Пока я добрался до угла, в котором сложил оружие, я получил еще два удара током в спину. Расстреляв голограмму, тихо сел у стены, стараясь отдышаться. Сна ни в одном глазу. Я вглядывался в темноту, ожидая появления новых противников. Но комната оставалась пустой.
— Тебе смешно, ублюдок? — заорал я, давая выход ярости. — Это нормально, по-твоему, а? Да катись ты…
Мне понадобилось минут пять, чтобы проораться. Кажется, я слышал отдаленный смех. Но дверь голокома была заперта и открыть я ее не смог. Хотелось вынести ее голыми кулаками и пойти бить рожу одному легендарному стрелку. Но во-первых, я вряд ли бы пережил подобное. Во-вторых, если он выставит мне счет за испорченную дверь голокома, то я скорей всего окажусь в пожизненном рабстве.
Выпустив пар, вернулся в угол. Положил Лисы себе на колени и принялся ждать. Уснуть так и не получилось. Так, подремал в полглаза немного. Но спокойной эта ночь больше не была для меня.
— Рэд, — поприветствовал бывшего учителя гость.
— Гаро, старина, — улыбнулся тот. — Сколько лет. Какими судьбами? Неужели совесть тебя замучила и ты наконец решил проведать старого наставника.
Гаро, обливаясь потом, поставил на веранду два явно тяжелых чемодана. Стянул с себя рюкзак и положил его рядом. Отдышавшись, плюхнулся в кресло-качалку и взял протянутый стакан с лимонадом.
— Я говорил тебе, Редьярд. Пока дорогу сюда не проведешь, имповы ляхи, не припрусь. Тогда ненавидел эти тропы, а сейчас еще больше ненавижу. Имп хребет переломит. И деревья зачем было так тыкать близко друг к другу? Я почти весь путь боком пробирался.
— Но вот ты здесь. И не сломила тебя дорога.
— Сам же позвал. Чего теперь издеваешься, а?
— Я же не тебя конкретно звал.
— Как будто Вега еще кого мог к тебе отправить.
— Черча например.
— Ага. Черча. К тебе. А через неделю вы очередной небольшой город разнесете на пару. Одного раза ему хватило.
— Да не разносили мы ничего. Ты просто маленький был, вот тебе и казалось все большим и страшным.
— Мне двадцать было, Редьярд. Какой маленький? — здоровяк злобно насупился.
Но Рэд лишь добродушно махнул рукой, отпивая лимонад. Оба помолчали немного, глядя на лес. Ничто не нарушало утреннюю идиллию этой местности.
— Как брат? — спросил наконец Рэд.
— Нормально. Вроде как. Удивился твоему сообщению. И просил передать, — Гаро замялся. — Много чего в общем. Но если кратко, то сам такой. А в остальном нормально.
— Мне показалось, что он сильно сдал за эти годы.
— Старые проблемы дают о себе знать. Это да. Но он держится. Он крепкий.
— Ты слишком хорошо о нем думаешь, паря.
— А как иначе? Как еще мне о нем думать?
— Как есть. Мелкий выскочка, каким-то чудом дорвавшийся до огромной власти.
— Сам знаешь каким. Кто-то должен был возглавить гильдию. Только ни у кого яиц не хватило. А у него хватило.
— Ты должен был быть на его месте, Гаро. Я не раз тебе об этом говорил.
— Должен был. Но не смог. Вот, теперь замаливаю свои грехи. Подарки тебе таскаю.
— Так уж и мне?
— Перебьешься. Тут все по списку. Медикаменты, витамины, стимуляторы. Техника для диагностики, одежда и прочее. Кстати, как он?
— Пацан? На грани.
— Поясни, — напрягся Гаро.
— Ты целый год пытался сделать из него принцессу в серебряных паладинских доспехах. Но слава Импам, у мелкого хватило клыков дать тебе отпор. И прийти ко мне.
— Ты же знаешь, чем он в гильдии занимался?
— Да. Потому и говорю, что хватило силенок. Но все равно на грани ходит. Надо из него всю эту дурь выбить, тогда уж и посмотрим чего он стоит. Не удивляйся, если он скоро вернется.
— Думаешь, сломается?
— Не знаю. Упертый. Этого не отнять. Наглый и злой. В хорошем смысле. Если хребет в вашем болоте окончательно не разнежил, то приведу его в чувство.
— А где он, кстати?
— Зарядку делает. В лесу.
— Бедняга. Ты его тоже заставляешь спать на полу? И собственной тени бояться?
— Зверь должен быть голоден и зол. Всегда. Сытый и спокойный зверь превращается в послушного щеночка.
— Ага. Может еще парочку к тебе прислать? Смотрю, вошел во вкус.
— Нет. Сначала с этим поразвлекаюсь. Через пару лет можешь еще одного закинуть. А лучше сам приходи. Жирок растрясешь.
— Да какой жирок? — возмутился Гаро. — Я по четыре часа каждый день занимаюсь.
— Да. Лупишь детей и манекены. Достойно истинного война бусидо.
— Лучше так, чем в лесу штаны просиживать.
— Кто знает.
Повисла очередная пауза. Двое на веранде наблюдали, как из зарослей выбирается парень в защитной экипировке. В ногу ему вцепилась матерая овчарка, вторая бегала вокруг и периодически прыгала, но Арч всякий раз успевал подставить руку в броне. Двое наставников наблюдали, как вспотевший, обессиленный парень пытался оторваться от собак, ковыляя в сторону дома. К веранде он уже подползал, потому что псы обе овчарки зубами тащили его в разные стороны, словно пытались разорвать.
Гаро не вмешивался, наблюдая за отчаянными попытками парня доползти до крыльца. Собаки уже вцепились ему в ноги и с силой тащили обратно в лес. С трудом, но Арч таки сумел коснуться досок кончиками пальцев. Рэд щелкнул пальцами.
Собаки тут же принялись бегать вокруг пацана, тявкая и вылизывая ему лицо и руки. Арч с трудом перевернулся на спину, даже не пытаясь отогнать овчарок. Примерно пять минут ему потребовалось, чтобы принять сидячее положение.
— Дарова, Гаро, — махнул он рукой, стараясь отдышаться, — Как жизнь?
— Лучше твоей, однозначно, — ухмыльнулся здоровяк. — А эти монстры заметно вымахали.
— Брось, — возразил Арч, обнимая собак. — Дин и Киппа — единственные нормальные существа в радиусе десяти километров. Они по крайней мере не пытаются довести меня до самоубийства.
— Хорош трепаться, — бросил Рэд сухим голосом. — Десять минут и тройная проходка в голокоме. И сегодня постарайся показать хоть что-то похожее на стрельбу.
Арч с трудом поднялся на ноги и на ходу принялся стягивать с себя защитную экипировку, напоминающую какой-то футуристический рыцарский доспех из тряпок и пластика. Когда парень скрылся с другой стороны дома, Гаро наконец нарушил тишину.
— Он у тебя уже две недели. Я думал, прогресс будет более… явным.
— Надо наверстать пропасть в двадцать лет. Он же всего год тренировался. И то, кое-как. Потому мне и нужна ваша медицина. Постараемся ускорить процесс.
— Ясно. Вега отправил его в командировку. Добро на выход в Роркх тоже дал.
— Да срать я хотел на его добро. Я у него не разрешения спрашивал, а говорил как все будет.
— Он это воспринял иначе.
— В следующий раз пусть сам приезжает. Я ему воспринималку поправлю.
— Уж лучше я сам. Через два месяца примерно, как эта партия закончится.
— Если пацан раньше не прибежит к тебе в объятия, размазывая сопли по лицу.
— Этот не прибежит, — кивнул Гаро.
— Скоро узнаем.
— Не дергай оружие. Ты целишься стволом. А надо целиться сердцем. Револьвер, это не железяка в руках. Это часть тебя. Продолжение твоей руки. Ты должен соединиться в одно целое с оружием. Ты сам должен стать оружием. И тогда стрелять будет не он, а ты. Понимаешь?
Я медленно опустил Лис и посмотрел в глаза Рэда. Предельно собранный, серьезный и расслабленный одновременно. Человек с напрочь атрофированными лицевыми мышцами. Мне иногда кажется, что он просто приоткрывает рот, а оттуда говорит какой-то динамик. Вот и сейчас ни одной эмоции.
— Ты сейчас серьезно? Тыщу монет за эту философскую бредятину?
— Тебе что-то не нравится в моих методах? — все тот же сухой голос. Мы играли в гляделки еще несколько секунд, пока Рэд наконец не продолжил. — Прикалываюсь. Ты что, повелся на эту туфту? Револьвер — это инструмент. Научись попадать в цель, доведи рефлексы до автоматизма и ускоряйся до предела. Вот и все. Даже твои недавние предки с этим справятся.
Это намек на обезьян, от которых я недалеко ушел. А в остальном все нифига не просто. Научись попадать в цель по версии Рэда, это даже не десять из десяти. Это сто из ста. Причем в любых условиях. Днем, ночью, в ураган, сквозь туман, ослепленный фонарями и чисто по звуку. С последним без шуток. Я тут уже месяц живу. Он заставляет меня делать проходки с завязанными глазами. По звуку определить местонахождение голограммы. Голограммы! По звуку. Следующий этап будет убийство призрака на запах.
Что в его словах означает «рефлекс до автоматизма» и «ускорение до предела» — я вообще без понятия. И даже спрашивать не собираюсь.
С первого дня, когда Рэд погнал меня вечером стрелять, к оружию я еще долго не прикасался. К огнестрельному, имею ввиду. Возобновили мы тренировки на стрельбище буквально пару дней назад. И то это пока не тренировки даже. Просто каждый вечер он дает мне патроны и говорит «стреляй». Потом голоком, уборка и сон.
Сплю я с Лисами в руках. Потому что не угадаешь, шибанут током в этот раз или нет. В голоком вообще уже захожу с опаской. Рэд спокойно может атаковать и вне тренировок. В свободное время, когда я просто там нахожусь. Или когда я захожу с ведром и тряпками. Я стал нервным и вспыльчивым. Сказывается недостаток сна. А еще от голого пола на утро все тело ломит. Но на Рэда я даже голос не могу повысить. Он как посмотрит своим рентгеном, так мне сразу в угол забиться хочется. Жуткий тип. Вот и приходится сарказмом обходиться. И то пару раз перегнул на нервах. Потом сутки все тело болело. И это он сам еще не начал меня бить. А если начнет?
Я не могу сказать, что мои навыки стрельбы хоть как-то улучшились. Если не стали хуже. Одно дело тренировка в комнате и совсем другое — реальная стрельба. Отдача, запах пороха, дым. Настоящие пули со своей баллистикой и настоящие мишени, что хоть и неподвижны, но на куда большем расстоянии. В тире я стабильно выбивал пять-шесть за барабан, из которых две-три пули клал в десятку. Сейчас мой предел был три не в молоко. Причем Рэд вообще ничего не объяснял и не показывал. Просто вот тебе пульки, обезьянка. Играйся. Бесит. Но что-то спрашивать себе дороже.