Возможно, тот самый упырь, который выволок сюда Сашу и расправился с Семенихиным, заставил ее шагнуть с крыши.
Травинку отважно штурмовала божья коровка. Далеко справа по дороге шел бесконечный поток машин. Некоторое время Саша смотрела туда, забыв о еде, а потом негромко сказала:
– Тут все такое же. Ты знаешь, я даже иногда забываю, что я здесь, а не дома. А потом вспоминаю… и все.
– Не вспоминай, – посоветовал Денис. – Расскажи лучше о себе.
Саша обернулась к нему, и он заметил, что к ее рыжим волосам прицепился листок. Протянув руку, Денис его убрал – и Саша не отстранилась.
– Что рассказать?
– Не знаю. Что-нибудь. Что любишь, чем занимаешься. – Денис задумчиво покрутил в пальцах сэндвич и объяснил: – Надо искать опору в себе. В том, что тебя наполняет. Давай поищем?
Саша натянуто улыбнулась – Денис невольно заметил, что ей неловко рассказывать. Возможно, она тоже давно не была на свиданиях. Впрочем, это не свидание! Он резко осадил себя, велев думать о том, что они сейчас специально сидят вот так, на открытом месте, но вдали от людей, чтобы те, кто свел его с Сашей Ромашовой, наконец-то пришли за ней. Наконец-то проявились.
– Я в команде КВН выступаю. Пишу статьи для факультетской газеты, – с улыбкой сообщила она, и Денис в очередной раз отметил, что Саша Ромашова смотрит на него без страха и неприязни, в отличие от всех остальных. – И в медицинском, кстати, бываю регулярно, там играют во «Что? Где? Когда?». Теперь твоя очередь.
Денис даже рассмеялся – настолько мило и непринужденно это было сказано. Вот он сидит рядом с очаровательной девушкой, они снова болтают о бесконечно важных пустяках, и все это до боли в груди нормально. Правильно.
– Раз моя очередь, то я… – Он убрал недоеденный сэндвич в пакет. – Я дружу с Зоей. Иногда смотрю передачи про животных, – Денис сделал паузу, не зная, что, в общем-то, можно рассказывать о себе, чтобы не испугать Сашу до икоты, и она поинтересовалась:
– Манула хочешь погладить?
– Хочу, – ответил Денис и провел пальцем по царапине чуть ниже Сашиного колена, и она снова не отстранилась. – Это после нашего ночного?
– Нет. Это после того, как я ночевала на автостанции. – Саша вздохнула. – Сидела на скамейке и думала, что сошла с ума. Увидела дворового, который убирал мусор. Забубенников. Не могла дозвониться до мамы. Потом встала, ходила туда-сюда и ударилась.
Денис понимающе кивнул и убрал руку. Потом они еще долго говорили о пустяках, манулах и выступлениях на сцене в главном корпусе педагогического. Отправились домой уже под вечер, когда в парке было не протолкнуться от гуляющих и Лагутин из динамиков негромко пел над их головами свою боссанова о луне другого мира.
Денису хотелось думать, что луна его мира понравится Саше намного больше.
Денис проснулся от того, что кто-то закричал.
Он сел на диване, посмотрел по сторонам, сканируя мир. Крик был женским и очень знакомым – тот, кто исторг его из себя, испытывал поистине нестерпимые мучения. Почти сразу же он услышал топот ног, Саша, растрепанная и заспанная, заглянула в его комнату и спросила:
– Ты это слышал?
Футболка, в которой она спала, сползла, обнажив плечо. Кожа казалась светящейся в сумраке раннего утра.
– Слышал, – ответил Денис, выбираясь из-под одеяла.
Подошел к окну. Двор спал, город ворочался во сне, начиная просыпаться. Четыре часа утра.
Вопль повторился. Теперь он был настолько горьким и страдающим, что Саша даже присела от неожиданности.
– Зоя, – выдохнул Денис. Он собрался так, как учили, за сорок секунд, и рванул к дверям. Это Зою пытали, это ее мучили – и он не собирался это терпеть.
Саша вылетела за ним на лестничную площадку, сбежала вниз по ступенькам – они выбежали во двор, и Денис мельком подумал: как хорошо, что она не задает лишних вопросов. Как хорошо, что она не осталась в квартире.
– Нас выманивают, – прошептала Саша.
Денис кивнул, соглашаясь. Только так его могли выдернуть из квартиры: дав понять, что Зое, его единственному другу и близкому человеку, сейчас причиняют боль.
Двор был пуст. Денис скользнул по нему заклинаниями – никого, ничего подозрительного. Саша смотрела так, словно готова была выполнить все, что он скажет. Она стояла босиком, и на ее правой щиколотке Денис увидел еще одну царапину.
– Это Зоя кричала, да? – негромко спросила Саша.
Денис кивнул и, вытянув из кармана джинсов смартфон, ответил:
– Попробую ей позвонить.
Зоя ответила почти сразу – она провела ночь в дороге, сейчас въезжала в город со стороны Щекино и не имела ничего против того, чтобы завернуть во двор Дениса через пару минут. Отбив звонок, Денис устало опустился на скамейку и ответил на вопрос, который плескался в глазах Саши:
– Все хорошо. Она жива, едет сюда.
Саша вздохнула, села рядом и вытянула ноги. Глядя, как у лавки возится красно-черный жук-солдатик, Денис продолжал разбрасывать заклинания – кто-то должен был появиться. Вот сейчас, в эту минуту – не просто же так их вытащили во двор из квартиры.
Вскоре на стоянку завернул темно-серый внедорожник Зои, и Денис наконец-то вздохнул с облегчением. В ту же минуту Саша растерянно прошептала:
– Это он, – и указала куда-то в сторону зарослей жасмина.
Когда усталая и сонная Зоя вышла из автомобиля, упырь рванул к ним из-за угла. Второй такой же упырь поднялся из припаркованной малолитражки, третий вылетел из соседнего подъезда, и Денису показалось, что из-под его кроссовок летят россыпи искр.
«Почему я их не чувствую? Как это вообще возможно?» – только и успел подумать он.
Все вдруг замерло, залипло, словно улица угодила в желе и все в нем стали едва барахтающимися мухами. Денис видел все: как его брошенное заклинание сбивает первого упыря и тот медленно-медленно катится по асфальту, рассыпаясь во все стороны ошметками пепла и грязи; как испуганно ахает Саша и пытается подняться со скамейки навстречу бегущим; как Зоя, моментально сориентировавшись, выхватывает табельное. Денис, кажется, даже увидел пулю, которая вырвалась из нацеленного ствола.
Потом он услышал, как хлопнул, выбиваясь, первый гвоздь – тот, что сидел в портупее прямо напротив сердца, самый важный. Сразу же стало легче дышать, а голова поплыла, словно Денис сделал хороший глоток коньяка. В спину укололо: еще один упырь выстрелил усыпляющим, но сейчас Денис стряхнул с себя эту дрянь, словно прилипшую соринку, а следующим ударом рассыпал стрелявшего пригоршней пыли. Упырь, который бежал из-за угла соседнего дома, споткнулся о невидимое препятствие и рассыпался. Пуля, выпущенная Зоей, прошла по плечу второго упыря: он качнулся, и его тотчас же распылило второе заклинание. Денис швырнул его не целясь и не думая – просто выплеснул ту тьму, которая затанцевала в нем клубами черного тумана, и над улицей раскатился хриплый вой.
Ему было легко. Он ненавидел эти моменты освобождения и обожал их за эту легкость. Плыви. Лети. Наконец-то будь собой, будь тем, кто ты есть, – тьмой под корнями мертвых деревьев в центре леса, туманом над болотами, которые никогда не видели человека, холодом и пустотой заброшенных деревень…
Просто будь. Теперь можно. Теперь здесь нет никого, чтобы тебя остановить.
Кажется, Саша кричала. Денис опустил глаза и увидел, что из портупеи на груди вылетают еще два гвоздя, и еще один, и еще. А потом какое-то время он не видел ничего: просто ощутил, что выходит из тела – расползается над улицей клубами черного дыма и с неторопливой неизбежностью смерти впитывает в себя четвертого и пятого упырей, которые выбегают со стоянки.
Кажется, Зоя выстрелила еще раз – а потом Денис услышал странный сдавленный звук, еще более странный и жуткий потому, что Зоя Воздвиженская не могла его издать. Такой стонущий жалобный возглас мог бы прозвучать от умирающей птицы, и Денис…
Кажется, Сашу куда-то потащили волоком. Он бросил в ее сторону язык тумана, пытаясь остановить огромную черную птицу, которая раскрывала над ней крылья, и все померкло.
Глава 6
– Да все уже, все. Не трясись ты, как в брачную ночь, больше не укушу. Я так, считай, любя-шутя-нарочно.
Сашу знобило. Трясло так, словно ее с размаху швырнули в январскую прорубь: кругом хрустел лед, и мир был насыщенно-синим с проблесками голубого и мазками золота. Так было легче. Так можно было не думать о том, как гвозди вылетели из портупеи Дениса и черно-серые языки тумана расплескались по улице. Упырей рассыпало грязными лохмотьями пепла, а Зоя…
Когда Зоя рухнула на асфальт, захлебываясь криком и кровью, то Сашу подхватили под руки и поволокли прочь. Обернувшись, она успела увидеть, как отовсюду бегут люди, вставая между ней и Денисом, давая время, рассыпаясь по асфальту. Улицу наполнило ревом и воем, и Саша увидела, как вывернувший из-за угла седан виляет на асфальте, пытаясь свернуть и скрыться: никому не хочется попадать в чужие разборки. Она так и не поняла, получилось ли у него это.
Знакомый упырь был в той же самой футболке с пирамидами, в какой она увидела его в первый раз; он перехватил Сашу, обнял, прижимая к себе, и иссиня-черные крылья поднялись до небес.
«Денис», – только и успела подумать Саша.
– Соскучилась по мне? – глумливо осведомился упырь и издевательским козлетоном пропел ей на ухо: – Крутится-вертится, хочет упасть, кавалер барышню хочет украсть! Давай держись, не падай.
Все было похоже на какой-то липкий кошмар, из которого не было выхода. Саша билась в нем, пытаясь освободиться, и не могла. Вспоминалась лужа крови, которая растекалась из-под груди Зои, и чудовище, которое стряхивало с себя Дениса, словно старую одежду. Это было безумие, и в какой-то момент Саша особенно отчетливо поняла: отсюда нет выхода. Нет и никогда не будет.
Она не вернется. Мама так ее и не дождется.
– Давай не трясись уже. Подумаешь, куснул. Я же не грыз, а так, от избытка чувств. А я бы мог! – произнес голос упыря. – Я, между прочим, уже давно на голодном пайке сижу, на свин