— Та-ак, — выдохнул Мишка, бережно опуская на пол Ромку. — Можно считать, мы познакомились и почти подружились. Теперь бы чего-нибудь перекусить.
— Это мы сейчас. Это мы живо, — откликнулся Ромка и помчался к холодильнику.
Встал на задние лапы, ухватился передними за ручку, давай её изо всех сил тянуть.
— Чего ты хочешь сделать с этим ящиком? — спросил Мишка.
— Надо дверку открыть. Там мясо, сыр и...
— Пусти-ка...
Мишка легонько отстранил Ромку. Положил лапы на дверцу. Качнул её, и... дверца отвалилась от холодильника.
— Да ведь это... это мёд... — Мишка взволновался. Опрокинул банку в рот. Сладко облизался.
Выпил он кувшин сметаны. Съел лимоны и бананы. Мясо, масло, колбасу.
Ромка ахнуть не успел — всё, что было, Мишка съел.
Потом он приставил к холодильнику дверцу. Обтёр и облизал нос. И весело спросил Ромку:
— Что будем делать дальше?
— Древний Ворон Каррыкарр так говорил: «Если сыт, — берись за дело. Дела нет — играй и пой».
— Ой, люблю играть! Ой, люблю развлекаться!
И Мишка, встав на передние лапы, прошёлся по комнате.
Мишка сперва двигался неуверенно, боясь что-нибудь задеть, зацепить. Потом разыгрался, разошёлся, разгулялся и...
Вмиг диван перевернул. На него закинул стул. В люстру запустил подушкой. В самовар ударил кружкой... Он на стол налетел — оторвал ножку. На ведро с разгону сел — и ведро в лепёшку...
Никогда в жизни так не играл и не веселился Ромка.
Мишка подкидывал его, как воздушный шарик. И на люстру. И на шкаф. А потом закутал в одеяло так, что Ромка еле-еле из него выбрался.
Наконец они устали. Задыхаться оба стали.
Мишка на пол плюх мешком. Ромка — рядышком с дружком.
— Вот так рок-кувырок, — выговорил Ромка, немного отдышавшись. — Стол без ножки! Стул без спинки! Кресло — на две половинки. Люстра набок покосилась. Дверца шкафа отвалилась...
— Ты меня ещё не знаешь, оттого и унываешь. Вмиг починим. Всё наладим. Будет чисто и красиво. Ну! Взялись за дело. Живо!
Опять Клык-Клык Грумбумбес
Мишка и впрямь оказался мастером на все руки.
Вот уже и люстра висит как надо. И всё, что было оторвано, отколото, отломано, всё встало на своё прежнее место.
Чистотой сияет дом. Ни сориночки кругом.
Потом друзья помылись под душем. Высохли. Улеглись рядышком. И Мишка вдруг загрустил.
Заметил это Ромка и говорит:
— Не грусти. Давай вдвоём нашу песенку споём.
— Я же не знаю вашей песни, — расстроенно пробормотал Мишка.
— Тогда я спою один. И совсем другую. Новую. Я её только-только придумал.
Вскочил Ромка и, притопывая, запел:
Как у Ромки Ромазана
Потайных есть два кармана.
Два кармана потайных —
Что же прячет Ромка в них?
Может, прячет пистолет? Нет!
Может, деньги на обед?
Нет!
Может быть, в кино билет?
Нет!
Что же прячет Ромка в них,
В тех карманах потайных?
А ответ совсем простой:
Тот и тот карман — пустой!..
Очень понравилась песенка Мишке. Он долго жал Ромке лапу, довольно урча:
— Ах, какой ты молодец! Распеваешь, как скворец!
— Теперь, Мишка, твоя очередь петь. Ну-ка! Спой свою любимую песенку.
— Слушай, Ромка! Я пою ого как громко! Не могу я тихо петь. Потому что я медведь. Запою я — сразу вдруг всполошатся все вокруг! Люди, звери и цветы. Испугаешься и ты...
— Чепуха! — воскликнул Ромка. — Хоть львом зарычи. Хоть слоном затруби. Не испугаюсь! Я даже Клык-Клыка Грумбумбеса...
Мишка сразу вскочил. Лапой по полу хватил. Скребанул его когтями. Клацнул острыми клыками. Да как рявкнет потом, вздрогнул весь огромный дом:
— Ты видел врага жителей леса? Злого врага Клык-Клыка Грумбумбеса?!
— Д-да... — почему-то растерянно ответил Ромка и рассказал о том, что произошло с ним, Фомкой и Артосом по пути на Самотлор.
Мишка внимательно выслушал друга, а потом сказал:
— Клык-Клык Грумбумбес и его старший брат, злой и коварный Орангул, — мои давние, заклятые враги. Сколько птиц и зверей погубили они. Орангул хотел заколдовать и меня. Потом навёл на охотника. Я должен отомстить Оран-гулу! За себя! За лесных братьев!..
— Отомстим! — воинственно воскликнул Ромка и протянул Мишке лапу.
Мишка сграбастал Ромку. Прижал к груди. Но ничего не сказал. Да и зачем? Они без слов поняли друг друга, как настоящие друзья.
Первым негромко и мечтательно заговорил Мишка:
— Нам бы только выбраться отсюда и попасть в лес. До ночи ждать нельзя: скоро придёт твой Степан Иванович. А днём мне на улицу как показаться?
— Как? В самом деле, как? Вот задачка!
Ромка подёргал себя за ус. Почесал за ухом. И подумал: «Жаль, посоветоваться не с кем. Был бы рядом Каррыкарр или Красный Лис...»
Понуро молчал Ромка.
Грустно опустил голову Мишка.
А время бежало... «Тик-так, тик-так».
«Ну уж. Это уж совсем уж ни к чему... — раздумывал Ромка, поглядывая на Мишку. — Как же всё-таки отсюда выбраться?»
И Мишка о том же думал. И чем дольше думал, тем мрачней становился.
Ну, а если плохо кому-то, плохо и Ромке.
Если больно кому-то, больно и Ромке.
Если грустно кому-то, грустно и Ромке.
Такой уж он чувствительный...
Мишке стало так грустно, что он сел в угол, засунул лапу в рот — и давай сосать-причмокивать.
Ромка решительно кинулся к шкафу, достал булку. Протянул Мишке:
— Брось ты лапу. Не соси. Лучше вот перекуси!
Вынул Мишка лапу изо рта. Раздул ноздри. И тоска исчезла из его добрых круглых коричневых глаз.
— Это ты, Ромка, мудро придумал, — пробормотал он, беря булку.
Шире круг!
Кто-то в дверь вдруг постучал.
Ромка глухо заворчал.
Приложил он к двери нос. Да как крикнет вдруг:
— Артос!
Из-за двери в ответ:
— Ромка, привет. Тут и я, и Фомка!
— Ой! — подпрыгнул Ромка.
— Мне зуб запломбировали, — донёсся негромкий голос Фомки. — А ты как?
— Я, друзья, заждался вас — это раз! — крикнул Ромка и подпрыгнул, как резиновый мячик. — Был от скуки жив едва — это два! — И он снова подпрыгнул, ещё выше.
Ромке не терпелось поскорее выложить друзьям главную новость, и он торопливо продолжал:
— Ну, а три — у нас теперь Миша есть — хороший зверь. Я вам его сейчас покажу...
А дверь-то заперта. Ключ у Степана Ивановича.
Как же впустить Артоса и Фомку?
Опять задачка. И опять — трудная.
Ромка в задумчивости тёр лапой чёрный, бархатный, блестящий нос. Шевелил рыжими усами. Притопывал лапами. Но... Придумать ничего не мог.
И Фомка с Артосом за дверью нетерпеливо с ноги на ногу переминались, но тоже ничего не придумали.
Двадцать две восьмёрки и девять вопросительных знаков сделал Фомка из своего длинного хвоста — не помогло.
Задира Артос запертую дверь и покусал, и когтями поскрёб, а та хоть бы шелохнулась.
Глянул Мишка на расстроенного Ромку — всё понял.
Мишка к двери боком встал. Правой лапой ручку взял. Повертел и так и сяк. Упёрся плечом в косяк. Поднажал что было сил. И конечно, отворил.
— Ой! — воскликнул Фомка. — Это же... Медведь! Ой! Жжуть!!
Но тут из-за Мишкиной спины выскочил Ромка:
— Урр! Брр! — только и мог сказать Артос.
— Ну, друзья, не надо! Тише! Это друг наш новый, Миша! Мы с ним тут весь день играли...
Обнялись покрепче псы. Гордо подняли носы. И запели:
Мы — весёлые собаки
И совсем не забияки.
Между нами ссор и драки
Не бывает никогда!
Делим на троих добычу,
Лишь на праздник друга кличем,
А в беде — таков обычай —
Друг приходит сам всегда!
Мишка послушал-послушал песню и вдруг обиделся. И отвернулся от помощи друзей.
— Ах? — поморщился Фомка, сворачивая вопросительным знаком хвост. — Как же это мы? Ни за что обидели.
— М-м-да, — подхватил Артос. — Нас же теперь четверо. Значит...
— Значит, и песню надо новую, — решительно проговорил Ромка. — Я, кажется, придумал. Мишка! Становись, давай лапу! Ну! Вместе! Начали!
И они пошли хороводом все четверо, притопывая и подпевая Ромка:
Мы — весёлые собаки —
Будем с Мишкой век дружить.
Между нами ссор и драки
никогда не может быть.
Ценим мы в друзьях отвагу.
Нас попробуй только тронь.
Друг без друга мы — ни шагу!
Друг за друга - хоть в огонь!
Мы — весёлые собаки,
Три собаки и медведь,
Мы совсем не забияки,
Не хотим ни ссор, ни драки,
Любим лишь играть, да петь...
Они пропели новую песенку раз. Потом ещё раз. Потом ещё.
Очень довольные и счастливые, уселись в круг. И тут Мишка вымолвил со вздохом:
— Скоро вечер.
— Давно пора уходить, — подхватил Ромка. — Но как?
— Во дворе сейчас — никого, — решительно и смело заговорил Артос. — Малышня спит после обеда. Пионеры - на реке, в лесу, в лагере. Балкон выходит во двор...
— А как с балкона? — Фомка сделал хвост вопросительным знаком.
— С балкона по верёвке! — тут же придумал Ромка.
— Через калитку — в сад... — подал голос Фомка.
— Садом — до реки... — предложил Артос.
— А рекой — до леса, — договорил Мишка. — Здорово придумали!
Все четверо тотчас вскочили и во всю мочь свою завопили:
— Урр-рра!!!
Чёрный кот
Вышли друзья на балкон. И впрямь никого вокруг. Не видно. И не слышно.
Под ними — камнем мощённый дворик. За двориком — сад. Там вишни и яблони. И много-много больших и маленьких птиц. А прямо за садом — голубая река.
Первым восторженно заговорил Фомка:
— Вон журчит, бежит река, в ней ныряют облака. За рекой темнеет бор. И какой вокруг простор!
Мишка зажмурился от удовольствия и, втянув ноздрями воздух, пробормотал: