Денис развел руками.
– Вы так уверены, что у меня получится? Я Добрынина знаю, он все всегда делает по-своему.
Павля снова оскалился. Покосился на Сашу, подмигнул так развязно, словно как-то понял, что совсем недавно случилось с ней и Денисом.
– Селин лично на этом настаивает. Добрынин его уже давно достал. Так что, Денисушка, действуй. Тебе за это деньги и власть дадут, говорю же. А ты всегда хотел власти, уж таково твое нутро.
– Хорошо, – согласился Денис, и противный холодок снова шевельнулся у Саши в груди.
Денис не мог отдать ее Кириллу Петровичу – но он был алчен по своей сути. Кощей, великий король подземного королевства, желает только править – Саша прекрасно помнила, что об этом рассказывали легенды, былины и сказки.
– Я, кстати, так и не понял, почему так уцепились именно за нее. Что ты, не сходишь в ее мир, других не натаскаешь?
Павля рассмеялся, но в его смехе была грусть и далекая горечь, словно сейчас он заглянул туда, куда ему больше нет хода.
– Больше, к сожалению, не схожу. Я выбрался туда один раз и иссяк. Меня теперь не восстановить. Уже пробовал, не сомневайся! Так что ты за нее можешь просить что захочешь, тебе все дадут.
«Хорошо, что Зоя и тот странный парень уехали на конспиративную квартиру», – подумала Саша, и упырь тотчас же добавил с нескрываемым ехидством:
– Например, твою Зою Воздвиженскую. Игоря нет, себе оставят, а вот ее – пожалуйста.
Денис не изменился в лице. Он смотрел на Павлю с непробиваемым равнодушием, и упырь даже как-то стушевался, что ли. Он явно не ожидал, что Денис даже бровью не поведет при упоминании о Зое и том, что она в опасности.
– Хорошо, – повторил Денис. – Теперь мои условия.
Упырь кивнул и приготовился слушать с самым почтительным видом.
– Я отдам Сашу только Кириллу Петровичу. Шестерки меня не интересуют, Селин меня не волнует, теперь я буду говорить только с Кириллом Петровичем, – отчеканил Денис таким тоном, что у Саши пробежали мурашки по спине. – Он привозит Зою и Игоря, я передаю ему выброска.
– Про Игоря речи не шло, – произнес Павля.
– Теперь идет. Я понимаю, что он дорого стоит, одолжу его, когда понадобится, но Игорь теперь работает со мной. Это мое второе условие. – Он задумчиво щелкнул пальцами и вздохнул. – Не хотите – как хотите. Рискните устроить штурм. Я размечу всю область по кирпичику, мне плевать.
Павля понимающе качнул головой и вынул смартфон. Саша невольно заметила, что у него подрагивают руки.
– Сейчас спрошу, погоди, – сказал он и снова вышел в гостиную.
Денис покосился на Сашу. Он был так напряжен, что она почти увидела черно-красные струйки дыма над его головой и готова была поклясться, что один из гвоздей дрогнул и шевельнулся в груди.
– Я так и не поняла, как ты раздеваешься, не снимая портупею, – призналась Саша, запоздало выругав себя за глупые вопросы в такую трудную минуту.
Взгляд Дениса смягчился, и Саше хотелось надеяться, что все будет хорошо. Она вслушивалась в негромкий голос упыря из гостиной и повторяла себе: «Денис знает, что делает. Он не позволит, чтобы случилось что-то плохое».
Вскоре Павля вернулся и кивнул на вопросительный взгляд Дениса.
– Кирилл Петрович согласен. Предлагает встретиться сегодня вечером у Конь-Камня. Знаешь, где это?
– Приходилось бывать, – ответил Денис, и Саша подумала: надо же, здесь тоже есть Конь-Камень, серая россыпь глыб из песчаника на склоне долины Красивой Мечи. Он стоял на трех валунах, как на ногах, и был похож на конскую спину – рассказывали, что если посидеть на нем, то избавишься от бесплодия. Приблизительно в километре от Конь-Камня, в лесном овраге, был жертвенник с алтарем и углублением для чаши: на лекциях рассказывали, что до середины прошлого века там проводили обряды, которые должны были предотвратить падеж скота.
Когда Саша вспомнила про жертвенник, то ее снова продрало ознобом. Кирилл Петрович назначил встречу именно в том месте не просто так.
«Денис знает, что делает», – почти беспомощно повторила она.
– Ну и вот. Приезжаете, меняетесь и расстаетесь лучшими друзьями, – произнес Павля. – И давай без фокусов, хорошо? Там и так всех потряхивает после сегодняшнего.
Саша ощутила прилив мстительной радости. Денис вновь пугающе дернул ртом, улыбаясь.
– Тогда договорились, – сказал он. – Но я вижу, у тебя тоже есть условие. Или просьба.
Павля бросил студеный безжизненный взгляд в сторону Саши, и она как-то вдруг поняла, что это будет за просьба. Поняла, и в голове забилось, как птичка в клетке: нет, нет, нет. Но ей вспомнилось, с каким опустошенным лицом Павля сидел за рулем внедорожника сегодня утром, и Саша с облегчением поняла, что ошиблась.
– Я сейчас пойду, – негромко ответил упырь. – А ты сделай милость, распыли меня. Так, чтобы насовсем. Всем сейчас не до меня, пока хватятся, пока то да се… Игорешка уже ничего не успеет сделать.
Какое-то время они молчали, потом Денис поинтересовался:
– Устал?
Усмешка Павли сделалась жалкой – он сейчас был рабом перед владыкой и умолял его о милости.
– Устал. Лучше никак, чем вот так, как я сейчас живу. Да и не жизнь это. Помоги, а? Тебе не в тягость, мне в радость.
– Хорошо, – сказал Денис в третий раз. – Прощай.
Павля снова посмотрел на Сашу, и ей вдруг сделалось так горько, что к глазам подступили слезы. Она ненавидела его, но сейчас, когда он помахал им и быстрым шагом покинул квартиру, направляясь к своей смерти, ею овладела жалость и тоска.
Денис подошел к окну. Саша посмотрела во двор: Павля вышел из подъезда и, спрятав руки в карманы, уже неспешно двинулся в сторону памятника Толстому, наслаждаясь последними солнечными минутами. Мяч, который пинали мальчишки, улетел в его сторону – Павля отбил его обратно к игрокам, и Саша почувствовала, что ему сейчас впервые по-настоящему хорошо в его мучительном посмертии.
Потом он споткнулся обо что-то невидимое, и налетевший ветер просто смахнул его в сторону россыпью серебристых пылинок – их подхватило потоком воздуха, распыляя над двором, и Саше послышался далекий радостный смех: Павля наконец-то шел туда, куда должен был прийти почти сто лет назад.
Саша зажмурилась. Вспомнилась Клепальная суббота, когда Денис испепелил Павлю вместе с русалкой. Тогда Игорь помог ему подняться снова – а сегодня это был последний раз.
Вот так все и кончилось.
Ей захотелось заплакать, но слезы, которые подступали к глазам, куда-то делись. Денис погладил Сашу по плечу – она опустила руку на его пальцы и закрыла глаза.
Глава 11
– Хорошо здесь, правда? – спросила Саша.
Они стояли возле рассыпанных валунов, и летний вечер захлестывал все волнами солнечного света – уже не резкого, как днем, а ласкающего, мягкого. Ветер путался в волосах, нес запах травы и цветов, и взгляд летел далеко-далеко – по склонам холмов, деревьям и зелени, через всю землю. Саша чувствовала тревогу, но не оттого, что им с Денисом предстояла встреча с Кириллом Петровичем. Ей чудилось, что от камня на нее внимательно смотрит кто-то очень древний. Она ощущала его пристальный взгляд на своей спине и боялась обернуться, словно тогда дух древнего капища увидит ее по-настоящему – увидит и присвоит.
– Читал об этом месте, но никогда не видел, – нехотя ответил Денис. Он сидел в траве, ветер трепал его белые волосы, и Саша видела, что он принял решение и не хочет говорить о нем.
Монетки, полученные от Арепьева, сейчас лежали у Саши в кармане. Она вспомнила, что Алатырь – отец всех камней. А что, если, теперь Конь-Камень поможет ей вернуться домой? Саша думала об этом с затаенной надеждой и понимала, какую боль это причиняет Денису.
Но ведь Денис может отправиться с ней!
– Четвертый мушкетер, – произнес он. – Семенихин убит. Добрынин вернулся домой после расправы с предателем. Арепьев ведь предал его когда-то, сегодня вот выплатил свои долги. Знаешь, кто четвертый?
– Понятия не имею, – вздохнула Саша и села рядом.
Денис взял ее за руку, сжал пальцы. Вечер шел рядом на мягких лапах, ласточки кружили над травой, и уже завели свою монотонную песню цикады. Все сейчас казалось далеким отголоском какого-то другого, бесконечного и доброго мира – на всем лежал отблеск его света, все наполнялось его радостью и волей. Вспомнилось, как они с Денисом лежали на берегу пруда в Барсуках: небо накрывало их звездным одеялом, и мир был огромным, бесконечным, полным надежды и любви. Это и была жизнь, сильная и правильная, полная травяных запахов, звездных голосов, теплого ветра, который дотрагивался не до тела, а до самой души.
– Я тебя ему не отдам, – негромко сказал Денис, словно его голос мог спугнуть очарование летнего вечера, и Саша откликнулась:
– Верю. Ты ведь уже что-то придумал, просто не хочешь рассказывать.
– Я уже знаю, кто этот четвертый мушкетер, – ответил Денис. – Фил и его отец работали от себя, они никак не связаны с этим Кириллом Петровичем. Значит, ноутбук и смартфон Семенихина вычистил кто-то другой. Сильный, опытный. Хочу посмотреть на него. Убедиться.
Из низин медленно поднимался туман – пока еще совсем тихий, робкий, едва заметный. «Жить хочется», – подумала Саша. Из самой глубины земли ей слышалось ровное биение огромного сердца, единого для всех миров. Может быть, мама сейчас тоже его слышит? Может быть, оно дает ей облегчение и надежду?
Сквозь тихие звуки вечера донеслось бормотание большого автомобиля, и из-за холмов выдвинулся внедорожник. Саша вздрогнула, поднимаясь ему навстречу, Денис остался сидеть. Он выдернул какой-то зеленый колосок и сейчас лениво разбирал его на части. Его лицо вдруг обрело какую-то монументальную жесткость, и над головками гвоздей портупеи поплыли золотые блики.
– Что ж, будем сражаться, – нехотя сказал Денис, и Саша спросила:
– Ты его узнал?
Денис снова дернул краем рта. Человек, который днем занимался с Сашей любовью, исчез безвозвратно – теперь в траве сидел тот, кто мог взять смерть за ворот и отдавать ей приказы. Рядом с Сашей сейчас была могущественная темная сила – та, перед которой склонялось то, что наполняло Конь-Камень.