Третий охранник – Андерсон – резко отдал приказ из коридора:
– Огонь! Немедленно стреляйте!
Выстрелы прозвучали негромко – всего лишь слабое шипение сопровождало каждый дротик с транквилизатором, когда он вылетал из ствола, а потом раздавался мокрый шлепок, когда дротик попадал в цель. Дротики усеяли горло, грудную клетку, лицо и живот Логана, но он не упал.
Раздался следующий залп, на этот раз Андерсон тоже стрелял из своего оружия со снотворным.
Наконец, не издав ни звука, Логан упал назад, в ванну инкубатора. Его ноги задергались, когда мощные блокаторы нервных импульсов проникли в кровоток, а потом распространились по всему телу.
Кэрол Хайнс поникла на стуле, веки ее задрожали. Потом она закашляла, и обхватила голову руками. Корнелиус повернулся к остальным.
– Профессор, – позвал он. – Вы в порядке?
Корнелиус увидел, как тот с трудом поднялся, держась руками за горло. Его лицо покрыла смертельная бледность, и Корнелиус испугался, что Профессор сейчас тоже упадет в обморок.
– Я не попал в Профессора, сэр, – испуганно сказал Фрэнкс Андерсону. – Я уверен.
Профессор закашлял, потом его взгляд сфокусировался на теперь бесчувственном Логане, и он закричал:
– Убейте его! Мы должны немедленно убить Логана! – Профессор бросился к Фрэнксу и попытался вырвать у него из рук ружье с транквилизатором. – Он – дикое животное. Мы не можем его контролировать.
Фрэнкс вырвался, и Профессор повернулся в другую сторону и бросился на Андерсона, стараясь выхватить у него из кобуры автоматический пистолет.
– Дайте мне это оружие! – требовал Профессор, пока они боролись за пистолет.
– Я не могу, сэр! – кричал Андерсон, пытаясь отстранить от себя нападавшего, не причинив ему вреда. Корнелиус внезапно бросился вперед и встал между ними.
– Профессор, успокойтесь. Вы не понимаете, что говорите.
Профессор с дикими глазами вцепился в отвороты лабораторного халата Корнелиуса.
– Этот зверь пытался меня убить. Разве вы не видели?
– Да. Да, конечно, – ответил Корнелиус. – Но вы просто в данный момент в состоянии шока, вот и все.
Профессор пробормотал что-то нечленораздельное, а Корнелиус схватил его за предплечья, чтобы привести в чувство.
– Охрана! – крикнул Корнелиус через плечо. – Приведите сюда кого-нибудь из медиков. Дежурный!
– Да, сэр.
– Доктор! – это крикнула Кэрол Хайнс, стоящая рядом с диагностическим столом.
Корнелиус подбежал к ней, Профессор нехотя последовал за ним. Они со страхом смотрели, как из рук Логана брызнули крохотные капельки крови. Затем адамантиевые когти выскользнули из своих чехлов и заблестели в тусклом свете лаборатории, напоминая покрытое пятнами крови серебро.
ЩЕЛК! Всех заставил замолчать звук, который издали когти.
– Все в порядке. Он полностью отключен, – прошептал Корнелиус. – Мы видим какой-то случайный импульс или рефлекс. Хорошо, что этого не произошло, когда он напал на вас, Профессор.
– О, боже! – ахнула Хайнс. – Посмотрите на экран!
Жуткие мысли Логана вспыхивали на экране. Лицо Профессора в обрамлении всплесков красных сгустков заполняло весь кадр: рот открыт в застывшем вопле, очки пронзили острые, как клинки, когти, глазницы превратились в зияющие кровавые ямы.
Корнелиус отвел глаза.
– Ну, – произнес он устало, – мне кажется, с нас всех на сегодня достаточно. Выключите монитор, мисс Хайнс.
Она вздрогнула, когда его руки прикоснулись к ее горлу.
– Простите, что напугал вас, мисс Хайнс, но я должен осмотреть повреждения.
– Конечно, – ответила она и смотрела прямо перед собой, пока он ходил вокруг нее, ощупывая пальцами ее шею, плечи, ребра.
Наконец, доктор Гендри убрал руку.
– Мягкие ткани на шее не повреждены, просто несколько синяков. Ничего такого, что нельзя было бы скрыть небольшим количеством косметики, а?
– Я не пользуюсь косметикой.
– Да. Понимаю. Этот синяк у вас на ребре может болеть, но переломов нет.
Он отошел к раковине и вымыл руки. Она натянула на плечи зеленый халат, чтобы скрыть наготу. Гендри вытер руки, затем открыл стеклянный шкафчик, полный пластиковых бутылочек.
– Я дам вам мягкое болеутоляющее и анальгетик, чтобы уменьшить отек.
– Спасибо. Как Профессор?
– Отдыхает с удобствами, надеюсь. Доктор Маккензи занимается его лечением. Весьма вероятно, что профессор нуждается только в отдыхе. Он трудоголик. И кстати о сне – дать вам что-нибудь для успокоения нервов?
– Со мной все в порядке. Я сейчас не могу спать. Мне надо выполнить кое-какие обязанности.
– Кажется, вы хорошо держитесь, мисс Хайнс. Наверное, это был сильный шок, когда на вас вот так напал Субъект Икс.
– Я думала, что он меня убьет… и Профессора.
– И все же я сомневаюсь, что это входило в намерения Логана, по крайней мере, в вашем случае. Если бы он захотел вас убить, он мог бы сломать вам шею одной рукой, так же легко, как мы с вами ломаем карандаш.
Она посмотрела на него.
– Спасибо за метафору, доктор. Этот образ я сохраню в памяти.
Гендри рассмеялся.
– Чувство юмора, мисс Хайнс? Кто бы мог подумать!
Она соскользнула с диагностического стола.
– Я могу теперь идти?
– Сначала я бы хотел задать вам вопрос. Вы можете не отвечать, если не хотите.
Она подняла брови, но ничего не сказала.
– Я невольно заметил старые шрамы у вас на животе. Они похожи на химические ожоги. И у вас также была хирургическая операция, о которой не упоминается в вашей карте…
– Набор химикатов. В детстве со мной часто происходили несчастные случаи.
– Я… понимаю. А операция?
– Срочная операция по удалению аппендикса, в возрасте четырнадцати лет. Наверное, я забыла написать о ней, когда заполняла анкету в личном деле.
– Не о чем беспокоиться, – ответил Гендри. – Я прямо сейчас исправлю этот недосмотр.
– Так я могу идти?
Гендри кивнул.
– Легкие обязанности на день или два. Холодные компрессы, чтобы снять отек. И если у вас будут проблемы со сном, позвоните мне.
После ее ухода Гендри подошел к компьютеру и вызвал личную папку Кэрол Хайнс. В ее медицинскую карту он внес результаты осмотра. Затем перешел к разделу «История прошлых заболеваний». Под рубрикой «Хирургические операции» стер слово «отсутствуют», потом впечатал «Хирургические вмешательство примерно в 14 лет. Кесарево сечение?».
– Ты сейчас выпадешь из кресла, Катлер! – рявкнул Диверс.
Катлер выпрямился и опустил вниз ноги, лежащие на терминале, потом повернулся лицом к Диверсу.
– Этому вас учат в школе менеджмента?
– Чему?
– Подкрадываться к людям.
– Я за тобой приглядываю, Катлер, если ты это имеешь в виду. И я думаю, что тебе доставляет слишком большое удовольствие твоя легкая работа. Считай себя вернувшимся в строй – с этого момента.
– Эта заварушка в лаборатории вчера ночью вас тоже напугала? Надо было разрешить мне принять в ней участие.
Диверс закрыл и запер люк командного центра, потом сел напротив Катлера.
– Ты угадал, Кат. С тех пор, как я потерял агента Хилла, это место несется в тартарары. Вчера ночью Линч и Андерсон вели себя, как любители, а Фрэнкс – зеленый, как травка. Чуть не вырубили транквилизатором Профессора вместо этого нашего пугала, Логана.
– Жаль, что я это пропустил.
– Ну, следующую заварушку не пропустишь, потому что ты опять в списке активных сотрудников – и начальник тактической службы безопасности.
– Я не хочу бывшую должность Хилла.
– Почему?
– Потому что не хочу закончить дни в реанимации, как Хилл. Я не идиот, Диверс!
Диверс нагнулся к нему и заговорил почти шепотом:
– Послушай, Кат. Здесь дела будут идти все хуже, и очень скоро. У нас тут толпа сумасшедших ученых и один очень опасный монстр. Мне необходима твоя помощь, чтобы все это не развалилось.
– Ни за что, майор.
– Брось, Катлер. Лучше тебя у меня никого нет, пускай даже ты сукин сын, не признающий субординации, и с поврежденным плечом. И еще у тебя, по-видимому, аллергия на руководство.
– Приятно видеть, что вы отбросили этот фасад «большого босса», майор. Теперь вы выглядите почти человеком. А Райса вы уже пробовали завербовать?
– Райс – уже не моя проблема. Его перевели в отдел контроля и информационной безопасности, на постоянную должность. От Директора поступило распоряжение.
– Обожаю руководство.
– Так что скажешь, Катлер? Хоть раз поступишь правильно и перестанешь быть для меня головной болью?
Катлер повернулся вместе с креслом.
– Мне очень не хочется покидать эту комфортабельную кабину службы охраны, но я должен сказать вам правду, Диверс.
– Какую правду?
– Вы меня обозвали сукиным сыном. А мне действительно нравится носить эти элегантные бронежилеты из кевлара.
После осмотра Кэрол Хайнс поспешила обратно в свою тесную комнату в той секции комплекса, которую называли «Улей».
К тому времени, когда она добралась туда, ее сердце стремительно билось. Она не успокоилась, пока не заперла за собой дверь и не свернулась калачиком на своей кровати.
Я плохо с этим справилась, конечно, думала она.
Уверена, доктор Гендри достаточно знающий врач, чтобы понять, что у меня шрам не от простого аппендицита.
Она сорвала с себя халат и швырнула его в угол, потом встала перед зеркалом, рассматривая свои раны – новые и старые.
Я изо всех сил стараюсь забыть прошлое, а мое собственное тело предает меня. Оно как карта, которая приводит совершенно незнакомых людей в давно похороненные ночные кошмары.
Она зажала уши в тщетной попытке заглушить голоса у себя в голове, которые эхом звучали там долгие годы.
«В вашей медицинской карте значится психическое заболевание, которое вынуждает нас отклонить вашу заявку на допуск к работе высшей секретности и отказать вам в работе в Совете национальной безопасности. Нам очень жаль, мисс Хайнс…»