пасные выпады с целью подловить противника и если не убить, то хотя бы ранить. Неизменным оставалась лишь позиция Вдовы относительно викинга. Куда бы тот не смещался, Удильщица, как ведомая послушно следовала за ним, чтобы не подставиться под выстрел.
— Умеет выбрать себе мужика, — прокомментировал я бой.
— Ты о чем? — рыжебородый перевел взгляд на меня.
— Говорю, что знает толк в мужиках. Она за ним как за каменной стеной, — я не сдержался и тихо засмеялся со своей же шутки.
Казалось, что силы равны, и возможно так и было. Но вот в хитрости чудовище явно превосходило своих соперников. Когда викинг решил пойти на уловку, чтобы подставить Удильщицу под выстрел. Он наконец-то додумался, как лишить её возможности укрываться за ним. И подгадав, когда слева от него будет переулок, а у неё кирпичная стена, резко нырнул в него.
Казалось, стрелок сразу же воспользуется шансом и всадит пулю в изворотливую гадину. Но у той было иное мнение на этот счет. Когда викинг только начал заваливаться влево, Вдова молниеносно бросилась на самурая. А здоровяку оставалось лишь бессильно наблюдать за происходящим.
Ещё и стрелок замешкался, и выстрел прозвучал лишь, когда мечник уже сползал вниз безжизненной куклой, оставляя на стене дома кровавый след, а его убийца прошмыгнула в подворотню. И даже так он промазал.
Тварь ударила так же, как и до этого, обратила недостаток в преимущество. Используя руку, которую уже было совсем не жалко. Но японец сумел достойно ответить.
Движения его клинка были молниеносны. Вот на землю уже падали срубленные пальцы, а за ними и кисть. Мечник нарезал лапу монстра с бешенной скоростью. Но при этом, не смотря на мастерство, самурай не избежал попадания смертоносной «плети».
Удар пришелся аккурат по центру доспеха, вмяв его внутрь. Тело перелетело через забор и с хрустом впечаталось в стену, и взорвалось во все стороны темно-красными росчерками.
— Ты можешь объяснить почему мы тут до сих пор торчим? И вот, забери, — я протянул Фину два оставшихся будильника.
— Сколько осталось? — дворф сразу понял к чему я вёл.
— Четырнадцать, — ровно столько у меня на данный момент оставалось очков разума.
Да, только что я опять провалил проверку ужасом. Поэтому и отдавал взрывоопасные предметы Фину. Без них Итан даже обезумев не будет опасен для дворфа, и не сможет при всем желании причинить вред. Разве что, тот сам попросит помочь ему побриться и вручит парню опасную бритву. Но это уж очень вряд ли произойдет.
— Чего молчал? Раньше не мог сказать?
— Я же предлагал свалить с самого начала.
— Она еще у тебя?
— Кто?
— Сигара, где она? — Фин принялся обыскивать мои карманы.
— Которую ты всеми существующими богами заклинал меня даже под страхом смерти не курить?
— Ага, она родимая, но боюсь тебе придется все же угоститься. Иначе без ментального щита долго не протянешь.
— Тогда попробуй мне все-таки объяснить какого импа мы всё ещё тут, и не смылись вместе с девчонкой. Может я хоть под кайфом смогу понять причину этого идиотизма… — в руках у меня лежала сигара ядовито-зеленого цвета, тут и без чьих-либо предостережений понятно было, что ничего общего с обычным табачным изделием она не имела и наверняка случится что-то очень нехорошее, если ее выкурить.
Но, как и сказал Фин, выбора у нас особо не было. Хоть так, хоть эдак, а я буду не в себе уже очень скоро. Но в отличии от сумасшествия тут еще сохранялся призрачный шанс, что Фин поможет мне выбраться и не сдохнуть. Хотя кого я обманывал, наверное, так проще будет перенести то, что меня ожидало впереди.
Прежде, чем воспользоваться зажигалкой, которую мне любезно предложил Фин, я внимательно ее осмотрел. И несколько раз встряхнул нею в безмолвном вопросе перед лицом дворфа. На что он с улыбкой утвердительно кивнул.
Мне нужно было убедиться, что эта зажигалка действительно просто зажигалка. А не очередное изобретение со смертоносной начинкой, способной не только подкурить сигару, но еще и устроить небольшой взрыв, запульнув мою несчастную голову далеко-далеко отсюда.
От сигары воняло просто жутко. Ни в какое сравнение с ароматом в кабинете главврача психушки. Руди эту сигару с носками стирал что ли?! Омерзительно, хотелось блевать, едва сдерживался.
Хорошо хоть в затяг курить не пришлось. Потому что у меня и так уже на глаза навернулись слёзы, и першило в горле. А сколько мне нужно вообще? Надеюсь, что не всю сигару скурить. Потому что иначе на это и целой ночи не хватит.
Просто пытка какая-то, и дело в том, что я совсем не чувствовал никаких эффектов. Сколько она могла тлеть? Вот смотрю-смотрю, а кажется, что процесс горения застыл на одном месте. Нет, ну правда, я похоже, как придурок, курю какой-то бесполезный бурьян. Противно и никакого воздействия на организм. Разве что дым густой и красивый, жаль не получается кольца пускать. Вот это действительно было бы круто.
— Фин, эта дрянь не работает. Я вообще ничего не чувствую.
Стоп, а где Фин? Вот же урод… бросил меня и смылся втихую. А, ну да, я тут навонял этой папиросой, так что пол города небось почуяло запашок, ну Вдова так точно. Значит меня всё-таки использовали, как наживку.
Лживый бородатый карликовый лепрекон, ненавижу его. Не зря я решил распрощаться с этой шайкой. Творят, что вздумается, и плевать им, кто ты и в чьём отряде. Попользуются и бросят, может это они и есть, деханты из Стикса, и просто издеваются надо мной?
В сон клонило просто невероятно сильно. Хоть спичками веки подпирай. Но и тогда не поможет, они просто не выдержат свинцовой тяжести, потому что мне всё чувствовалось именно таким. Да пошло оно всё… и я прекратил сопротивляться. Как же хорошо, вот так, просто полежать с закрытыми глазами — блаженство…
— Всё готово?
— Да, как вы и приказывали. Буквально несколько минут назад он прибыл, — странный дворецкий, завел левую руку за спину, а правую, ладонью в белой перчатке, положил на сердце и поклонился.
Странным дворецкого можно назвать только если вырвать из контекста общей картины. Тогда да — он был без сомнения странным. Или вам часто приходилось видеть говорящих скелетов во фраке? Нет! То-то же!
Но место было ему под стать, просто представьте себе космос. И гоните прочь из воображения скудную холодную черную картину с множеством далеких, недостижимых, крохотных огоньков. Вообразите себе абсолютный космос.
Словно вы в состоянии видеть целиком великое множество галактик одновременно. Вуаля, чёрный цвет разбавлен яркими красками. Мириады движущихся разноцветных огоньков повсюду вокруг вас. Вы словно оказались в центре вселенной. В самом сердце всего сущего. И вот в таком месте находилось нечто похожее на шахматную доску. Ни тебе трёх китов под ней, ни гигантской черепахи.
Чем бы «это» ни было, оно просто было и всё. Существовало среди пустоты, ни за что не держась, и ни на что не опираясь.
Пол в шахматном порядке вымощен метровыми плитами черного и серого цветов. Повсюду стояли пыльные стопки какой-то документации и книг. На первый взгляд они были расставлены совершенно бессистемно.
На одной плите могло лежать несколько газетных вырезок. На соседней же, кипа бумаг возвышалась сразу на сотню метров, так что вершина исчезала где-то в черноте вверху. И таких бумажных башен было полно. Они все слегка мерно покачивались, словно колыхались от легких дуновений ветерка, хотя его совсем не ощущалось. Кипы бумаг опасно наклонялись, но не падали.
Всё было прекрасно освещено. И шахматная доска, и дворецкий, и бумажные башенные фигуры. Только в самом сердце чудного пейзажа царила тьма. И лишь падающий свет чудаковатой настольной лампы викторианской эпохи позволял хоть немного разглядеть массивный письменный стол из красного дерева.
— Насколько всё плохо? — хозяйка стола вновь обратилась к дворецкому из темноты. Её рука легла на освещенную часть столешницы и принялась стучать ногтями по поверхности, размерено перебирая пальцами.
— Полный болван, ничего хоть сколько-то выдающегося. Полагаю, мы скоро вновь увидим его перед нами… — скелет не договорил, вместо этого дополнив ответ красноречивым взмахом руки и сокрушаясь помотал опущенной головой. — При этом данная особа крайне ленива и беспечна.
— Надеюсь ему будет лень умирать второй раз. Присмотри за ним, Ёль, — указательный палец женщины замер в воздухе, не коснувшись по обыкновению лакированной поверхности стола.
Так, ну ладно и что это сейчас было? И где я вообще? Тут конечно красиво, даже очень, но…
— Вы там, где вам и следует быть, молодой человек, — слева от меня возник тот самый говорящий скелет во фраке и обратился ко мне, словно прочёл мысли.
— Я сплю и это сон? — точнее это я возник справа от него. Ведь до этого, словно с высоты птичьего полета наблюдал, а теперь оказалось стоял рядом на странной шахматной доске.
— Зачем же сон, — скелет развел руками.
— Тогда где я?
— Там, где вам и должно быть. Везде и нигде, всегда и никогда.
— Просто не дай ему умереть, Люц, — красивый женский голос из-за стола вмешался в наш диалог. — Он должен завершить начатое.
— Откуда вы знаете моё имя и кто не должен умереть?
— В смерти вы все мои дети, как же я могу не знать свое дитя? Ты должен оберегать жнеца.
— Какого еще жнеца? Что происходит?
— Все что у тебя есть совсем немного времени. И ты так бездарно тратишь его, задавая не те вопросы, — за столом огорченно вздохнули. — Ёль, ему пора возвращаться.
Раздался щелчок и едва уловимый звон цепочки. Настольная лампа погасла, и тьма словно с цепи сорвалась. Она бросилась во все стороны, поглощая всё вокруг.
— Слушаюсь, Мама, — голос дворецкого растворился в темноте, впитался в неё. Ни стопок книг, ни доски, ни космоса — ничего.
Вокруг осталась лишь непроглядная ночь, всепоглощающая тьма пустоты.
Это самый странный сон, который мне когда-либо снился. Даже тот, с гусем мафиози в фиолетовой шляпе, который приказал двум зомби-пони меня убить за то, что я потоптался по траве на лужайке, которую он любил пощипать на рассвете, не казался таким наркоманским. Космос, скелет… ну бред же.