Я ускорил шаг по коридору, направляясь к своим покоям. К Виолетте. К относительному спокойствию. За спиной, за дубовой дверью, продолжался адский концерт ярости отвергнутой Старшей Дочери. Игра продолжалась. И ставки только что взлетели до небес.
Глава 20
Холодный камень коридоров Западного крыла гулко отдавался под сапогами. Воздух здесь был другим — не пропитанный духами сестер, а затхлый, пыльный, с легким оттенком пота и мужского присутствия. Благо, Виолетта с ее свадебным безумием хоть ненадолго отвязалась. Ее общество, признаться, мне не претило — в ней была какая-то безумная искренность. Но эта гипертрофированная забота, вечные прикосновения, проверки, не замерз ли, не голоден ли, не устал ли… Будто я хрустальная ваза, а не выживший в Жатве и заставивший Старшую Сестру плакать от благоговения. Она перегибала палку.
Я шел проведать своих. Единственную группу в этом змеином гнезде, где не было женщин. Григория, Марка, Степана, Артема. Теперь еще и спасенных из подземного ада — два десятка изможденных теней, которых я вытащил из лап уродства. Нужно было убедиться, что с ними все в порядке. Что их кормят, поят, дали кров и не третируют «милостивые госпожи». Благо, после моего приказа и шока Амалии, их поселили прямо в замке, в Западном крыле. Не нужно было идти в сам Аспидиум, где каждый переулок таил риск быть «любезно приглашенным» в какой-нибудь будуар группой восторженных гопниц в юбках.
Сводчатые потолки здесь были ниже, светильники — тусклее, факелы коптили на стенах. Тени плясали грубее. Служанки и стражницы, попадавшиеся на пути, уже не шептались так громко и похабно, как раньше. Видели меня — замирали, кланялись с почтительным «Ваша Светлость», но взгляды их были прилипчивыми, как смола. Особенно одной.
Она попадалась мне уже третий раз за утро. Та самая, что с Амандой скреблась у моей двери в ту ночь, когда я чуть не стал жертвой «эксперимента». Девушка… ну, девушкой ее можно было назвать с натяжкой. Пышнотелая, румяная, с лицом как полная луна и глазами-щелочками, полными глуповатой наглости. Но главное — ее грудь. Боже правый, эти буфера! Казалось, они живут своей жизнью, огромные, упругие холмы, едва сдерживаемые простым серым платьем служанки. Лифчик явно сдался в неравной борьбе. Каждый ее шаг был испытанием для ткани, каждый поклон — рискованной авантюрой. Когда она склонялась, а склонялась она низко, с преувеличенным почтением, казалось, вот-вот — и две белоснежные, аппетитные глыбы вывалятся наружу, похоронив под собой все живое в радиусе пяти метров. Меня, в первую очередь. У меня в голове прочно засела мысль: ей срочно нужен инженерный проект по укреплению, а лучше — доспехи.
— Ваша Светлость! — ее голос был сладким, как прокисший мед, когда она снова материализовалась из ниши прямо передо мной, загораживая путь. Она снова поклонилась — глубоко, так что я увидел не только опасную тряску ее «богатства», но и розовую кожу на затылке под рыжими кудряшками. — Какая удача снова встретить вас! Всевышний Аспид посылает мне знаки!
— Знаки? — сухо спросил я, пытаясь обойти эту живую преграду. — Знаки чего? Неминуемой катастрофы с твоим декольте?
Она захихикала, не поднимаясь, ее грудь колыхнулась угрожающе близко к моим сапогам.
— Ой, Ваша Светлость, шутите! Нет, знаки того, что я должна Вам услужить! — Она выпрямилась, тяжело дыша, и прижала руки к груди, как бы сдерживая бунтующих узников. — Вы ведь идете осмотреть новые покои? Те, что для Вас готовят? Огромные! Просторные! С балконом на закат! Я там сейчас тружусь, пылинку к пылинке вытираю! Не угодно ли лично удостовериться в чистоте? Дать указания? — Она подмигнула мне своей щелочкой. — Я лично для Вас стараюсь, господин. Очень лично.
Мысль о новых покоях зацепила. Любопытство зашевелилось. Куда они меня собрались переселять? Из моей нынешней «золотой клетки» Виолетты? И зачем такая спешка? И почему именно эта ходячая эрогенная зона так настойчиво предлагает?
— Спасибо за рвение, — отрезал я, пытаясь сохранить дистанцию. — Но я спешу к своим людям. Покои подождут.
— Да они вот прям здесь! — воскликнула она, делая шаг назад и указывая на массивную дубовую дверь в конце короткого коридора. — Рядом! Совсем рядом! Пяти минут не займет! Уверена, с Вашими людьми все в порядке, их обихаживают как принцев! А вот Ваше будущее логово… — Она нарочито облизнула губы. — …оно того стоит! Прямо за этой дверью!
Любопытство пересилило осторожность. И усталость от ее навязчивости. Ладно уж, черт возьми. Посмотрю, что они там напридумывали. Хотя бы чтобы отвязаться.
— Ладно, — буркнул я. — Показывай. Быстро.
Ее лицо расплылось в торжествующей улыбке. Она лихо повернулась (ее «богатство» едва не сбило со стены факел), подбежала к двери и с церемонным жестом распахнула ее.
— Войдите, Ваша Светлость! Уверена, Вы будете… впечатлены!
Я шагнул через порог.
Первое, что ударило — масштаб. Комната была огромной. Огромной и мрачно-роскошной. Высокие стрельчатые окна с витражами, изображающими кровавые битвы змей с археоптериксами. Темные дубовые панели на стенах. Громадный камин, в котором могли бы сгореть три лошади разом. Потолок, теряющийся в полутьме, поддерживаемый каменными колоннами, обвитыми каменными же змеями. Пол — плиты темного мрамора, покрытые шкурами неведомых зверей. И в центре всего этого готического великолепия…
Кровать.
Нет, не кровать. Царское ложе. Подиум из черного дерева. Шатровый балдахин из тяжелого бархата цвета запекшейся крови. И само ложе… Боже. Оно было рассчитано минимум на шестерых. Широкое, могучее, с резными змеиными головами по углам. На нем спокойно мог устроить смотр своим войскам какой-нибудь древний король.
Вот тебе и "ложе", — пронеслось в голове с ледяной ясностью. — Расчет на моих пятерых будущих жен? Или на оргии? Аманда уже мысленно разложила всех по местам?
Я обернулся, чтобы спросить у служанки, в чьей воспаленной фантазии родился этот монстр… И замер.
Дверь с глухим, окончательным стуком захлопнулась. Щелкнул ключ в тяжелом замке.
Служанка стояла спиной к двери, опустив голову. Ее пышные плечи слегка дрожали. Когда она подняла лицо, на нем не было ни глуповатой наглости, ни сладкой лести. Была виноватая, жалкая скорбь.
— Простите, Ваша Светлость, — прошептала она, голос дрожал. — Мне… приказали.
Ледяная волна прокатилась по спине. Я медленно повернул голову назад, к необъятному ложу.
Из-за тяжелых складок кроватного балдахина выглянула пара глаз. Широко распахнутых. Изумрудно-зеленых. Глаз, в которых плясали знакомые безумие, похоть и торжество хищника.
Аманда.
Она выплыла из-за кровати, как змея из укрытия. На ней было что-то струящееся, полупрозрачное, цвета молодого яда, едва прикрывающее точеный стан и длинные ноги. Рыжие волосы были распущены по плечам огненным водопадом. На губах играла та самая сладкая, безумная улыбка.
— Сука, — выдохнул я, не в силах сдержать ярость и отвращение к собственной доверчивости. — Вот куда ты пропала без следа. Готовила ловушку.
Аманда сделала несколько шагов навстречу, ее движения были плавными, гипнотическими. Запах ее — тяжелый, дурманящий, как перезрелый персик — заполнил пространство.
— Ловушку, милый Лексик? — она захихикала, и звук был как шелест чешуи по сухим листьям. — Нет-нет! Я готовила… сюрприз. Самый лучший подарок для нашего нового Альфы. — Она обвела рукой огромную комнату, ее взгляд скользнул по гигантской кровати. — Твои будущие владения. И… — ее глаза сверкнули, — …первую пробу того, что тебя здесь ждет. Не хочу отставать от сестричек, знаешь ли? Виолетта с ее девичьими фантазиями… Амалия со своим внезапным обожанием… Пора и мне напомнить о себе!
Она была в двух шагах. Я почувствовал исходящее от нее тепло и опасность. Проклятье. Попался. Как последний лох. Из-за любопытства и навязчивой груди служанки. В голове пронеслось лишь одно, горькое и ясное: Доверять нельзя никому. Особенно — в этом проклятом змеином гнезде. А Аспид, наверное, уже катается от смеха где-то в своих иллюзиях.
— И что ты хочешь, Аманда? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, несмотря на адреналин, стучавший в висках. Ловушка захлопнулась, но сдаваться рано.
Она не ответила сразу. Вместо этого сделала шаг вперед и… совершила реверанс. Не просто поклон. Это был театральный, преувеличенно глубокий книксен, когда ее голова опустилась почти до колен, а округлости зада оказались на уровне моего пояса. Так низко, что я инстинктивно отпрянул — показалось, что она вот-вот клюнет меня в пах. Из-под полупрозрачной ткани платья открылся вид на кружевные подвязки и безупречную кожу бедер. Я резко отвел взгляд.
— Скромничаешь, Альфа? — прозвучал ее смешок снизу. Она выпрямилась с кошачьей грацией, и… в ее руках появилась бутылка.
Я моргнул. Бутылка. Огромная. Литров на три, не меньше. Массивное зеленое стекло, толстый слой пыли, старая восковая печать с эмблемой Аспида. Откуда?! — мелькнула паническая мысль. На ней же почти ничего нет! Этот струящийся хлам скрывает разве что ее наготу, но никак не трехлитровый булыжник! Нет! Стоп! Я не хочу знать, откуда она это вытащила!
— Я хотела сделать подарок тебе, — Аманда невинно захлопала длинными ресницами, прижимая бутылку к груди так, что стекло угрожающе впивалось в тонкую ткань. — На свадьбу. Попробуй. Тебе понравится. Это самое лучшее вино, которое мы делаем в Первом Городе. Оно настаивается пятьдесят лет в дубовых бочках подземелья. Вкус… божественный. Как первый поцелуй… или последний вздох. — Она протянула бутылку, ее зеленые глаза сияли ожиданием.
Подарок на свадьбу, которую она явно не одобряет. Отраву подсунула? — подумалось мгновенно. Но отказаться — значит показать страх. Или дать ей повод для новой истерики. Перстень на пальце был холоден. Сила Аспида дремала, но я чувствовал ее — она могла сжечь яд, если что. Надеялся.
— Благодарю, — сказал я, принимая бутылку. Она была неожиданно тяжелой, холодной. Пыль осыпалась на перчатки. — Щедро. Учту при составлении свадебного меню. Виолетта будет в восторге.