— Да. И пройдись по квартирам, окна которых выходят на эту улочку. Проверь, не видел ли кто из жильцов посторонних. — Он посмотрел сквозь стекло на Сару. — Как вы?
— Все в порядке.
— Сидите тихо. Скорее всего, мы его спугнули, но на всякий случай мы с Корки еще разок пройдемся вокруг.
— Не думаю, что его так легко напугать, — сказала она.
— Может, это был всего-навсего хулиган, Сара. Наркоман какой-нибудь.
— Почему бы вам не сказать прямо, что вы думаете по этому поводу?
— Почему бы вам не вернуться в гостиную и не налить себе выпить?
— Послушайте, Аллегро. Ну скажите же наконец. Скажите, что я сама напросилась на это. Пошла к Эмме на передачу и бросила ему вызов. Ну же, говорите.
— Вы сами это сказали за меня. Пойдите, сварите кофе. Ночь предстоит длинная.
Она кивнула головой, но не двинулась с места. На нее опять нашел ступор — состояние, так хорошо ей знакомое. Он подавлял в ней любые эмоции, даже страх.
— Идите же, Сара. — На этот раз это была уже не просьба. Приказ.
Его резкий окрик вывел ее из оцепенения. Она пошла на кухню варить кофе. Задумчиво наблюдала она за тем, как размеренно падают в стеклянный сосуд кофеварки капли темно-коричневой жидкости. Кофе казался крепким. Пожалуй, она переборщила. В самом деле, она даже не посчитала, сколько ложек его положила.
Сейчас очень трудно сосредоточиться на таких пустяках. Сердце до сих пор отчаянно билось. И она даже чувствовала жжение в груди. Сара заглянула в шкафчик в поисках лекарства, потом вспомнила, что какие-то обезболивающие таблетки клала в сумку.
Она направилась в гостиную, но на полпути вдруг резко остановилась. Кровь разом отхлынула от лица. На полу в прихожей, чуть в стороне от входной двери, у коврика лежал белый, ничем не примечательный конверт.
Как долго он здесь пролежал? Выйдя из ванной, Сара даже не подумала взглянуть в ту сторону.
Если Ромео подсунул конверт только что, он, вполне возможно, еще стоит под дверью. Если она сейчас откроет, у нее есть шанс столкнуться с ним лицом к лицу. И тогда наконец исчезнут сомнения в том, кто скрывается за столь романтичным прозвищем. Она увидит своего противника. Все будет кончено.
Кончено.
Раздался громкий стук в дверь. Сара застыла от ужаса.
Стук повторился.
— Сара, это я. Джон. — Короткая пауза. — Аллегро.
Она бросилась к конверту и засунула его под коврик. Она вновь спасала тайну Мелани. И ее честь. Распахнув дверь, она бросилась в объятия Аллегро.
— Все в порядке, Сара. Я никого не увидел. — Он чувствовал, как она дрожит, и попытался утешить ее, обняв крепче.
— Он был здесь. Я знаю.
Аллегро чуть отстранился и заглянул ей в глаза.
— Вы кого-нибудь видели?
— Нет, но… — Покажи ему. Даже если это опять страничка из дневника Мелани. Покажи ему. Покажи.
— Что «но», Сара? — настойчиво добивался он ответа.
Она прижалась к нему. Да, нужно будет показать письмо. Но только после того как прочтет сама. Это ее долг перед Мелани.
— Я вызвал подкрепление. Мы прочешем всю округу. Не волнуйтесь, Сара. Если он где-то рядом, мы обязательно его схватим.
Она никак не могла унять дрожь. В голове пронеслось видение: она стоит в холле их дома, на ней свадебное платье матери. В руке она что-то держит. Что-то живое и пульсирующее. Сердце. Истекающее кровью сердце. Сердце Мелани. Нет, нет. Я не хотела этого. Клянусь. Не хотела. Не хотела.
— Чего не хотела, Сара?
У нее вырвался изумленный вздох. Неужели он читает ее мысли? Неужели она уже совсем не владеет собой?
Она высвободилась из его объятий.
— Ничего. Ничего.
Он промолчал. Все так же, ни слова не говоря, прошел в комнату.
— Что вы собираетесь делать? — спросила она, увидев, что Аллегро направился к телефону. Достав из заднего кармана брюк записную книжку, он начал набирать номер.
Сара приблизилась к нему, так что даже расслышала гудки на другом конце провода. На десятом по счету Аллегро повесил трубку.
— Автоответчика нет.
— Кому вы звонили?
Он долго и внимательно смотрел на нее.
— Перри.
Не успела она и рта раскрыть, как он уже опередил ее своим комментарием.
— Это означает, что его нет дома, и не более того. А может, он просто не снимает трубку. Его, наверное, одолели интервьюеры. Пресса уже пронюхала, что именно он обнаружил… Мелани. Так что его желание не отвечать на телефонные звонки вполне объяснимо.
Сара схватила трубку. Теперь ее очередь набрать номер. Она вдруг засомневалась, хотя знала номер наизусть. Опять борьба с самой собой. Вероятно, то, что она делает, — это безумие, рассуждала Сара и тем не менее изо всех сил нажимала на кнопки телефона.
На четвертый звонок ответили. Она отвела трубку от уха, так чтобы Аллегро мог расслышать голос на другом конце провода.
«Говорит Билл Деннисон. Меня нет дома, но, если вы оставите свое сообщение, я обязательно свяжусь с вами, как только смогу».
Сара повесила трубку. Аллегро стоял, молча уставившись на нее.
— Я знаю, — сказала она. — Это ничего не значит. Стало быть, нечего об этом и говорить. — В голосе ее смешались горечь, раздражение и страх.
Их взгляды встретились. С улицы доносились отдаленные отзвуки сирен.
— Почему вы решили, что это мог быть ваш зять? — спросил Аллегро.
— Бывший зять. Да сама не знаю, что на меня нашло. Вы же видите, в каком я состоянии.
— Сара… вы что-то не договариваете.
У нее вырвался смешок.
— У нас был роман. Если это можно так назвать.
Он прищурился.
— У вас с Деннисоном?
Она кивнула головой. Почему я ему об этом рассказываю?
— А как бы вы сами его назвали? — спросил он.
— Величайшей глупостью, — ответила она. — Кажется, мне всю жизнь суждено довольствоваться бывшими в употреблении любовниками Мелани. — А Джон — не из их ли числа? И не в этом ли кроется истинная причина его притягательности для нее?
Повисло напряженное молчание.
— Готов кофе?
Сара сухо рассмеялась — отчасти чтобы скрыть смущение.
— Что, вдруг пересохло в горле, детектив?
Аллегро не сводил с нее пристального взгляда.
— Хватит ходить вокруг да около, Сара. Задавайте вопрос, который вас мучает.
— Вы с Мелани были любовниками?
Он ничуть не смутился.
— Нет. Хотел ли я быть ее любовником? И да, и нет. — Он улыбнулся. — Ну, что, такой ответ кажется вам двусмысленным?
Она не успела ответить: раздался стук в дверь. И только тогда Сара осознала, что сирены, которые только что были так далеко, теперь громко завывали под окнами ее квартиры.
Аллегро на мгновение прижался лбом к ее лбу, но это мимолетное прикосновение для Сары было подобно электрическому разряду.
— Потом. — Он отстранился от нее и направился к двери.
Чем не двусмысленность?
Прибывший наряд полиции развил кипучую деятельность. Полицейские прочесывали округу, искали отпечатки пальцев, опрашивали жителей. Пресса неотступно следовала за ними, изголодавшись по сенсациям.
Сразу после беседы с полицейскими Викки возник на пороге квартиры Сары.
— Ты действительно считаешь, что это был он? Ромео?
Глядя на пышную прическу соседа, его яркий макияж и шелковое, ультраженственное домашнее платье, Сара почему-то вспомнила ту фотографию, на которой мужественный красавец Вик был запечатлен на песчаном пляже в обнимку со своей симпатичной матушкой.
— Сама не знаю, — осторожно ответила Сара, мысленно представляя Викки без рыжей шевелюры, которая при ближайшем рассмотрении оказалась париком, без искусно нанесенного макияжа, пестрого наряда. Годы, прошедшие со дня того памятного снимка, добавили лицу Викки морщинок, округлили его подбородок, но не изменили главного: эффектную особу, стоявшую сейчас перед Сарой, можно было легко преобразить в исключительно привлекательного самца. Викки, Вик. Как хамелеон…
Сара лихорадочно соображала. Когда Корки увидел входящего в дом Викки? Не сразу ли после того, как Аллегро услышал доносившийся из ванной шорох? Не могло ли так случиться, что Викки, пытавшийся открыть окно, испугался поднятого шума и оставил свою затею? А может, замысел состоял в другом? Отвлечь Аллегро и Корки на поиски неведомого злоумышленника, а самому в это время подсунуть под дверь конверт?
Сара побледнела от страха. Она совсем забыла о том злополучном конверте, который в спешке спрятала под ковриком.
— Дорогая, ты побелела как полотно, — запричитал Викки. — Ну-ка, дай я тебе помогу…
Сара очнулась, стоило Викки приблизиться к ней. Одна мысль о него прикосновении…
— Нет, пожалуйста. Я в порядке, — твердо произнесла она, заметив при этом, как изменился в лице трансвестит. Была ли это искренняя обида или актерская игра, за которой скрывались куда более зловещие эмоции? «Безумие какое-то», — подумала Сара. Она и впрямь начинает сходить с ума. Подозревает каждого, выискивая тайный, злодейский смысл в словах, жестах и даже внешности. Сначала Перри, потом Билл, теперь вот Викки. Она вспомнила и ощущение панического ужаса, которое испытала, когда рука Джона Аллегро зажала ей рот.
— Что ж, я, пожалуй, пойду, — сказал Викки и натянуто улыбнулся. — Такой красотке, как я, нужен хороший сон.
Стараясь подавить в себе вспышку паранойи, Сара поспешила взять соседа за руку и дружески пожала ее.
— Извини. Я сейчас немножко не в себе.
На этот раз Викки улыбнулся от души.
— Будь я в твоей обувке, я бы чувствовал то же самое.
Сара инстинктивно опустила взгляд на огромные ступни Викки. Тот ухмыльнулся.
— Да, я знаю, о чем ты думаешь. Мои копыта вряд ли втиснутся в твои изящные сандалики.
Сара уловила оттенок зависти в хрипловатом голосе соседа. Наверное, у его матери тоже была маленькая ножка? А у жертв Ромео? У Мелани был шестой размер обуви. Браво, Розен. Убитых объединяло не то, что все они были молоды, удачливы, независимы. У них были маленькие ножки. Блестящая версия. Ромео — трансвестит, помешанный на изящных женских ступнях!