Климов Ю. В., водитель автобуса:
«Я живу с отцом и матерью. Старшая сестра замужем, живет в семье мужа. Ирина — моя двоюродная сестра. Взаимоотношения у меня с ней хорошие, ссор между нами никогда не бывало. В детстве, в школьные годы, я частенько ходил к ним в гости, но чаще мы играли у бабушки. После демобилизации из армии я начал ходить реже. Только по делу. Бывал в основном один. Но раза три-четыре заходил с другом Ерлашовым Николаем. Он живет в общаге на углу улиц Дерендяева и Милицейской, а работает в Уралхиммонтаже. Ему двадцать один год.
В субботу, тринадцатого, я работал во вторую смену на 119-м маршруте. А после обеда в этот день я должен был работать и от автовокзала до аэропорта. Примерно в 20.10 подъехал к диспетчерской на центральном рынке, высадил пассажиров и двинулся на заправку. Пообедать не успел, т. к. в 20.55 необходимо было выезжать с автовокзала в аэропорт. На автовокзал приехал примерно в 20.40. Домой вернулся в час ночи.
14 сентября в семь часов утра к нам приехала мать Ирины, и от нее я узнал, что сестра погибла. Кто мог убить ее — не знаю, но на своих друзей не думаю.
В воскресенье 7 сентября ко мне приезжал Ерлашов Николай, и мы решили отдохнуть. Родителей дома не было, и поэтому я решил навестить Бороваловых, чтобы занять денег. У них дома была одна Ирина. Я занял у нее 17 рублей, и мы с Николаем пошли в «Юбилейный». В ресторане сидели до закрытия, но выпитого показалось мало, и я предложил поехать к Бороваловым, т. к. знал, что у них есть вино. Там мы с Николаем еще выпили и остались ночевать. Больше Николай, по-моему, Ирину не видел. Мы сидели на кухне, Ирка нам не мешала. Она была у себя в комнате и не выходила. Стелила нам на раскладном диване ее мать. Я вернул долг в пятницу. Николай 13 сентября собирался ехать домой в поселок Вахруши Слободского района, т. к. у него приехал в отпуск брат из Саратова.
Жили родители у Ирины, я считаю, обычно, как все. То сходились, то расходились, ссорились иногда, — ну в общем, как все».
Борис Гаврилов дал о себе знать в последний раз где-то около девяти вечера, когда «Москвич» мчался по шоссе и впереди, уже близко, полыхало белым ровное поле городских огней. Еще километров десять, еще минут восемь, и появятся первые кварталы.
— Ну как поездка? Как Петровка, 38, поживает? То есть не Петровка, а Сидоровка?
— Хорошо поживает. Картошку копает.
— Еще не всю выкопали? — посмеивается Боря. — Мало, видно, помощников?
— Немного… Но наш-то помощник побывал… Хотя и небольшой он любитель работать в огороде.
— Побывал все-таки? Прикатили в субботу. Не на автобусе, а через Нововятск на теплоходе. Вернулись в воскресенье. Последним рейсом, 18.35. Копали в деревне Кузнецы, это в трех километрах от Сидоровки. Рядом участок Носовой Маргариты Николаевны, она все подробно выглядела и как на духу рассказывала. И еще свидетели. Приезжая своего нового мужика показывала.
— Не густо, не густо… Вы сколь мешков накопали? Вам помощников не надо? Выгружать?
— Ты все шутишь… А у тебя есть что?
— Первое. Попов, это который Владимир, утверждает, что к брату Александру заходил одиннадцатого сентября в десять минут девятого вечера. Время запомнил, так как был на футболе на стадионе «Динамо», а по дороге зашел к брату, взял у него штормовку и рюкзак. Штормовку в рюкзак не складывал, а так и нес: штормовку в руке, а рюкзак повесил на плечо. Содержание карманов штормовки и рюкзака не проверял и, было ли что в карманах, не знает. Шел по нечетной стороне улицы Пролетарской от улицы Большевиков до улицы Свободы, у кафе «Северянка» перешел на четную сторону, так и дошел до своего дома. В пятницу заходил к брату за сапогами. Тринадцатого сентября рано утром встал на рыбалку. Минут пять седьмого на автобусе третьего маршрута от диспетчерской на улице Пролетарской доехал до моста и отправился пешком до лодочной станции. Там его ждал товарищ по работе Шарапов Александр с сыном Алексеем. Втроем доехали на моторке до Загорского моста, где и рыбачили. Ночевали на берегу в палатке. Вернулись в воскресенье после обеда.
У дома № 166 и вообще по улице Володарского Попов-второй утверждает, что в последние два-три месяца ни разу не ходил. Вот так-то!
Второе. Выявлены первые покупатели из арбузной очереди. Пока ни членов семей, ни самих работников завода «Луч» не зарегистрировано. Завтра Томе будут помогать двое…
И последнее. Инженер Боков прибывает на поезде Москва — Соликамск в 20.30 московского времени, или полдесятого по-нашему. Через полчаса он ступит на родной перрон…
— Намек понял. Ну что ж, я его встречу. Фотография, надеюсь, уже лежит на вокзале в линейном отделении милиции…
— Естественно. Какие будут указания?
Боков А. С., инженер:
«Начальником отдела комплектации завода работает Рычков Михаил Григорьевич. Отдел поделен на три бюро. Я работаю в бюро кооперативных поставок и комплектации, начальником которого является Горбушин Леонид Аркадьевич. Я вхожу в группу кооперативных поставок счетной техники и в этой должности работаю десять лет. Года четыре как Кирово-Чепецкий филиал является поставщиком картонных коробок. Для получения продукции с филиала мы накануне делаем заявки в автотранспортный цех. Там выделяют машину, водителя. Когда водитель приходит к нам, мы даем устное задание, говорим, что тот поедет в Кирово-Чепецк получать коробки. Обычно туда мы ездим два раза в неделю, и система налажена так, что на две недели вперед у себя в бухгалтерии мы оформляем доверенность на получение коробок, которую направляем в отдел сбыта филиала.
Шофер, отправленный за коробками, документов от нас не получает. Он сам в Чепецке выписывает в бюро пропусков по данной по телефону заявке себе пропуск, въезжает на территорию, по выписанной в отделе сбыта накладной ему грузят коробки. Накладные отдаются нам, мы фиксируем в журнале и передаем накладную на склад. Пропуск должен сдаваться на проходной филиала охраннику.
Шофера Попова я знаю. Он не раз ездил за коробками. Но я не помню, ездил ли он именно 28 августа этого года… Не помню. В конце месяца много работы, люди в командировках, и работать приходится допоздна. Шофер мог оставить накладную и в мое отсутствие на столе, так что запись в журнале не поможет определить, кто принял у него накладную. Но я утверждаю и убежден, что шофер Попов мне пропуска не оставлял. Это я утверждаю потому, что не было ни одного такого случая, чтобы шофер передавал мне пропуска.
По улице Володарского не хожу. Как туда попал пропуск, не имею представления».
…Понедельнику оставалось существовать каких-то полчаса. Сергей Гарусов, постояв с минуту на т о м месте, медленно пошел к ближнему перекрестку. Ирина была на сто процентов права: ее лишили жизни «ни за что». Преступник появился в ее короткой жизни случайно и внезапно. Появился, чтобы совершить свое черное дело. Он вот так же дошел до перекрестка и повернул назад… Последняя прохожая (Титлянова) уже свернула с пустынной улицы. Через минуту-две появится Ирина… Судьба неумолимо ведет ее к дому № 166, ни позже, ни раньше, а именно торопит Ирину к той секунде, чтоб успеть столкнуться с н и м. Она даже сокращает свой путь дворами. Неудержимо… А потом преступник вновь прибежит к перекрестку… «Вы его найдете?» — «Обязательно». А от понедельника уже ничего не осталось. А тот негодяй (ведь где-то рядом?) небось уже спать завалился. И неужели ничего его не тревожит? Возможно, лишь одно: страх за себя.
16 сентября. Вторник.
Ровно в девять утра пришел вызванный для дачи показаний Александр Шарапов. Он осторожно постучался и, робко приоткрыв дверь, заглянул в кабинет. «Рыбак», — машинально отметил про себя Гарусов и улыбнулся:
— Да, да… Проходите. Добрый день. Садитесь.
— Здрасьте. Я не один… В коридоре сын… Позвать? Он был со мной… С нами… На рыбалке…
— Пока не надо. Знаете, почему вас сюда пригласили? Да вы садитесь, не стойте.
— Догадываюсь.
— Слышали об убийстве?
— Как не слышал…
— Я должен вас предупредить об ответственности по статье 181 УК РСФСР за дачу заведомо ложных показаний и по статье 182 за отказ от дачи показаний. Вы обязаны говорить только правду.
— Все понимаю… Понимаю… Буду говорить только ее. Скрывать нечего…
— Давно Владимира Попова знаете?
— Володю? Сколько лет, точно не помню… Но сколько же… Десять? Или больше? Пожалуй, лет пятнадцать… А может, и не пятнадцать, но не меньше десяти — это правда… Мы трудимся вместе на «Электробытприборе», в одном цехе. Токари. Ну и отдыхаем, то есть рыбачим вместе…
— Вот и расскажите про последнюю рыбалку.
— Ну, значит, так. — Шарапов мучительно сморщил лоб, и следователь понял, что «рыбак», как только получил повестку, не раз рассказывал про себя события последних выходных и встречи с Владимиром Поповым. Репетировал. — Мы с Володей еще, кажись, в среду договорились вместе ехать на Вятку. На пятницу, на двенадцатое сентября то есть. На моей лодке марки «Казанка». Но двенадцатого не смогли. Не нашли бензина, а выбрались в субботу около семи утра. С лодочной станции. С нами был и мой старший сын Алексей. Поплыли к Загорскому мосту. Ну и ловили рыбу… Правду говорю.
— Где именно?
— В районе впадения Пижанки в Вятку. Ночевали с субботы на воскресенье на левом берегу в палатке… Правду говорю.
— Не холодно?
— Да ничего… Под утро маленько прохладновато…
— Владимир Попов на ночь глядя не отлучался? Вопрос понятен?
— Да. Вопрос понятен. Он был все время с нами. Никуда не отлучался даже на тридцать минут…
— Когда вернулись?
— Вернулись в воскресенье в четвертом часу дня. Отъезд и приезд мы отмечали на лодочной станции. Отмечал нас дежурный. Нет, Володя был все с нами… Правду говорю… Сына спросите, он тоже скажет. И дежурный на станции должен помнить, он выпросил, как всегда, пару лещей…
Они оба, и Александр Попов и Александр Боков, пришли почти одновременно, к десяти часам. Сев друг против друга, напротив следователя, каждый из них старался не смотреть на соседа.