Собрание закончилось. Но тут Осси быстро взбежал на сцену и сказал:
- Дамы и господа! Я очень прошу вас выйти в коридор, тогда мне наверняка удастся уговорить Лизу.»
Дальнейшие его слова заглушил весёлый смех.
Мы уходили из зала последними, всё время оглядывались на Осси. Он казался совсем спокойным.
Мы думали, все уже разошлись по домам, и очень удивились, увидев, что и школьники и родители терпеливо ждут появления Осси. Разбившись на кучки, они стояли всюду, где только было свободное местечко. Разговоры шли в основном о разведении кур и о том, что птицы вообще очень доверчивы.
Анни подкралась к двери зала и заглянула в замочную скважину, но ничего не смогла разглядеть. Минут через пять дверь медленно распахнулась,- и из зала вышел Осси с корзиной в руке. Пуговицы его пиджака были расстёгнуты, волосы всклокочены, но зато на голове у него восседала Лиза!
Чтобы не испугать курицу, мы не издали ни звука. И в коридоре, и на лестнице тишина стояла гробовая.
Осси ещё раз вернулся в зал, потому что забыл погасить свет. Раздалось три щелчка подряд, и в зале стало темно.
С высоко поднятой головой Осси прошествовал мимо нас и спустился по лестнице. Когда он вышел во двор, мы все бросились к окнам. Лиза всё ещё сидела у Осси на макушке, а вдоль двора рядами стояли изумлённые родители…
Вот, собственно, и весь рассказ про Осси и его курицу Лизу. Нужно ещё добавить, что от директора мы не услышали ни слова упрёка, а на другой день фрау Вилау вызвала Осси к доске, и он блестяще решил задачку.
- Отлично, Осси, - сказала учительница и поставила отметку в журнал.
А ещё через несколько дней в местной газете появилась небольшая статья. Она называлась «Незабываемый вечер», и в ней от имени всех родителей говорилось, что самым замечательным, самым весёлым событием вечера было выступление Осси и его дрессированной курицы.
Руди Штраль
РОБИНЗОН В ДЖУНГЛЯХ
(История о многочисленных приключениях, которые выпали на долю человека, собаки и косули)
1
Роберт лежит на спине, и волны качают его. Ничего на свете нет выше, чем голубое небо над ним. Море уходит до самого горизонта. А суша? Никакой суши нет и в помине. Виден только большой палец на левой ноге. Да ещё видна чайка. Она неслышно скользит в вышине, почти не двигая крыльями. Роберт провожает её взглядом и думает: «Если бы я тоже мог летать!» Увы, этого не может ни один семилетний мальчишка. А Роберт по крайней мере умеет плавать.
Может быть, скоро подойдёт корабль, и Роберта подберут. Скажем, какое-нибудь грузовое судно из Висмара или танкер из Баку. Вот удивятся-то капитан и матросы. А кок приготовит Роберту большой пудинг с изюмом. Эх, вот было бы приключение!
А ещё лучше, если бы сейчас в его плечо мокрой и прохладной мордой ткнулся дельфин. Ведь спасают же дельфины людей, потерпевших кораблекрушение. Хоть бы один из них подвернулся! Хоп! - и Роберт, оседлав дельфина, стрелой мчится к далёкому берегу. Про такой случай даже в газете написали бы. И тогда бы никто из друзей не посмел ему не поверить!
При этой счастливой мысли у Роберта даже мурашки по коже побежали. И тут вдруг в его плечо ткнулась влажная морда. Дельфин!
Дельфин взвизгнул от радости и подпрыгнул вверх, показав все четыре лапы. Позвольте, но откуда у дельфинов лапы? И с каких это пор они научились лаять: «Гав-гав!»
- Успокойся, Боссо, - разочарованно сказал Роберт. Потому что Боссо был вовсе не дельфин, а большой чёрный пёс. Из породы ньюфаундлендов. Их ещё называют водолазами.
Неоглядный горизонт сузился до размеров цинковой ванны. И появилась суша - сад перед домом, улица, лес. Спрашивается: как сюда мог попасть корабль? Не говоря уж о дельфинах. Между Мюггельвальдом и рекой Шпрее их никто и в глаза не видывал! Только небо осталось таким же, каким оно было, - голубым и высоким. Да ещё вон чайка кружит. Может, она приняла ванну с водой за море? А его, Роберта, за потерпевшего кораблекрушение?
Но Боссо, как видно, надоели мечты Роберта о приключениях, и он стал бодать хозяина своей толстой головой, прогоняя из ванны. В одном только ньюфаундленды и похожи на дельфинов: их тоже хлебом не корми, а дай спасти утопающего!
- Да какой я тебе утопленник, Боссо, - буркнул Роберт.- Кроме того, я умею плавать. И вообще проваливай!
Но Боссо приставал до тех пор, пока хозяин не вылез из своего цинкового «моря». Потом они оба отправились к куче компоста, заготовленного для удобрения сада. Боссо от нетерпения помахивал хвостом. Он знал, что сейчас предстоит охота на жуков-носорогов. И в самом деле, в куче они откопали сразу целых три. Но сегодня жуки ни за что не хотели участвовать в бегах: было слишком жарко.
С упрямым спокойствием они снова зарылись в компост. Ну и шут с ними!
Роберт поплёлся к качелям, вскарабкался на них и начал раскачиваться. Боссо качелей не признавал, его на них и десятком лошадей не втащишь, поэтому он предпочёл валяться на траве, повизгивая от удовольствия. Чем не жизнь?
Послеобеденную тишину разорвал пронзительный свист. Это, конечно, Кай. Роберт спрыгнул с качелей и помчался к калитке. Боссо тут же опередил хозяина, виляя не только хвостом, но и всем телом. Раз пришёл Кай, значит, они идут купаться!
У Кая огненно-рыжие волосы и сто семнадцать веснушек на физиономии. Он лучший друг Роберта, и они даже сидят на одной парте. Кроме того, физкультура даётся ему куда легче, чем пение. Как и Роберту. Плавать он, само собой, тоже умеет.
- Я иду купаться, - сказал Кай. - А ты?
- Ясное дело,- обрадовался Роберт.- Вот только маме записку черкну. Минутку!
Он помчался к дому.
- Да долго не копоши! - крикнул Кай вслед.
Кай некоторые слова коверкает, глотает их окончания и путает падежи. Так говорят многие коренные берлинцы. Правда, отец утверждает, что если человек хочет стать пилотом, то он должен говорить нормальным языком. Отец у Роберта лётчик и по-немецки говорит правильно. Кроме того, он знает ещё английский и русский. Зато отец Кая водит такси лучше любого другого шофёра в целом Берлине. А это чего-нибудь да стоит!
Записка для мамы получилась короткая: «Ушёл с Каем и Боссо купатца. Твой сын Роберт».
Мама должна вот-вот вернуться из магазина. По всем правилам, надо бы её подождать, но…
- Роберт, где же ты? - нетерпеливо завопил Кай.
- Сейчас!
С тех пор как Роберт научился плавать, ему разрешили ходить купаться одному. То есть вместе с Боссо, конечно. Собственно, с ньюфаундлендом и трёхлетний ребёнок мог бы купаться один. На то они и ньюфаундленды, чтобы спасать тонущих. Они спасают любого человека, когда он идёт ко дну. Даже если он тонет в шутку, собака всё равно вытащит его на берег - и точка. А уж о Боссо и говорить нечего!
Не-е,- сказал Кай, когда Роберт и Боссо вышли на улицу, - не-е, Роберт, снова с собакой… Это ж никакого удовольствия: ни тебе нырнуть, ни поплавать. Оставь Боссо дома, иначе я пошлёпал один. Понял?
- Но мне же без Боссо нельзя! - испуганно пробормотал Роберт. - Папа говорит, сначала надо научиться как следует плавать… Ты же сам знаешь.
- А мне начхать,- заявил Кай. Он сам недавно освоил вольный стиль и страшно этим гордился. - На следующей неделе ты тоже будешь плавать не хуже моего. А научиться можно и сегодня. Ну, за чем дело стало?
Роберт почесал ногу об ногу и нерешительно кивнул.
- Ступай домой, Боссо, - пробормотал он, не глядя на собаку. Боссо удивлённо взглянул на хозяина и замолотил хвостом.
- Говорю тебе - домой! - повторил Роберт хриплым голосом. Ему было стыдно. Ведь он обещал отцу, что будет ходить на озеро только вместе с Боссо. А слово надо держать…
Боссо, повесив нос, поплёлся обратно в сад. И больше не махал хвостом. А Кай заухмылялся, довольный. Когда он так ухмыляется, значит, что-то неладно. «Нет,- подумал вдруг Роберт, - я не могу нарушить обещания. Это нечестно».
- Ну, я пошёл, - сказал Кай, прежде чем Роберт успел открыть рот. И, повернувшись, Кай зашагал к ближнему лесу. При этом он насвистывал, перевирая мелодию: «Захвати с собою плавки».
И тут в голове Роберта мелькнула спасительная мысль: сейчас придёт из магазина мама. Когда она найдёт записку и увидит Боссо, то подумает, что Роберт оставил собаку караулить дом. Ну и, конечно, она тут же выпустит Боссо и скажет: «Ищи Роберта!» Боссо отправится по следам и найдёт их. Кай немного поворчит, да делать-то будет нечего. А пока Боссо прибежит к озеру, они с Каем уже успеют искупаться.
- Кай, подожди! Я иду! - крикнул Роберт и помчался вслед за приятелем. На Боссо он даже не посмотрел: это слишком тяжёлое зрелище - смотреть на огорчённого Боссо. Когда он обижен, то тихонько ложится на землю и скашивает глаза на свой чёрный нос. При этом у него такой вид, будто он вот-вот умрёт от горя.
Но сегодня Боссо повёл себя иначе. Он пробежал вдоль изгороди, сердито лая, и вдруг гавкнул с облегчением: «Гав-гав!» Перед ним зиял небольшой лаз, которым обычно пользовалась кошка. Лаз был такой узкий, что Боссо едва просунул в него голову. Но начало было положено. Боссо напряг свои могучие мускулы, и - раз! - проволочная загородка лопнула, как будто была сделана из ниток! Боссо очутился на улице. Отряхнувшись, словно он побывал в воде, пёс стал искать след Роберта. Ага, вот он! Боссо узнает запах хозяина среди тысячи других запахов.
Опустив голову, Боссо пересек улицу и затрусил к лесу. По дороге он вспугнул одичавшего кролика. Потом в кустах закричала «Караул!» сорока. Но Боссо не обратил внимания ни на крики удиравшего во весь дух кролика, ни на горластую сороку. Он должен сперва найти Роберта. «Гав!»
2
Ни один индеец не бывает настолько беспечным, чтобы просто так, за здорово живёшь, оставить свой след на тропе в девственном лесу. Тем более, когда вокруг рыщут в джунглях отряды бледнолицых.
Два индейских воина, Соколиный Глаз и Сверкающая Молния, брели вверх по течению потока. Тёмная, таящая в себе угрозу вода доходила им до колен». По обоим берегам лежали крокодилы, разевали свои пасти и рычали: «Ква! Ква!» Ну, пускай это и не крокодилы вовсе, а лягушки. И пускай поток зовётся просто Коровьей канавой и ширина его каких-нибудь полтора метра - всё равно он протекает в джунглях заповедника. Никому и в голову не придёт, что рядом рукой подать - находится громадный город Берлин. Здесь, в заповеднике, не увидишь прохожих, не услышишь их голосов. Тишина