На лице Аманды на миг мелькнула гримаса при упоминании сестры, но тут же сменилась сладкой улыбкой.
— О, не откладывай на потом! — она сделала шаг ко мне, ее запах — переспелые фрукты и опасность — стал гуще. — А пока… почему бы не опробовать мягкость кровати? — Она кивнула на гигантское ложе. — Там очень-очень удобно… Я проверила. Лично. — Ее взгляд скользнул к служанке, которая стояла у двери, как приговоренная, и нервно сглотнула, заставляя свои "буфера" опасно колыхнуться. — Мы можем… показать?
Вот и настал момент истины, — подумал я. — Или оргия, или нож в спину. А может, и то, и другое.
— Спасибо за предложение, — ответил я с ледяной вежливостью, делая шаг назад к двери. — Но я уже задержался здесь дольше, чем планировал. Расписание забито более важными делами. Проверка моих людей, например. — Я посмотрел на Аманду, потом на перепуганную служанку. — Вы же сами можете проверить мягкость. Вдвоем. Или… уже проверяли? — добавил я с нарочитой невинностью.
Служанка ахнула и покраснела так, что ее щеки стали цвета спелого томата. Аманда же замерла, ее сладкая маска на миг сползла, обнажив ярость.
— Что?! — вырвалось у нее.
— Ну… Вы же сказали, что с ней часто проверяете кровати, — пожал я плечами, сохраняя невозмутимость. — Я не осуждаю. Ваше дело. Кто в нашем роде без греха? — Я повернулся к служанке. — Открой дверь, пожалуйста. Я спешу.
Аманда опомнилась. Ее лицо исказилось от бешенства и унижения.
— Лекс! Ты не так понял! Это не то, что ты подумал! Я… я имела в виду… — она заикалась, что было для нее неслыханно.
— Ничего страшного, — отмахнулся я, глядя на служанку. — Я адекватен. Все мы взрослые люди. Открывай.
Служанка метнула испуганный взгляд на Аманду, которая стояла, сжав кулаки, ее рыжие волосы казались настоящим пламенем гнева. Затем, с явной неохотой, девушка достала из складок своего платья массивный железный ключ. Рука ее дрожала, когда она вставляла его в замок. Щелчок прозвучал громко, как выстрел.
— Без ключа… снаружи не открыть, сэр, — прошептала она виновато. Значит, ловушка была спланирована до мелочей.
Пока служанка тянула тяжелую дверь, за моей спиной раздалось низкое, змеиное шипение Аманды:
— …девственник… трус… недотрога… ничего не понимает в истинном удовольствии… ссс…
Я не обернулся. Шагнул в прохладный полумрак коридора. Дверь захлопнулась за спиной с глухим, окончательным стуком, отрезая запах духов, ярость и образ гигантской кровати.
Я стоял, прислонившись спиной к холодному камню, и смотрел на бутылку в руках. Трехлитровый монстр. "Слезы Аспида". Пятидесятилетней выдержки. Подарок на свадьбу от сестры, которая только что назвала меня трусом и девственником. Или попытка отравления? Или и то, и другое? В этом замке все было возможно.
Глубокий вздох вырвался из груди. Усталость навалилась тяжелым плащом. Но отступать было некуда. Я оттолкнулся от стены и пошел. Тяжелыми, но твердыми шагами. Прочь от готического безумия "подарочной" комнаты. К своим людям. К единственному островку относительной нормальности в этом море змеиного безумия. Бутылка "Слез" болталась в руке как трофей, как доказательство выигранной мелкой стычки в бесконечной войне. Но война, как знал я, только начиналась. И Аманда, униженная и злая, теперь была еще опаснее.
Стражница у дверей Западного крыла — крепкая девица с чеканным профилем и холодными глазами — буквально расцвела, когда я к ней обратился. Ее щеки порозовели, стальная осанка смягчилась, а взгляд внезапно стал томным.
— Ваша Светлость! — она щелкнула каблуками так рьяно, что эхо пошло по коридору. — К Вашим людям? Сейчас! С величайшим удовольствием! — Она почти побежала впереди, хихикая в ладонь и украдкой бросая на меня взгляды, полные немого обожания. «Еще одна, чей разум сожрали зеленые глаза и титул Альфы», — подумал я с горечью. — Вот здесь, господин! — Она распахнула тяжелую дубовую дверь с церемонным жестом, задержавшись так, чтобы я ненароком мог коснуться ее в дверном проеме. Я ловко увернулся.
Дверь захлопнулась за мной, отрезая ее разочарованное «ах!».
И тут… я остолбенел.
Комната для кандидатов и спасенных была просторной, но аскетичной: каменные стены, соломенные тюфяки, бочки с водой. Но атмосфера царила не трудовая и не скорбная. Она была… экстатически-мрачной.
В центре, на импровизированном возвышении из пустых ящиков, стоял Степан. Но не тот согбенный, вечно молящийся шепотом крестьянин. Нет. Он стоял прямо, руки воздеты к сводам, лицо искажено священным экстазом и праведным гневом. Его глаза горели фанатичным огнем. Вокруг него, на коленях, тесным полукругом сидели все остальные. Григорий, Марк, Артем, спасенные из подземелья — все два десятка мужчин. Их лица были обращены к Степану с благоговейным ужасом и надеждой. Даже Марк, вечный скептик, смотрел на оратора, забыв про свои тетради.
— …и узрели мы истину! — гремел Степан, его голос, обычно тихий, теперь звучал как медный колокол. — Женщины сего проклятого рода! Да и все дочери Евы в этом оскверненном мире! Суть суть порождения змея искусителя! Алчные! Корыстные! Злобные! Согрешившие против самого естества человеческого, против замысла Господа! Они — сосуды гордыни и похоти! Они…
Он делал паузу, его грудь тяжело вздымалась. В комнате повисла гнетущая тишина, прерываемая лишь сдавленными всхлипами одного из спасенных и шуршанием соломы под коленями.
— …они жаждут поработить мужеский дух! Высосать соки! Осквернить чистоту! — Степан ударил себя в грудь кулаком. — Но мы! Мы, избранные Господом, прошедшие сквозь горнило Жатвы и тьмы подземной! Мы не покоримся! Нельзя подаваться их сладкому греху! Нужно бороться! Сражаться! Душой и телом! Сохранить…
Я не слышал, что нужно сохранить. Мой взгляд скользнул по истово молящимся лицам. По Григорию, чье обычно спокойное лицо было напряжено как струна. По Артему, который всхлипывал и крепче сжимал в руках какой-то камушек — видимо, новый фетиш. По Марку, который вдруг вытащил блокнот и что-то яростно записывал — вероятно, симптомы массового психоза.
В ушах стоял звон. После Аманды с ее бутылкой-сюрпризом и намеками на оргии с полногрудой служанкой… после этого… Мозг отказывался обрабатывать.
Инстинктивно, почти не глядя, я поднес к губам огромную бутыль «Слез Аспида». Сорвал восковую печать зубами. Выплюнул ее на каменный пол. И запрокинул бутылку.
Темно-рубиновая влага хлынула в горло. Густая. Сладковато-терпкая. С нотами чего-то древнего, древесного, и… опасного. Искры пробежали по венам. Голова слегка закружилась. Аманда не врала. Оно было… божественным. Как первый поцелуй ангела-отступника. Или последний глоток перед казнью. Я сделал один глоток. Второй. Третий. Жадно. Пытаясь смыть абсурд происходящего.
— …СРАЖАТЬСЯ! — проревел Степан, указывая пальцем куда-то в пространство над головами коленопреклоненных. — С их чарами! С их ядом! С их лживой нежностью! Воздвигнем стену целомудрия и веры! Станем чище снегов Изнанки! И Господь узрит нашу стойкость и…
Бутылка оторвалась от губ. Я смотрел на эту сцену: проповедник на ящике, паства на коленях, готические своды, запах соломы, пота и дорогого, пятидесятилетнего вина. И чувствовал, как хмельная волна от «Слез» накатывает на сознание, делая весь этот кошмар чуть менее реальным, чуть более… сюрреалистично-смешным.
«Ну конечно, — подумалось сквозь легкий винный туман. — Матриархат, угроза насилия и вечный страх довели их до религиозного фанатизма. Кто следующий? Марк объявит себя пророком токсикологии? Артем начнет проводить экзорцизм?»
Я опустил почти опустевшую тяжелую бутылку на пол. Звук глухо прокатился по камню. Степан обернулся. Его фанатичный взгляд упал на меня. На бутылку. На мои, наверное, слегка остекленевшие глаза.
— Лекс! — воскликнул он, протягивая ко мне руки, как к иконе. — Присоединяйся к нам! Встань во главе святого воинства против дочерей зла! Ты, чистый духом, не покорившийся их…
— Степан, — перебил я, голос звучал хрипло от вина и усталости. — Заткнись. Просто… заткнись. И всем — спать. Сейчас же.
Фанатичный огонь в его глазах дрогнул, сменившись растерянностью и обидой. Мужчины на коленях зашевелились, недоуменно переглядываясь. Григорий первым тяжело поднялся, отряхивая солому с колен. В его взгляде читалось облегчение.
Я повернулся и вышел, оставив их в полумраке комнаты с недопитой бутылкой "Слез Аспида" и недопетым гимном священной войны против всего женского рода. За дверью меня ждала все та же томящаяся стражница. И весь безумный замок. И пять сестер. И игра Аспида.
"Божественное вино, — подумал я, шагая по коридору, чувствуя, как тепло разливается изнутри. — Но чертовски крепкое". И как вовремя. Ибо то, что творилось за спиной, было крепче любого вина. И опаснее любой ловушки Аманды. Религиозный фанатизм в змеином гнезде… Вот уж действительно "веселуха" только начиналась.
Хроника Аспидовых. Графиня Элира Аспидова
Хроника Дома Аспидовых
Ежеквартальные ведомости для внутреннего пользования рода.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕТА СЕСТЕР.
Особа:
Элира Аспидова
Вторая Старшая Дочь Аспида, Главный Библиотекарь Изнанки, Хранительница Запретных Фолиантов
Псевдоним в архивах:"Тихий Ураган"
Статус:
🔷 Действующий
▶ Возраст: 30 лет
▶ Место службы:
Официально: Главная Библиотека Аспидиума ("Зал Вечной Тишины").
Фактически: Секретный арсенал в катакомбах под библиотекой, комнаты для "очистки текстов от мужского скверна".
▶ Отличительные черты:
Глаза: Ярко-зелёные ("Изумруды Проклятых Садов"), за стеклами круглых очков в стальной оправе.
Волосы: Медно-рыжие, обычно в небрежном пучке с торчащими прядями. Пятна чернил на висках — "боевой окрас".
Личный знак: Скрещённые револьверы над раскрытой книгой, вытатуированный на левой лопатке.