Он усмехнулся.
– Да уж, такова жизнь… А у вас что, выездные задания по заказу редакции?
– Типа того.
– Здорово, – покивал он. – Ездишь себе в разные места… стабильная зарплата, никаких забот…
– Ну, положим, – ответствовал я, – у вас тоже далеко не самая пыльная работенка. – Я улыбнулся. – Вот мы с вами сидим на этом богом забытом островке, и нам обоим за это платят деньги.
– В том-то и дело, что не обоим, – ответил он. – Да, текущие-то расходы мне оплачивают, но если это дельце не выгорит, я пролечу где-то на свой двухлетний заработок. – Лазар мрачно покивал. – А ведь я не так уж и прочно устроился. Никак нельзя допустить, чтобы мое имя было связано с каким-нибудь халтурным проектом… даже если в том нет моей вины. – Он допил кофе и отставил кружку на стойку. – Вот и получается, что в выигрыше только вы. Вам всего-то надо кропать свои статейки. А у меня… плыви или тони на каждом чертовом заказе.
Мне стало его жалко. Судя по всему, ему не нравился запашок дела, в которое он ввязывался, но проявлять чрезмерную осторожность Лазар тоже не мог. Он был ненамного старше меня, и удача этого проекта означала бы для него неплохой прорыв. И наоборот… хотя даже в этом случае он не упал бы ниже моей ситуации за последние пять лет. Потянуло сказать ему об этом, однако я знал, что настроение у него все равно не поднимется. Он тогда начнет жалеть и меня, а такое мне вовсе ни к чему.
– Н-да, – кивнул я. – Человеку всегда хочется заварить кашу погуще.
– Вот-вот, – сказал Лазар, вставая на выход. – Поэтому-то я вам и завидую: у вас самые разные дела делаются.
Я начинал ему верить. Чем больше он говорил, тем лучше я себя чувствовал. По дороге к бару Мартина я разглядывал город. Можно сказать, почти вымерший. Улицы широкие, здания низкие; большинство построек из бетонных блоков, окрашенных в легкие пастельные цвета – все они казались опустевшими.
Мы свернули за угол и пошли под горку к морю, в сторону забегаловки Мартина. По обеим сторонам улицы росли хилые пальмы; у подножия холма длинный причал копьем уходил в глубь гавани. У дальнего его торца на приколе стояли четыре рыболовецких суденышка, лениво качавшихся на крупной волне со стороны пролива Вьекес-Саунд.
Бар назывался «Царь-рыба». «Фольксваген» Мартина притулился рядом с дверью. Внутри бара сидели и до сих пор беседовали Зимбургер с Роббисом. Хозяин заведения упаковывал пиво и сандвичи во внушительную коробку со льдом.
Я спросил его, отчего городок выглядит столь пустынным.
– В этом месяце нет учений, – ответил он. – Вы бы видели, когда сюда заваливается пять тысяч американских морпехов… Сумасшедший дом!
Я покачал головой, припоминая слова Сандерсона: мол, две трети Вьекеса отведены военным под стрельбища и полигоны. Довольно странное место для постройки роскошного курорта – если, конечно, ты не планируешь заполнить его пушечным мясом на пенсии.
Стрелки уже перевалили за десять, когда мы наконец двинулись на противоположную сторону островка. Он был всего лишь четыре мили шириной; получилась приятная поездка по узкой грунтовке, усаженной фламбойанами и бежавшей мимо полей с высокими зарослями сахарного тростника. Наконец мы перевалили через гребень очередного холма, и перед глазами распахнулось Карибское море. В ту же секунду я понял: вот оно, то самое место, что я искал. Микроавтобус пересек еще одно поле, миновал пальмовую рощу. Мартин припарковался, и мы пошли смотреть пляж.
Моим первым чувством было дикое желание вбить колышек в землю и назвать это место своей собственностью. Белый как соль пляж отгораживался от остального мира кольцом крутобоких холмов, которые смотрели на море. Прозрачная вода залива отливала той лазурью, что встречается лишь над дном из белого песка. Я в жизни не видывал ничего подобного. Тянуло скинуть всю одежду и больше никогда ее не надевать.
Тут я услышал голос Зимбургера, мерзкую болтовню, которая вернула меня в реальность. Я приехал сюда не восхищаться этим местом, а писать брошюрку, которая поможет его продать. Зимбургер показал холм, на котором планировал возвести гостиницу, затем ткнул пальцем в другую сторону: а вон там, дескать, будут жилые домики. Это продолжалось почти час – хождение вверх и вниз по холмам, разглядывание болот, которые расцветут в торговые центры… Я видел уединенные зеленые возвышенности, где скоро лягут канализационные трубы; видел чистый белый пляж с уже расчищенными и размеченными участками под коттеджи. Я делал записи в блокноте, пока наконец не выдержал и отправился к микроавтобусу, где обнаружил Мартина, попивающего пиво.
– Неумолимая поступь прогресса, – буркнул я, засовывая руку в ящик со льдом.
Он усмехнулся.
– Да уж, местечко будет что надо.
Я открыл пиво, махнул его залпом, полез за второй бутылкой. Мы немножко поболтали, и Мартин рассказал мне, что впервые попал на Вьекес, когда служил в морской пехоте. На хорошие вещи у него нюх, сказал он; не прослужив двадцатки, как планировал раньше, он вышел в отставку после десяти и сразу вернулся на Вьекес, где открыл бар. Сейчас, помимо «Царь-рыбы», он владел прачечной, пятью коттеджами в Исабель-Сегунда, единственной концессией на издание газеты, и только что открыл автопрокатное агентство, чтобы справляться с притоком туристов от Зимбургера. Помимо всего прочего, он числился «генеральным смотрителем» зимбургерской собственности, что давало ему право войти в дело на равных долях с учредителями.
– Можно сказать, остров принял меня под свое крыло. Останься я в Штатах, превратился бы в очередного ветерана.
– А откуда вы родом? – спросил я.
– Из Норфолка. Однако особой ностальгией не страдаю. За шесть лет я дальше Сан-Хуана не выезжал. – Он сделал паузу, оглядываясь по сторонам этого зеленого островка, который так хорошо к нему отнесся. – Да-а, вырос я в Норфолке, но многого уже не помню… как в другой жизни было.
Мы выпили еще по пиву, затем с пляжа вернулись Зимбургер и остальные. Лазар обливался потом, а Роббис выглядел крайне взвинченным.
Зимбургер дружески хлопнул меня по плечу.
– Ну, – сказал он, ухмыляясь, – должно быть, уже рветесь писать ту статью? Я же говорил: не место, а картинка!
– Ну да, – сказал я. – Готов приступить в любой момент.
Он покачал головой, демонстрируя деланное разочарование:
– Ах, вы писатели… Никогда от вас не добьешься доброго, искреннего словца. – Он нервно рассмеялся. – Чертовы борзописцы… Поди разбери, что они выкинут…
По дороге в город Зимбургер без умолку болтал про свои планы. Наконец встрял Мартин и сообщил, что мы пообедаем у него в клубе – тем более что он уже послал мальчишек за свежими омарами.
– Ты хочешь сказать, langostas, – поправил его Зимбургер.
Тот пожал плечами:
– Да ну… Стоит только сказать «лангуст», как приходится пускаться в долгие объяснения… Так что пусть уж будет омар.
– Так называется их карибская разновидность, – пояснил Зимбургер Роббису. – Они крупнее и вкуснее, и у них нет клешней… Старина Иегова был в добром расположении духа, когда создавал это место!
Роббис смотрел в окно, затем повернулся и обратился к Мартину.
– Как-нибудь в другой раз, – сухо сказал он. – У меня встреча в Сан-Хуане.
– Черт возьми! – воскликнул Зимбургер. – Надо же нам как-то убить время. Сейчас всего-то около часа дня.
– Я не привык убивать время, – заявил Роббис, вновь отворачиваясь к окну.
Очевидно, на пляже что-то пошло не так. Судя по утреннему разговору, Роббис был представителем какой-то ресторанной сети, чье название я вроде должен был знать. Похоже, Зимбургер рассчитывал, что они присоединят к себе и отделение на Вьекесе.
Уголком глаза я следил за Лазаром. У того настроение было даже хуже, чем у Роббиса. Я с огромным удовольствием услышал, как Зимбургер кисло объявил, что мы возвращаемся в Сан-Хуан немедленно.
– А я, пожалуй, останусь до утра, – сказал я. – Мне завтра надо быть на Сент-Томасе, освещать карнавал. – Я бросил взгляд на Мартина. – В каком часу отходит паром?
Сейчас мы подъезжали к городу, и Мартин врубил вторую передачу, чтобы подняться по крутому склону.
– Паром-то был вчера, – ответил он, – но у нас есть катер. Черт возьми, да я вас сам могу отвезти.
– Отлично, – сказал я. – Так что мне нет смысла возвращаться в Сан-Хуан. Оставьте меня у какой-нибудь гостиницы по дороге.
– Это мы всегда успеем, – ухмыльнулся Мартин. – Сначала поедим. Я же не могу позволить, чтобы эти… как их… langostas пропали зазря.
Мы подбросили Зимбургера с Роббисом и Лазаром до аэродрома, где наш летчик мирно спал под сенью самолета. Зимбургер накричал на него, тот медленно поднялся, не меняя своего скучного выражения лица. Судя по всему, этому человеку было решительно на все наплевать. Мне захотелось толкнуть Лазара локтем и прошептать ему, что мы прозевали свой шанс.
Лазар выглядел и без того мрачнее тучи, и все что я ему сказал, было простое «до встречи». Он кивнул и забрался внутрь. За ним последовал Роббис, а потом и Зимбургер, который уселся рядом с непроницаемым пилотом. Все они не отрываясь смотрели вперед, когда самолет запрыгал по взлетной полосе и, наконец, поднялся над верхушками деревьев, держа курс на Пуэрто-Рико.
Следующие несколько часов я провел у Мартина. К обеду присоединился один его друг, тоже из бывших морпехов, который держал бар где-то на холме за городом.
– Пейте вдоволь, – повторял мне Мартин. – Фирма угощает. – Он коварно ухмыльнулся. – Или мне, пожалуй, лучше сказать, «угощает мистер Зимбургер»? Вы ведь его гость, так?
– Все так, – ответил я и принял очередную стопку рома.
Наконец появились омары. Я сразу понял, что они оттаивали весь день, хотя Мартин гордо заявил, что его мальчишки только-только с ними вернулись. Перед глазами всплыла картинка: Мартин заказывает своих омаров из Мэна, отрывает клешни и засовывает тушки в морозилку, пока наконец не сбагрит их гостям Зимбургера… а ест он их очень внима