– Ну, это мой студент. Его Сашей зовут.
– А зачем он приехал в садик?
– Он… помогает мне. У меня голова болела немного.
– Знаю, знаю, – деловито проговорила Олеся, – у нашей Нины Ивановны тоже голова болела. Она сказала, это из-за снега.
«Верно, – подумала Анна, – а я-то удивляюсь. Такой снегопад».
Она застегнула на Олесиной куртке молнию, повязала ей шарф, надвинула на шапку капюшон.
– Ну, пошли знакомиться.
Дрон, увидев идущих из-за ограды Анну с Олесей, вылез из машины и открыл заднюю дверцу.
– Привет! – поздоровался он с Олесей.
– Привет.
– Давай залезай.
Олеся вскарабкалась в детское кресло.
– А я знаю, ты Саша, мамин ученик.
– Так и есть, – Дрон усмехнулся и застегнул на Олесе ремни.
– Сядь со мной, – потребовала та.
– Легко. – Он залез с ней рядом на заднее сиденье.
– Анна Анатольевна, она на вас очень похожа.
– Странно, что ты это разглядел, – насмешливо проговорила Анна, усаживаясь за руль. – Лица не видать, одни глаза.
Олеся вертела головой в капюшоне и весело улыбалась. Всю дорогу обратно они с Дроном болтали о чем-то вполголоса, Анна не все расслышала, погруженная в свои мысли. Кажется, Сашка что-то включил в телефоне, то ли игру, то ли мультик. Так они и доехали до дома. Дрон вытащил Олесю из машины и встал перед Анной, неловко топчась на снегу.
– Ну, я пойду?
– Да, иди. Спасибо тебе и за шары, и за ужин. И за то, что съездил со мной.
– Да о чем вы, Анна Анатольевна? Это вам спасибо, что не выгнали! – Сашка мотнул головой, стряхивая снег с волос. – Я… можно завтра приду? А хотите – могу сам за Олесей сходить?
– Тебе ее не отдадут, – засмеялась Анна. – А приходить можно. Только сам видишь, у нас не очень весело… – она не смогла подавить вздох.
– Ерунда, – решительно произнес Дрон, – лично мне с вами очень даже весело.
– И мне с тобой тоже весело! – встряла Олеся. – Мам, а что за шарики?
– Сейчас сама увидишь, – загадочным тоном пообещал Сашка. – Все, я пошел. Спокойной ночи!
– Пока, – Анна помахала рукой, подхватила Олесю за шарф и двинулась к подъезду.
Она вдруг поняла, что голова у нее больше не болит. И даже вроде сил немного прибавилось. Как будто Дрон вселил в нее часть своей дурацкой неуемной энергии. В квартире витал запах мандаринов, и от этого создавалось ощущение праздника. Олеся зашла к себе в комнату, и оттуда послышался крик восторга:
– Мама, шарики!! Какие красивые! Это кто принес? Этот Саша?
– Да, он.
– А шоколадку?
– Тоже.
– А можно ее съесть?
– Можно, котенок, но только после ужина.
Анна отправилась на кухню. Там царил идеальный порядок, сковородка вымыта, тарелка и чашка тоже. Анна чистила картошку и думала о Клюеве. О том, каким трусом и ничтожеством он оказался, а она все равно продолжает о нем думать и его ждать. Анна решительно взяла телефон, нашла в сообщениях эсэмэску с новогодним поздравлением, перечитала, улыбнулась и создала новый контакт, написав в справочнике: Дронов Саша.
13
Это была победа!! Дрон ликовал. Он шел пешком домой, без шапки, нараспашку, подставив лицо морозному воздуху, шел, продираясь сквозь наметенные за вечер сугробы. На волосах и на бровях у него осели мохнатые хлопья снега, а на душе было так чудесно и легко, что хотелось подпрыгнуть и взлететь, подобно тем шарам, которые остались в квартире у Анны. Она его не прогнала! Впервые в жизни она не смотрела на него с презрением и насмешкой. Наоборот, в ее глазах была благодарность. Сердце Дрона сжималось от нежности и жалости: бедная, уставшая, такая одинокая и загнанная в угол… Он представил, как днями и ночами она одна сидит в пустой квартире, возится с ребенком, не с кем даже словом обмолвиться. Как к Анне теперь относятся в колледже, Дрон был в курсе. Слышал, как учителя перемывали ей кости, да что там они, некоторые его однокурсники считали Анну настоящей преступницей. С одним из таких Дрон недавно подрался, чтобы тот варежку свою поганую не разевал. А еще – выследил троих говнюков с первого курса, которые малевали свои художества на капоте Аниной машины, и так с ними побеседовал, что больше они даже к стоянке не приближались. И поделом им всем, за любимую женщину Дрон любого готов порвать.
Сашка вздохнул. Возможно, он рано радуется. Сегодня Анна плохо себя чувствовала, вот и дала слабину, а завтра очухается и пошлет его к чертовой матери. Одна радость, что этот хмырь Клюев бросил ее – об этом теперь на каждом углу звонят. Тяжело Анне без мужчины, да еще в такой ситуации, а Дрон вот он, всегда под рукой. Ну, вдруг она поймет, какой он надежный, оценит его преданность?
В кармане завибрировал телефон. Дрон поспешно выхватил его – может, она? Нужно что-нибудь?.. Но это был отец. С тех пор как он ушел, они виделись очень редко и так же нечасто созванивались. Сашка не мог простить отцу измену матери, а тот не особо чувствовал себя виноватым. Так оба и дулись друг на друга, но на самом деле Сашке отца не хватало, и точно так же в глубине души он знал, что и отец скучает без него.
– Привет! – бодро пророкотал отцов бас Дрону в ухо.
– Привет.
– Ты дома?
– Нет пока.
– Интересно! А где же ты есть? Время – одиннадцатый час.
– Гуляю, – лаконично ответил Дрон.
– В такую погоду? Ты не один, что ли? С девушкой? – отец понимающе кхекнул.
– Никакой девушки. Говорю же, просто гуляю.
Дрону вдруг ужасно захотелось рассказать отцу про Анну. Отец в женщинах знал толк. Бабы таких, как он, любят: высокий, широкоплечий, в глазах вечная ирония. Недаром малолетняя дура Лизка в него втюрилась.
– Никакой девушки, говоришь? – в голосе отца послышалась задумчивость. Он будто что-то прикидывал, подсчитывал. – А давай я тебя сейчас заберу. Посидим, поужинаем. Побеседуем по-мужски. Ты где гуляешь-то?
Сашка назвал улицу, по которой шел.
– Да это совсем рядом, – обрадовался отец. И тут же прибавил: – Только, друг, прости, я ненадолго. Лиза сегодня ночью прилетает из Мюнхена с соревнований, мне ее встретить надо.
Ишь ты, с соревнований! Дрон пренебрежительно хмыкнул. Лизка была фигуристкой, по мнению Сашки, не слишком успешной, так, второй эшелон. Но периодически она куда-то летала и где-то выступала, а отец гордился невероятно, считая, что его новая жена – будущая чемпионка.
– Да мне-то что, – как можно равнодушней проговорил он, – недолго так недолго.
– Ну жди, сейчас приеду.
Дрон слышал, как отец говорит в навигатор адрес и как играет музыка в машине. Он почувствовал, что замерз. Видно, эндорфины, полученные от общения с Анной, постепенно выдохлись и перестали его согревать от ледяного ветра и пурги. Сашка спрятал телефон и принялся растирать окоченевшие пальцы. Отец действительно подъехал быстро.
– Садись, – он распахнул дверцу автомобиля.
– Ну ты и дурень, Саня, гулять в такую метель. Смотри, на снеговика похож.
Сашка, стуча зубами, забрался в теплый салон.
– Ну, куда поедем? – спросил отец. – Я тут одно место знаю, они до самого утра открыты. Но это «Якитория». Ты суши любишь?
– Я все люблю, – сдержанно сказал Дрон.
На самом деле ему отчаянно хотелось есть, у Анны он даже бутерброда себе не сделал.
– Ну и отлично.
Отец выжал газ. Через десять минут они подъехали к «Якитории». Внутри, несмотря на поздний час, было полно народу. Официанты в длинных фартуках, похожих на юбки, бесшумно сновали взад-вперед, разнося подносы с роллами.
– Выбирай, – отец раскрыл перед Сашкой меню.
– Мне вот это, – Дрон ткнул пальцем в первое попавшееся блюдо.
– Ладно. А еще?
– Все.
Отец взглянул на него внимательней.
– Ты вот что, не стесняйся. Выбирай еще. Суп возьми или горячее. Тут вкусно.
– Кто тебе сказал, что я стесняюсь? – буркнул Сашка. – Просто не голоден.
– Ну раз не голоден, то ладно, – отец пожал плечами, показывая, что уговаривать он его не собирается. – А я, пожалуй, поем, а то мне еще в Шереметьево ехать.
Он заказал мисо суп и рис с курицей и овощами в горшочке. А еще чайник зеленого чая.
– Ну рассказывай, как вы живете? – Отец смотрел на Сашку с полуулыбкой.
– Нормально живем.
– Как Ира, как мама?
– Ирка в школу ходит, мать на работу.
– Как она? – голос отца едва заметно дрогнул.
– Хорошо. Зубы вот недавно вставила. Импланты.
– Да, зубы, знаю, в курсе. Я обещал ей денег дать, но у меня не получилось всю сумму. Мы с Лизой отдыхать ездили.
– Деньги мы нашли, – самодовольно сказал Дрон и ухмыльнулся про себя. Если бы отец знал, что за эти жалкие сорок тысяч Козюля теперь его имеет по полной и сколько Дрон на него ни работает, долг его только увеличивается. Но не следует ему об этом знать.
– Молодцы, – похвалил отец. – А вот и твои роллы.
Черноволосый мальчик-официант принес «Калифорнию» и поставил ее перед Дроном.
– Ты палочками ешь? – спросил отец.
– Угу.
– Молодец. А я не могу никак научиться. Всегда себе приборы прошу. Лизочка надо мной смеется.
«Еще бы она не смеялась, – с неожиданным ожесточением подумал Сашка, – старый козел, которому в будущем году полтинник стукнет, трескает суши с двадцатилетней девчонкой».
– Ты это, Сань, научи меня, – доверительным тоном попросил отец, – научишь?
– Научу. – Сашка вдруг увидел отца совсем другими глазами. Как-то все сразу увидел – и заметную проседь в густых темных волосах, и сеточку мелких морщин под глазами, и складку на лбу, а главное – что улыбка у него вовсе не самоуверенная и нахальная, а усталая и немного грустная. Уходила его молодая женушка, как Сивку-бурку… – Научу, конечно, – повторил Сашка мягче. – Могу прямо сейчас. Попроси, чтобы тебе еще палочки принесли.
– Да вот они лежат.
На краю стола действительно лежала упаковка палочек. Сашка вскрыл ее и протянул палочки отцу.
– Смотри: эту сюда, эту держишь большим пальцем. Да, правильно, вот так.