— Скоррее... Скоррее... Напрраво... Напрраво...
По круглому куполу Ромка, Фомка, Артос и Мишка кубарем скатились вниз и очутились на крыше невысокого пристроя, в котором жили цирковые звери.
И снова голос Каррыкарра:
— Деррево ррядом... Деррево ррядом... Пррыгайте...
У стены пристроя рос высокий раскидистый тополь. Прыгнул на него Ромка и по стволу спустился вниз. За ним — Артос. И Фомка. И Мишка.
А под тополем их ждал Красный Лис.
Друзья крепко обнялись с Красным Лисом, потёрлись носами.
— Ну и задали вы нам задачку, — весело проговорил Красный Лис. — Еле поспели.
— Как вы узнали? — изумился Фомка, сворачивая хвост вопросительным знаком.
— Любая весть до нас дойдёт. Листок листку её шепнёт. И эхом повторится... Травинка скажет птице. А дальше Стрекоза помчит, трубя вокруг тревогу. О ней Кедровка прокричит. И так вот, понемногу. От травки к дереву. К воде. Незримо, неприметно. К нам весть приходит о беде. Приходит непременно.
— Да... — вспомнил Ромка. — Ты говорил нам об этом, перед тем как мы угодили в царство Спиешьпей.
— Там теперь буровики поставили Великаншу Буровую. На острове разрослись берёзы. Цветут цветы. Зеленеют травы...
— А Соня Первый Котофеич? — грозно спросил Артос. — И эти гадюки...
— Все они укрылись в Каменном лесу страшного и непобедимого Орангула, — ответил Красный Лис и вдруг насторожённо умолк. — Слышите? Вас ищут. Надо уходить. Немедленно. В лес!
— Как уходить? Скажи скорей. На улицах полно людей, — растерянно спросил Мишка.
— А может быть, нам переждать? Наступит ночь — тогда бежать, — неуверенно высказался Фомка.
— Может, нору вырыть нам и укрыться вместе там, — предложил Мишка.
— Нам не нору надо рыть. К речке нужно уходить, — сказал Ромка.
— Очень правильный совет. И пути другого — нет! — поддержал Ромку Красный Лис и вдруг предостерегающе вскинул лапу. — Тсс!.. Сделаем так...
Мишка, Фомка и Артос спрятались в густом кустарнике. А Ромка и Красный Лис отправились на разведку.
Цирковой скверик примыкал к большому городскому парку.
В этот вечерний час в парке было людно, шумно и весело.
Кто качался на качелях. Кто сидел на каруселях. Кто мороженое ел. Кто гулял да песни пел.
По аллеям бродят пары. В чайной пышут самовары. В тире выстрелы гремят. На площадке для ребят — пыль столбом, и визг, и крик: внучку потерял старик. Ищет бедный. Чуть не плачет. Внучка с куклой сзади скачет.
Сиреневые сумерки по парку разлились. И, словно звёзды жёлтые, фонари зажглись.
Листья на деревьях всё тише шелестели. Птицы спать устроились и уже не пели.
Ромка еле уговорил Красного Лиса, чтобы тот не высовывался из высокой густой травы у изгороди. Там не было ни тропинок, ни аллей. Никто не гулял, не играл.
Ромка — в зубы палочку. И пошёл вразвалочку.
Хвост у Ромки — трубой. Шея выгнута дугой.
Ниже подбородка — рыжая бородка. И как будто для красы — тоже рыжие усы.
Он идёт, хвостом колышет. Всё он видит. Всё он слышит. Всё он чувствует вокруг. Вдруг...
Увидел Ромка Мороженщицу с тележкой. Повесив халат на ручку тележки, Мороженщица старательно примеряла высокую белую шапочку.
Тут Ромку и осенило...
Лисий воротник
Мороженщица стала было натягивать свой халат, как вдруг замерла, увидев в траве у забора что-то красное.
— Как огонь... — пробормотала она, вешая халат на ручку тележки. — Что бы это?..
В высокой зелёной траве неподвижно лежала необыкновенно большая, очень красная и дивно красивая лиса.
— Ах, какая красота! Как она попала? Я такого хвоста сроду не видала!
Бесшумными маленькими шажками Мороженщица стала подкрадываться к безжизненно распластавшемуся Красному Лису.
Замер Лис. Лежит, не дышит: шевельнуться не моги. Глаз закрыт. А ухо слышит. Слышит робкие шаги.
Подошла Мороженщица, наклонилась, погладила пышный лисий хвост.
— Ах, какой воротник! Ах, какая шапка! Как бы только унести...
Сняла косынку с плеч, примерила, не завернуть в неё лису, мала косынка!
Кинулась к знакомой продавщице за мешком.
Едва Мороженщица отошла от тележки, как тут же подбежали Артос, Фомка и Мишка.
Напялил Мишка белый халат Мороженщицы.
— Ну, как?
— Хорошо, — ответил Ромка.
— Хорошо, — поддакнул Фомка.
— Хорошо, — сказал Артос. — Только надо спрятать хвост.
Мишка нахлобучил на голову белый колпак. Повязал шею цветным платочком и опять спросил:
— Ну, как?
— Только халат застегни, — посоветовал Ромка.
— Голову ниже нагни, — подсказал Фомка.
— И чтоб ни звука. Ни-ни! — предупредил Артос.
Мишка голову нагнул, ссутулился и покатил тележку к выходу из парка.
Обогнав немного Мишку, Ромка семенил вприпрыжку. Он прохожих отвлекал. Будто мячик, вверх скакал. Делал стойку. А потом. Раз пятнадцать кувырком.
Фомка и Артос прикрывали Мишку с флангов.
Улыбается народ:
— Глянь, собачий цирк идёт.
Вот и кончился забор!
Вот зелёный светофор!
Друзья не спеша пересекли самую людную главную улицу.
Потом перешли улицу поуже и потише.
Вот тогда они поняли, что опасность позади.
Мишка разогнулся и звонко шлёпал босыми пятками по пыльному асфальту. Белый колпак съехал набок. Куцый хвост высунулся из-под халата.
И Ромка почувствовал, что устал, тихо и медленно зашагал.
И Фомка с Артосом — как на прогулке. Шагают неспешно по переулку.
Шагают, не глядя даже вокруг.
А в это самое время вдруг...
Тетя Капа
А в это самое время вдруг вышел из калитки мальчик с папой.
Папа был задумчив и по сторонам не глядел.
А мальчику думать пока было не о чем. И он сразу заметил трёх псов, шагающих вокруг странной толстой Мороженщицы.
Заметил и говорит отцу:
— Погляди-ка, папа. Это тётя Капа.
— Наверное, — буркнул отец, не глянув.
— А почему у Капы вместо ног лапы? А из-под халата — хвост?
— Какие лапы? Какой хвост? — переспросил отец, а сам всё-таки присмотрелся к странной Мороженщице. Да вдруг как закричит:
— Это никакая не тётя Капа! Это переодетый медведь. Люди! Сюда! Медведь!!!
Из калиток и ворот повалил валом народ. Кто с поленом Кто с колом. Ну, а кто и с топором.
И сказал Ромка:
— Ну-ка, братцы, выше ноги! Драпанём-ка вдоль дороги! Здесь до речки близок путь. Доберёмся как-нибудь!
Мишка скачет — пыль клубится. За медведем Фомка мчится. Подгоняя Фомку с Мишкой, Ромка катится вприпрыжку. Сбоку стелется Артос: не поймёшь, где хвост, где нос.
А погоня по пятам. Слышен крик и тут, и там:
— Догоняй!
— Лови!
— Хватай!
Собачьи хвосты и лапы мелькают. Никак не понять, кто кого догоняет? Собаки медведя? Иль — наоборот? Кто разглядит? Кто разберёт?
Но вот и берег реки.
— За рекою — лес.
— За рекою — спасенье.
Но берег оказался высоченным, обрывистым и крутым. А внизу у воды — свалка: железки, кирпичи, обломки бетонных плит. Прыгнешь с кручи — обязательно врежешься в эти железобетонные обломки. Не убьёшься, так непременно кости переломаешь.
Что же делать?
А погоня ближе.
Что же делать?!
А погоня — рядом.
— Видно, нам придётся драться. Становитесь кругом, братцы! — крикнул Артос, обнажая клыки.
Тут Ромка увидел высоченный Тополь, росший на самом берегу. Прямо над обрывом.
Подлетел к нему Ромка с поклоном:
— Милый Тополь, выручай. Ствол сильнее раскачай. Посади нас на вершину. Кинь в реку. На середину.
Тополь качнулся. Дугою согнулся.
Ромка, Фомка, Артос и Мишка вцепились в кудлатую зелёную макушку Тополя.
Хрустнув, Тополь резко распрямился и зашвырнул друзей чуть не на середину реки.
Тут и погоня подлетела:
— Ах!
— Ох!
— Вот так на!
Вдруг донёсся громкий крик:
— Ой! Держите воротник!
Что-то красное мелькнуло и, описав дугу, ухнуло в речку, далеко от берега.
Это был Красный Лис.
Черное царство
Лес на берегу реки — весёлый, нарядный.
Белые берёзки. Белой стаей. На опушке леса. Неподвижно встали. Тонкие осинки трепетно дрожат. А на них росинки серебром блестят.
Гибкая рябина — лесная балерина. Влево, вправо гнётся — вот-вот взлетит, взовьётся.
Даже колкая боярка зеленеет ярко-ярко.
Вот какой нарядной, яркой, цветущей и пахучей была опушка леса, к которой направились Ромка, Фомка, Артос, Мишка и Красный Лис.
За нарядной опушкой начинался сосновый бор. Высоченные и стройные, чуть тронутые краснотой сосны подпёрли макушками облака и глухо, напевно гудели.
За бором сосновым начинался бор кедровый. Могучие, кряжистые кедры стояли поодаль друг от друга — величаво и гордо, как лесные богатыри. В косматой тёмной зелени кедров голубели большие, тяжёлые и сочные шишки с очень вкусными орешками.
А за кедровым бором начинался дремучий лес.
Плотными шеренгами стояли угрюмые ели, воинственно ощетинясь длинными и колкими тёмными иголками.
Густой чёрный пихтач заступал подступы к ельнику. Пихтовые цепкие лапы сплелись паутиной, которую нелегко разорвать.
Кто паутину эту разорвёт, сквозь колючий ельник прошмыгнёт, в буерак глубокий попадёт.
Там ни солнца нет, ни света. Мрачно там зимой и летом. И гнездится по углам вся лесная нечисть там.
За буераком начинались болота. Топкие. Непроходимые.
А вот за болотами были владения самого Орангула.
В чёрном-чёрном Каменном лесу было укрыто Чёрное озеро.
Вода в том озере черней, чем чёрные чернила. Нет в нём ни щук, ни окуней. Ни ряски нет. Ни ила.
Густа и клейка в нём вода. Кто угодил в неё — беда: уже не выплыть никогда.
На озере каменный остров стоит. На нём есть дворец из каменных плит.
В нём жил владыка чёрного каменного царства — злой и беспощадный волшебник Орангул, старший брат Клык-Клыка Грумбумбеса.