[6]. Все равно. Боюсь только, тебе опять придется воспользоваться одним из моих костюмов. Поскольку ты теперь телезвезда, репортеры — уже с утра пасутся возле нашего дома.
— Черт.
— Нет проблем. Нам однажды удалось обвести их вокруг пальца. Выходи в другую дверь, а я тебя прикрою.
— Нет, мне не удастся избегать их бесконечно. Сделаю короткое заявление для прессы. Пусть радуются.
— Правильно. Расскажи все как есть. Так куда ты хочешь пойти перекусить? Я угощаю.
— Я не могу.
— Почему?
— Мне нужно проведать одного из своих клиентов. — Сара подумала о Гекторе Санчесе. Вчера вечером он звонил ей домой. После выхода в эфир «Опасной грани». Она не сняла трубку, но, судя по тону оставленного им на автоответчике послания, Гектор был очень взволнован и обеспокоен.
— Я бьюсь, уговаривая тебя не мочить ноги, а ты наперекор всему ныряешь с головой в воду. В самом деле, Сара, ни к чему тебе так торопиться с выходом на работу.
— Викки, ты мне очень помог. Работа для меня сейчас спасение, пойми. Мне нужно вернуться к своей рутине. Оставив в прошлом все, что пришлось пережить.
Оставить в прошлом. Смех, да и только! Никакой рутины, ничего не может быть, пока Ромео на свободе.
Неброско одетый мужчина изо всех сил старался оградить Сару от натиска толпы репортеров, но сдержать их было невозможно. Они бомбардировали ее каверзными вопросами, совали в лицо микрофоны, опутывали проводами своих магнитофонов.
— Почему вы появились в «Опасной грани»?
— Насколько близки вы были с Мелани?
— Вы знаете, кто скрывается под именем Ромео?
— Вы появитесь еще на телевидении?
— Собираетесь ли вы провести серию ток-шоу?
— Мелани вам что-нибудь рассказывала?
— Вы действительно считаете, что Ромео выбрал Мелани в качестве своей жертвы, поскольку она была близка к его разоблачению?
— Вы теперь сотрудничаете с полицией?
— Вы это рассматриваете как персональную миссию?
Сара холодно оглядела столпившихся вокруг нее корреспондентов. Лицо ее было подобно высеченной из камня маске.
— Все, что я могу сказать… Так вот, я заявляю следующее: на этот раз Ромео это не сойдет с рук. И я хочу, чтобы он это знал. Пусть уяснит себе, что есть женщина, которую ему соблазнить не удастся.
Был уже полдень, когда Сара наконец добралась до студии Гектора Санчеса. Но дверь ей никто не открыл. Гектора дома не было. Она подумала, не поехать ли ей в офис, но потом решила, что еще не готова лицезреть любопытствующих и сочувствующих сослуживцев. Она вышла на улицу, добрела до ближайшего кафе, заказала чашечку кофе. Решив, что все-таки должна что-то съесть, добавила к заказу кукурузную лепешку. Но, когда все было подано, смогла впихнуть в себя лишь несколько кусочков, которые запила потом щедрой порцией кофе.
Примерно в четверть второго она решительно направилась обратно в студию художника. По крайней мере, он не увидит, как жутко она выглядит.
Но она забыла об остроте других чувств Санчеса. Стоило ей вымолвить сухое «привет», как он тут же насторожился.
— Дела у тебя неважные, Сара.
Сара не смогла сдержать улыбки в ответ на меткую реплику художника, лишний раз подивившись его проницательности.
— Я знала, что меня взбодрит визит к тебе, Гектор. — Она оглядела студию в поисках морского пейзажа, который написал Санчес.
— Я его продал.
Сара расхохоталась.
— Что это? Ясновидение?
— Флюиды, — криво усмехнувшись, ответил он.
Она содрогнулась.
— А теперь серьезно, Сара. Я очень сожалею о том, что произошло с твоей сестрой. И, когда я увидел тебя… услышал, конечно же… во вчерашнем шоу, я просто разрыдался.
— Откуда ты узнал, что я буду выступать? — Сара различила нотки подозрительности в своем голосе и слегка устыдилась этого.
— Обычно я не слежу за анонсом. Но после трагедии с твоей сестрой… знаешь, я начал прислушиваться к сводкам новостей. Наверное, в надежде услышать о том, что этого негодяя уже поймали. Насколько я понял, у полицейских уже есть несколько версий.
— Они не внушают мне доверия, — скупо сказала Сара.
Голос его смягчился.
— Для тебя это, должно быть, пытка.
— Мягко сказано.
— Хочешь выпить? Я приготовлю.
— Я твой наставник, Гектор. И с клиентами мне пить не положено. Да и вообще я не пью. И тебе не рекомендую.
— Должны же быть у тебя хоть какие-то пороки, Сара.
Она хрипло рассмеялась.
— О’кей, если тебе нельзя предложить выпить, как насчет чашки кофе? Правда, могу угостить только растворимым. Моя кофеварка в ремонте.
— Нет, спасибо. Я только что пила кофе. Так что сказал Аркин насчет твоего морского пейзажа?
Санчес ухмыльнулся.
— Это мой большой сюрприз для тебя. Полчаса назад он забрал у меня картину. Сказав при этом, что я самый блестящий слепой художник из тех, кого ему доводилось встречать. Мне вот только интересно, сколько же их было?
— Да чудак ты человек, Аркин считает тебя великим художником. О, Гектор, это же потрясающая новость.
— Да-да, — согласился Санчес. — Знаешь, он даже вытащил меня на ленч. Я попросил его заказать мне самое дорогое блюдо из меню. — Он щелкнул пальцами. — Господи, я так ошарашен этим событием, что чуть не забыл. — Он проворно пересек комнату, которую знал как свои пять пальцев, и взял со стойки, отделявшей студию от жилого помещения, прямоугольной формы сверток. — Аркин нашел это у моего порога. Здесь написано твое имя. Можешь себе представить?
Сара оцепенела.
Санчес слегка потряс свертком.
— Похоже, конфеты. Что ты думаешь? Может, кто-то из моих соседей без ума от тебя? В квартире напротив живет один ненормальный, который каждый день меняет подружек. Если это он, не обращай внимания. Это не твой тип. Хотя и забавный малый. Сегодня он приезжает. Как чувствует, что ты появишься. — Санчес протянул ей завернутую в простую коричневую бумагу коробку. — Ну, что, возьмешь? Посмотри, может, внутри есть визитная карточка? Если ты ждешь, что я ее тебе прочитаю, Розен…
Она застыла как вкопанная, не в силах вымолвить ни слова.
— Эй, Сара. Я пошутил. Что происходит? Что с тобой? — Шутливый тон сменился беспокойством.
Сара не могла оторвать глаз от свертка, которым размахивал Санчес.
— Сара, ты меня пугаешь. Скажи что-нибудь.
Она сделала шаг ему навстречу, но по-прежнему не решалась прикоснуться к коробке. Она смогла разглядеть наклеенную на бумагу почтовую бирку. На ней было напечатано ее имя. Тот же компьютерный шрифт, что и на письме, которое она получила от Ромео.
— Так ты возьмешь ее, Сара? Что такое? Ты думаешь, это бомба или что-то в этом роде?
Да, это самая настоящая бомба.
Она выхватила посылку из его рук. Потом плюхнулась на деревянный стул, стоявший поблизости.
— Сара, ты меня беспокоишь.
— Нечего беспокоиться. Я в порядке. — Она попыталась придать своему голосу уверенности. Не стоит вешать на клиентов свои личные проблемы.
— Как же, я ведь не дурак. — Санчес подошел к ней, взял за руку. — Ну-ка, Сара. Рассказывай. Позволь мне помочь тебе. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. И хватит молоть чушь насчет того, что я твой клиент и все прочее. В конце концов, детка, я без пяти минут всемирно известный художник. И твои услуги мне скоро не понадобятся. Во всяком случае, как наставника.
Сара вцепилась в сверток. Она задыхалась. Ей казалось, будто Ромео высасывает воздух из ее легких. Напоминая о том, что находится рядом. Что он повсюду. И не устоять против коварного соблазнителя. Куда бы она ни пошла, что бы ни делала, сколько бы полицейских ни охраняло ее, он решительно пробивался к ее сердцу.
— Прошу прощения, джентльмены, что смог принять вас только сегодня. — Билл Деннисон, приветствовавший детективов в приемной своего кабинета на Честнат-стрит, держался холодно и официально. Как и у Мелани, обстановка в его приемной была сдержанно-элегантной — журналы на столиках, уютные клубные кресла и даже схожие японские гравюры на стенах. Пока детективы ожидали появления доктора, Вагнер заметил Аллегро, что оба психиатра, вероятно, делали свои покупки в одной художественной галерее.
— Для меня эти дни были сущим кошмаром, — продолжил Деннисон. — Я до сих пор не могу оправиться от шока. — Хотя речь Деннисона и была эмоциональной, от внимания детектива не ускользнула его предельная сосредоточенность.
— Тем более вы должны охотнее помогать нам, — заметил Вагнер.
— Само собой разумеется, — пламенно произнес Деннисон и жестом пригласил детективов в свой кабинет.
— Кушетки не хватает, — сказал Аллегро, оглядев традиционный интерьер кабинета: в углу стол вишневого дерева, стилизованный под эпоху королевы Анны, четыре кожаных кресла, расставленные полукругом на персидском ковре, в расцветке которого были смешаны рыжий, голубой и кремовый тона.
Деннисон улыбнулся.
— Я не психоаналитик, я психиатр-практик. И предпочитаю смотреть пациенту в глаза.
Аллегро это показалось забавным, поскольку психиатр явно избегал встречаться с ним взглядом. Возможно, визуальный контакт был у него предусмотрен только для платных пациентов.
— Может, мы перейдем прямо к делу? — официальным тоном произнес Вагнер, прерывая разглагольствования доктора.
Деннисон смутился.
— Да, конечно. Будь это возможно, я бы уделил вам больше времени. Но, к сожалению, я настолько уплотнил график приема пациентов… Поначалу мне пришлось отменить несколько консультаций из-за похорон, а потом и самому нужно было прийти в себя, прежде чем беседовать с пациентами. Особенно с пациентами Мелани. Общение с больными требует предельной концентрации. Если нет полной самоотдачи, я чувствую, что…
— Вы видели выступление по телевизору вашей бывшей родственницы вчера вечером? — прервал его Аллегро.
— По телевизору? Сара? Какого черта…
— Она передавала сообщение для Ромео из студии «Опасной грани».