как-то заходил, поэтому если настаиваешь, можем и идти, но доберемся туда только к полуночи.
— Я не настаиваю.
После купания в озере захотелось спать. А еще здесь нас никто не увидит, никакие отряды стражи нам не страшны. Так что…
— Остаемся, — приняла я решение, выжала волосы и все-таки оделась.
А Ромашка уже собирал ветки, чтобы развести костер.
— Может, не надо? Еще привлечем внимание, — засомневалась я.
— Надо. Вскипятим воды в твоем чайнике. А с дороги нас не видно, мы ушли достаточно глубоко в лес. Поэтому набирай воду, а я пока обустрою очаг.
Я попыталась открыть крышку чайника — не тут-то было. Подергала ее — крышка держалась, будто кто приклеил.
— Ромаш, открой чайничек, — протянула ему приобретение.
Ромашка тоже подергал крышку — и ничего. Ни на волосок не сдвинулась.
— Давай через носик наберем? — предложил он. — Тут носик достаточно широкий. Долго, конечно, будет, но как иначе? Не в фляге же воду греть.
Через носик так через носик. Я подошла к бьющему роднику и окунула чайник в его чашу. Что-то забулькало, запыхтело, и вдруг повалил пар. Ручка чайника так разогрелась, что я чуть не обожгла ладони. Отшвырнула бесполезный предмет. Тут его и оставлю! Но пар продолжал валить из носика. А самое забавное, у меня появилась галлюцинация: пар соткался в мужскую фигуру. Ромашка тут же кинулся между мной и галлюцинацией, а дух откашлялся и пророкотал:
— Вы что, демоны, утопить меня решили?
Кстати, дух попался очень даже миловидный. Темноволосый, темноглазый, типичной восточной внешности, а еще — очень молодой. Может, даже младше Ромашки. Хотя я понятия не имею, сколько Ромашке лет…
— Ты кто такой? — грозно спросил мой защитник.
— Альден Фарах Бирин…
— Короче!
— Али, — фыркнул дух. — Короче Али. Повторяю вопрос: зачем вы решили меня утопить?
— Мы хотели вскипятить в чайнике воду, — робко призналась я.
— Вскипятить? — ужаснулся Али. — В раритетном кувшине? Да вы умом тронулись! Оба!
— Какой это кувшин? — хмыкнул Ромашка. — Чайник и есть.
— Сам ты — чайник дубинноголовый, — обиделся дух. — Так вот, я…
— Джинн? — вспомнились мне восточные сказки.
— Нет, — поморщился Али. — Джиннов не существует. Просто волшебник. Увы, оказался временно привязан к кувшину. Лет так сто уже.
Вот тебе и юноша. Да тут уже дедуля.
— И за что тебя так? — поинтересовалась я у своего приобретения.
— За красоту, — подмигнул тот. — Приревновал один правитель к своей супруге, ну и…
— В кувшин? — подсказала я.
— Да, — бодро согласился волшебник. — А что это мы в лесу делаем? Ягодки-грибочки собираем?
— Нет, идем в столицу, — пояснила я.
— О, прекрасная дева, прошу простить мою невежественность. — Али сверкнул черными глазами. — Но столицу чего?
— Альбертины.
— У-у-у, эк меня занесло. В последний раз с кем-то общался в Дальрабии. А вот когда?
И принялся что-то высчитывать на пальцах.
— Эй, уважаемый, — окликнул его Ромашка. — А практическая польза от вас есть?
— Что вы имеете в виду? — уставился на него Али.
— Говорю, назовите мне хоть одну причину тащить ваш чайник дальше, а не оставить его здесь у ручья. Видите ли, он тяжеловат. Для подогрева воды, как мы выяснили, не годится, а вы не кажетесь мне приятной компанией.
Али нахмурился, пар вокруг него заклубился сильнее.
— А вы вообще-то не мой владелец, — процедил он сквозь зубы. — Деньги за кувшин платила милая девушка. Только она будет задавать мне вопросы и решать, избавиться от меня или нет.
Ромашка зыркнул на меня.
— Извини, — пробормотала я, — но ответь, пожалуйста, на вопрос Ромашки.
— Как? — Али уставился на меня. — Как-как? Ромашки?
И рассмеялся, хватаясь за живот, а я разглядывала его рубашку с широкими рукавами и свободные штаны, украшенные вышивкой. Дорогая ткань. Значит, наш Али не из бедняков вышел.
— Кто ж тебя обидел так, парень? — спросил Али у Ромашки.
— Не твое песье дело, — рыкнул тот, сжимая кулаки.
— Эй, мальчики, — встряла я между ними, — хватит! Али, вернись, пожалуйста, в кувшин.
— И не подумаю, — заявил дух.
— Вернулся, быстро! — рявкнул Ромашка, и волшебник исчез, только марево заклубилось вокруг кувшина.
— Ну зачем ты так? — спросила я. — Мы же его обидели.
— А тебе не кажется, что это он обидел меня? — угрюмо поинтересовался мой спутник. — Видал я таких волшебников. Сначала начнет обещать тебе золотые горы. Или, допустим, предложит исполнить желания в обмен на свободу. А потом так исполнит, что ты его проклянешь, а не освободишь.
— Я не совсем понимаю…
— А что тут понимать? Он — раб кувшина, как в сказаниях. И ты, как хозяйка, можешь его освободить за определенную плату. Только он в кувшинчике уже сколько? — Ромашка так размахивал руками, что едва не зарядил мне в глаз. — Сто лет. С его слов. Возможно, и больше. Так почему же за сто лет его никто не отпустил? А потому, что подобным проклятием награждают за дело. И чаще всего человек полностью его заслуживает и, даже став частью этого кувшина и его магии, продолжает делать гадости.
— Сам ты гадость, — донеслось из кувшина.
— Заткнись, когда не спрашивают. Так вот, Марьяна, предлагаю оставить кувшин здесь, на полянке, и дух уснет, пока его кто-нибудь не найдет и не станет новым хозяином.
— Врет он, — раздалось меланхоличное. — Пока меня никто не найдет, ты будешь числиться моей хозяйкой. Я буду лежать здесь, страдать и мучиться, потому что не смогу уснуть. Но ты, конечно, можешь оставить несчастного Али.
И дух картинно всхлипнул.
— А можно просто тебя освободить? — поинтересовалась я устало.
— Ну как тебе сказать? — прогудело из кувшина. — Сначала я должен исполнить три твоих желания, а потом, если захочешь, я расскажу тебе о способе вернуть мне свободу. Но обычно никто не хочет.
— То, о чем я говорил, — буркнул Ромашка. — Не проси ничего, пожалеешь.
— Ромаш, если ты такой умный, зачем идешь со мной? — спросила я. И почему твой портрет украшает все столбы? Каждый ошибается. Возможно, и Али просто ошибся.
— Ты, — постучал Ромашка по боку чайника, — рассказывай условия пользования твоей магией.
Али снова возник перед нами, только уже не улыбался, а выглядел серьезно донельзя.
— Так все просто, — сказал он, зависая в воздухе. — Любые три желания. Если не смогу исполнить хоть одно, теряю шанс на свободу.
— А что ты не можешь исполнить? — допытывался Ромашка с устрашающим видом.
— Надо же. — Али невесело усмехнулся, и мне стало его жаль. — За сто лет ты первый, кто об этом спросил. На самом деле я далеко не всемогущ. Например, не умею воскрешать мертвых. Не могу пойти против законов природы: то есть летом вьюгу не вызову. Не верну молодость, не выращу выпавший зуб. Не передам вам свою магию.