– Что во второй коробке? – спросила она.
Ярослав Павлович улыбнулся, поддернул кончиком пальца крышку, и Саша увидела, как в глубине тускло сверкнуло старое золото.
На дне коробки лежали две монеты – чутье подсказывало, что до них лучше не дотрагиваться. Что они способны не просто оторвать руку – испепелить душу.
Саше казалось, что она смотрит на бомбу за мгновение до взрыва.
– Это и есть то, чем вы, Сашенька, заплатите за проход, – объяснил Ярослав Павлович. – И то, что давным-давно пора уничтожить. Огонь Смородины – как раз то, что для этого нужно.
Саша снова заглянула в коробку и готова была поклясться, что монеты тоже посмотрели на нее. Это были не просто золотые кругляшки с пучеглазой совой на аверсе – это было что-то разумное и очень злое. Оно ненавидело Сашу – просто так, потому что она была на свете.
– На глаза мертвецов нужно класть монеты, – вспомнила она.
Ярослав Павлович кивнул.
– Да, когда-то они лежали на глазах того, кого я не хочу вспоминать. Вам нужна плата за проход – вот она. И…
Он не договорил. Снаружи прилетел топот множества ног, неразборчивые голоса, в дверь ударили сразу же несколько рук, и Саша услышала веселый голос:
– Ярка, ты там? Это я, Сандро! Открывай старому другу!
Денис думал, что их попытаются остановить, но нет, ничего такого не случилось. Часть армии генерала Добрынина въехала на единственную улицу коттеджного поселка, часть осталась возле ворот. Когда внедорожник Добрынина припарковался у изящных ворот одного из домов, то Денис остановился рядом и, обернувшись в сторону Зои и Игоря на заднем сиденье, произнес:
– Вам лучше остаться здесь.
– Это еще почему? – немедленно возмутилась Зоя. Она готова была броситься в бой, и Денис чувствовал ее энергичное нетерпение как легкие уколы тока.
– Потому что, – ответил он. – Будут стрелять по мне, а зацепят вас. А я этого не хочу. – Денис болезненно поморщился и сказал: – Зоя Владимировна, ну я не так часто вас о чем-то прошу. Просто посидите тут. Мы пойдем с Павлом.
Он толкнул упыря в плечо и вышел из машины. Добрынин уже шел к дому бодрым упругим шагом, и, торопясь за ним, Денис обернулся и довольно убедился в том, что Зоя осталась на заднем сиденье его внедорожника. Упырь шагал рядом – скалился в улыбке, прицокивал языком.
– Чую, – признался он и прикрыл глаза, словно перед ним вдруг возникло изысканное лакомство. – Чую ее, она там.
Скользнув взглядом по дому, Денис ощутил далекое прикосновение рыжего пламени. Саша Ромашова была внутри – и в душе Дениса шевельнулось нетерпение охотника, который долго преследовал желанную добычу.
Он поднялся по ступенькам, встал рядом с Добрыниным. Вернуть себе свое. Вернуть и больше никогда не выпускать из рук.
– Ярка, ты там? – звонко спросил Добрынин, постучав в дверь. – Это я, Сандро! Открывай старому другу!
Плевать на этого Ярку, третьего мушкетера. Денис шевельнул пальцами, оживляя боевое заклинание: если Фил и его папаша не откроют, он просто снесет эту дверь и разберет по косточкам всех, кто внутри. Пашка вернул Денису удар в плечо. Когда он оглянулся, то увидел, что упырь напряжен и взволнован.
– Совсем сдурел? – прошептал Пашка. – Убери это немедленно!
За дверью послышались шаги. Она открылась, выпуская на порог моложавого джентльмена, и Добрынин раскинул руки, словно собирался его обнять.
– Ярка! Давно не виделись!
– Сандро! – улыбнулся джентльмен.
Они обнялись, похлопали друг друга по плечам, и Денис отстраненно подумал: «Если они сейчас не отойдут, я их смету на хрен». Кажется, хозяин дома понял, что медлить не следует: он отступил, давая возможность пройти, и с улыбкой произнес:
– Что ж, добро пожаловать, незваные гости!
Наплевав на все приличия и правила этикета, Денис почти вбежал в дом.
Саша Ромашова, живая и здоровая, поднялась ему навстречу из кресла, и в ее огромных глазах сквозь набегающие слезы проглянуло облегчение.
– Ох, Денис… – прошептала она.
Он обнял ее, прижал к себе, уткнулся лицом в растрепанные рыжие волосы, мысленно повторяя: «Не отдам, не отдам, никому никогда не отдам». Ему вернули украденное сокровище, от волос Саши пахло костром и свежей зеленой травой, и сейчас она была совершенно пуста. Ни следа чужой магии, ни капли, ни крошки.
Ее осушили – и, подумав об этом, Денис ощутил тоску.
– Как ты? – спросил он, отстраненно оценивая обстановку.
На втором этаже был Фил, но он, обессиленный, валялся на кровати, зажимая кровоточащий нос. Поглощая чужую магию с помощью чего-то громадного и непостижимо жуткого, отец заодно осушил и его.
Арепьев с Добрыниным входили в дом, но Денис готов был поклясться: это все что угодно, только не встреча старых друзей, несмотря на объятия. Мушкетеры остались только на фотографии, а эти двое уже не имели к ним отношения.
Упырь вошел последним. Привычно ухмыльнулся, встал у стены, словно охранял кого-то. Денис невольно подумал о том, как скоро он подаст знак своим хозяевам.
– Жива, – выдохнула Саша. От нее веяло теплом и нежностью, и Денис напомнил себе, что сокровища надо запирать в самой высокой и неприступной башне.
У него такой не было. Что ж, придется что-нибудь придумать.
– Вот и слава богу, – откликнулся Денис.
В душе разливалось тепло и что-то похожее на нежность. Ледяная броня рушилась, ее грохот стоял у него в ушах, и Денис приказал себе держаться и не делать ничего лишнего. Все это время Саша не испытывала ничего, кроме страха, и он не хотел напугать ее еще сильнее.
– Теперь все в порядке, Саш. Все хорошо, сейчас мы отсюда уйдем.
Он обернулся к Арепьеву. От Филова папаши так и веяло силой и энергией, и Денис прочел в ней нотки покойного Сапнова. Арепьев стал некромантом – не самая завидная и приятная способность, но все некроманты обладают просто исключительным здоровьем.
Последствия инсульта больше никогда не потревожат Арепьева. Он забудет о них навсегда.
– Она передала вам посылку, и вы за нее расплатились, – произнес Денис.
Арепьев едва уловимо улыбнулся и кивнул в сторону коробки на столе. Там лежало золото, от которого поднималась смертная вонь. Когда-то эти монеты опустили на глаза великого завоевателя, чтобы ему было чем заплатить за переход по мосту. То, что монеты были здесь, не значило ничего хорошего.
– Совершенно верно, дорогой друг, – сказал Арепьев. – Барышня нам больше не нужна, можете ее забрать. Вы ведь здесь из-за нее?
Саша вздрогнула всем телом, сильнее прижалась к Денису. Наверху шевельнулся Фил, поднялся с кровати. Кровь подсыхала на его лице, и Пашка оскалился, почуяв ее: верхняя челюсть сделалась крупнее, зубы выдвинулись вперед.
– Ее ищут, – сообщил Денис, и Арепьев понимающе кивнул: да, ищут. Перевернут весь регион, все поставят с ног на голову, но найдут.
– Разумеется! Полагаю, в нашем мире нет человека ценнее, чем она.
– И когда вас о ней спросят, то вы расскажете, кто ее забрал. Никого не упустите, ни о ком не забудете.
Денис улыбался, уже зная, что будет дальше. Он видел, как к «Теплому краю» с разных сторон движутся люди – те, кто похитил Сашу Ромашову, и те, кто заказал это похищение. Упырь переминался с ноги на ногу, и Денису оставалось только надеяться на то, что Арепьев еще очень слаб и магия Сапнова, которая теперь перетекала в нем черными ручейками с примесью красного и огненного, пока что ему не под силу.
Он осадил себя, хотя желание вырвать гвозди и рассыпать серым пеплом по полям и лесам всех тех, кто снова хотел отобрать у него Сашу, сделалось нестерпимым. В поселке были люди, самые обычные, ни в чем не виноватые люди – он чувствовал их нарастающее волнение, слышал испуганные голоса их душ и не хотел им ничего плохого.
– Конечно, – согласился Арепьев, и Добрынин посмотрел на него так, словно старый товарищ запачкал его в чем-то отвратительном по виду и запаху. – Не вынесу пыток и не буду доводить до них дело. Но вы еще можете уехать отсюда. Удерживать не стану.
Денис дотронулся до одного из гвоздей на портупее, и Арепьев побледнел. Он знал, с кем имеет дело, он привык держать в руках опасные вещи и говорить с опасными людьми, но страх никогда не покидал его, спасая ему жизнь. Денис погладил дрожащую Сашу по плечу, сгреб коробку с монетами, бросив взгляд в сторону Добрынина, сказал:
– Не буду уточнять, как именно вы с ним раздружились. Понимаю, что были веские причины. Четверти часа вам хватит?
Вот этого Арепьев точно не ожидал. На втором этаже хлопнула дверь, и Пашка плавным шагом балетного танцора скользнул к лестнице.
– Дорогой ты мой Кощей, да мы и за три минуты управимся! – пообещал он, скользнув языком по губам. – Эх, кровушка свиная, как же ты мне надоела!
Арепьев бросился за упырем, крича Филу, чтобы тот не выходил из комнаты, и в ту же минуту Денис поволок Сашу к дверям.
Медлить было нельзя.
Когда они вывалились из дома, внутри прогремел выстрел, потом второй. Денис прекрасно понимал Добрынина: были люди, с которыми даже он не хотел связываться. Он не хотел узнавать, как именно отец Фила Арепьева умудрился навредить отставному генералу, но этот вред был слишком значителен, чтобы Добрынин дал уйти бывшему другу.
Саша негромко вскрикнула. Мимо них в сторону дома побежали те, кого генерал привез с собой. Оказавшись у машины, Денис втолкнул Сашу на пассажирское сиденье, сам занял место водителя и, посмотрев на Зою, которая обнимала поскуливающего от страха Игоря, приказал:
– Пригнитесь на всякий случай.
Когда машина сорвалась с места, Денис уловил захлебывающийся крик, который летел из дома. Диета упыря подошла к концу. Фила было жаль, но Денис сейчас не мог тратить время на жалость. Он покосился на Сашу, которая дрожащими руками застегивала ремень безопасности, и спросил:
– Как из тебя извлекли чужую магию?
– У него были кристаллы, – ответила Саша, и Денис вновь облегченно вздохнул, повторяя про себя: «Жива, жива, теперь никому не отдам». – Ярослав Павлович сказал, что это искры от Алатыря.