– Кто платит за меня? Это… это важно.
– Ты не уйдешь, пока не узнаешь, – предположила женщина и получила резкий кивок в ответ.
– Это очень хороший человек. Уверена, ты слышала о нем. Лорд Шельдон. Не знаю, откуда он узнал о тебе, но твоя история заставила его позаботиться о твоей судьбе. Но это тайна, и ты никому не должна говорить, что я тебе рассказала.
Яра пообещала.
Следующий день выдался по настоящему морозным. Снег под ногами звонко хрустел. Снежки не лепились, но никто не унывал. Сегодня обещали залить каток, и все были в предвкушении скорого катания. Все, кроме Яры. Она шла, то и дело закусывая губу и сжимая в кармане дракончика. Шла с четкой установкой уйти с уроков. Но это она собиралась сделать позже, как все войдут.
Она дождалась, пока не закроется дверь за последним из учеников, и быстро прошмыгнула через ворота на задворки. Изнанку города девочка знала, пожалуй, лучше, чем любой сыщик и даже спустя год все ее движения были четкими, а дорога прямой. Она быстро достигла края, пробежала мимо покосившейся, еще стоявшей оградки и замерла.
Старой больницы не было. Не было провалившейся крыши, не было стен, полурастасканных на очаги, не было входа в подвал. Вместо него зияла дыра. Неровная, едва прикрытая досками.
Яра расчистила вход и медленно стала спускаться. Под ногой проломилась ступенька, и девочка упала на холодную землю. Рука отозвалась болью и холодом. Девочка поднесла ее к свету и вскрикнула: по ладони текла кровь. Медленно, но больно.
В углу, едва различимом в полумраке, что-то зашевелилось, и девочка отступила назад, едва не напоровшись на штырь.
– Воды, – совсем тихо попросил детский голосок. – Холодно…
Яра подошла ближе и в глубине вонючего тряпья кое-как разглядела маленькую девочку. Девочка куталась в эти тряпки, пытаясь согреться и уснуть, но ничего не получалось. Они не грели, ничего не могло согреть ее уходящую на небо душу. Глаза девочки были затянуты паутинкой. Ледяные чертоги уже распахнули врата, чтобы принять ее душу. Ждать оставалось совсем недолго.
– Страшно… Мама… почему ты не со мной… – плакал обреченный ребенок. Слезы катились по лицу и опадали белыми снежинками. – Мамочка… почему ты ушла?
– Она… не ушла. – Яра медленно подошла к ребенку. Она едва узнала этот голос, едва смогла вспомнить голосок дочери их лекарки. Единственной, кто мог хоть как-то помочь, обитателям подвала. – Она… скоро вернется…
– Яра?.. – Девочка каким-то образом узнала ее. – Яра… Ты вернулась. Они говорили – ты умерла. Все, кто ушел в тот день, не вернулись. И мама… они сказали, она ушла навсегда. Но ты вернулась. И она вернется… Правда?
Она говорила, а голос ее слабел. Яра присела рядом и взяла ее за руку. Ледянки девочка не боялась. Она и сама была ею больна. Когда-то в другой жизни, в той, где на окне цвели ромашки. И единственное, что она могла сделать для этой девочки сейчас, – просто проводить ее в последний путь. И она была с ней. Была, пока не замерзли затянутые дымкой глаза, пока мороз не забрал ее последнее дыхание, пока ее не приняли Ледяные чертоги.
Яра поднялась с колен и медленно вылезла на поверхность. Ей хотелось плакать, но сил едва хватало на шаг. Она медленно брела куда-то вперед, а перед глазами все еще стоял давешний подвал и умирающая девочка. Умирающая по ее вине. Если бы она тогда не сказала, если бы промолчала… Если бы все сложилось иначе…
Девочка медленно шла вдаль. Шубка на ней была расстегнута, но малышка уже не чувствовала холода. Холод уже был в ней. Ей нельзя было простужаться – и в приюте ее берегли от этого, нельзя было ходить босиком – и ее обували, нельзя было глотать снежинки – ее не пускали в снегопад. Ей нельзя было мерзнуть – и ее одевали. Они предусмотрели все, кроме одного – холода в самом сердце. А он уже был там и только ждал своего часа.
Яра остановилась внезапно, почувствовала, как холодеют руки, как медленно уходит зрение, как размывается пейзаж вокруг. Она еще слышала шаги. Легкие, торопливые шаги спешащего человека. Она успела почувствовать чужие губы на своем лбу. Успела услышать скупое мужское «прости» и ощутить знакомый аромат ромашек. Она могла бы успеть еще многое в этом мире, но холод уже был в ней…
Говорят, когда умирают от ледянки, с неба сыплются теплые снежинки. Возможно, это просто поверье, но в этот день с неба падали теплые слезы еще одной ушедшей души.