– Ну, это долго не продлится. Год или два, а потом снова возникнут проблемы с Францией. Мир зыбок. А на войне все решает флот.
Тем временем в зале миссис Тиг обратилась к дочери:
– Рут, я смотрю, Фейт сейчас не танцует. Почему бы тебе не составить ей компанию?
– Хорошо, мама. – Рут покорно встала.
– Так о каких слухах вы говорили? – спросила миссис Тиг, как только убедилась, что дочь их не слышит.
Леди Уинворт приподняла нарисованные брови.
– О ком?
– О капитане Блейми.
– О капитане Блейми? Дорогая, я убеждена, что не стоит придавать слишком большое значение сплетням.
– Да-да, конечно. Я и сама стараюсь не обращать на них внимания.
– Кстати, эту историю я услышала от очень уважаемых людей, иначе я ни в коем случае не стала бы ее повторять. – Леди Уинворт подняла выше расписанный херувимами веер из тончайшего пергамента и под его прикрытием принялась шептать на ухо миссис Тиг.
По мере того как миссис Тиг слушала, ее черные и круглые, как пуговки, глаза уменьшались, а веки опускались, как покосившиеся венецианские жалюзи.
– Не может быть! – воскликнула она. – Если это так, ему не место на сегодняшнем балу. Я считаю своим долгом предупредить Верити.
– Дорогая, если вы намерены ее предупредить, прошу, оставьте это до другого случая. У меня нет желания быть вовлеченной в скандал, который может за всем этим последовать. Кроме того, посмотрите на нынешних девиц. Они все с ума сходят по мужчинам. К тому же, дорогая, Верити уже двадцать пять, как и вашей старшенькой. Выбирать бедняжке не приходится.
По пути к сестре Рут повстречала Росса, и он снова пригласил ее на танец. Оркестр как раз заиграл гавот, вариацию менуэта, которая только-только начала входить в моду.
Росс заметил, что его партнерша охотнее стала улыбаться и держится уже не так напряженно. В первые минуты знакомства внимание Полдарка пугало Рут, но это не продлилось долго, и сейчас она была даже польщена. Девушка, у которой есть четыре старшие сестры, и все незамужние, не станет возлагать на свой первый бал большие надежды. И когда она обнаруживает, что ей оказывает знаки внимания мужчина определенного положения, это пьянит похлеще крепкого вина. Россу следовало быть аккуратнее с этим «напитком», но он по доброте душевной был рад скрасить девушке вечер.
К своему собственному удивлению, Росс обнаружил, что ему нравится танцевать. Ему доставляло удовольствие вновь оказаться среди людей, хотя он и старался этого не показывать. Росс и Рут сходились и расходились в танце, но он продолжал вполголоса о чем-то рассказывать своей партнерше. Рут хихикнула и сразу заслужила неодобрительный взгляд второй сестры, которая танцевала в соседнем квадрате с двумя пожилыми мужчинами и некоей титулованной леди.
В комнате отдыха капитан Блейми показывал Верити рисунок:
– Вот смотрите: это – фок-мачта, это – грот-мачта, а вот это – бизань. На фок-мачте устанавливается…
– Вы сами это нарисовали? – поинтересовалась Верити.
– Да. Это набросок судна моего отца. Линейный корабль. Отец скончался шесть лет назад. Если…
– Удивительно хорошо все изображено.
– Вы полагаете? Немного практики – и любой может научиться. Вот, видите, фок-мачта и грот-мачта – с прямыми парусами. Они обычно поддерживаются растяжками… э-э… поперек корпуса корабля. Бизань-мачта частично оснащена прямыми парусами, а еще там есть гафель и бизань-гик. Парус так и называется – бизань. В старые времена его именовали латинским. А вот это – бушприт. На рисунке не видно, но под ним устанавливаются… Мисс Верити, когда я снова смогу вас увидеть?
Они стояли, склонив головы над рисунком, Верити коротко взглянула в его напряженные карие глаза.
– Я пока не могу обещать ничего определенного, капитан Блейми.
– Не важно, я согласен ждать.
– О!.. – только и смогла сказать Верити.
– …На фок-мачте располагается основной парус. Потом идут нижний марсель и верхний марсель. А вот это называется гюйс-шток, и… и…
– А для чего служит гюйс-шток? – задыхаясь, спросила Верити.
– Он… э-э… Смею ли я надеяться?.. Смею ли надеяться на то, что мои чувства вызовут хоть малейшую взаимность?.. Если бы только это было возможно…
– Я думаю, это возможно, капитан Блейми.
Он на секунду коснулся ее пальцев.
– Мисс Верити, вы подарили мне надежду, которая окрылит любого мужчину. Я чувствую, что… Я чувствую… Но, прежде чем повидаться с вашим отцом, я должен рассказать вам о том, о чем не осмелился бы рассказать, не заручившись вашей благосклонностью…
В комнату вошли пятеро. Верити поспешно отстранилась от капитана Блейми: она увидела, что это Уорлегганы и Фрэнсис с Элизабет. Элизабет заметила Верити с моряком, улыбнулась, помахала рукой и направилась в их сторону. Она была в муслиновом платье персикового цвета и белой креповой шляпке в форме маленького тюрбана.
– Мы, вообще-то, не собирались приходить, дорогая, – сказала Элизабет. Ее забавлял удивленный вид Верити. – Ты чудесно выглядишь. Как поживаете, капитан Блейми?
– Всегда к вашим услугам, мэм.
– Это все Джордж виноват, – продолжала Элизабет, возбужденная и от этого еще более красивая. – Мы спокойно ужинали, и я подозреваю, что ему стало в тягость нас развлекать.
– Такие жестокие слова из столь прекрасных уст, – сказал Джордж Уорлегган. – Всему виной ваш муж, пожелавший танцевать этот дикий экосез[4].
К ним присоединился Фрэнсис. Он раскраснелся от выпитого вина, но не стал от этого менее привлекательным – скорее, даже наоборот.
– Ничего важного мы не пропустили. Все веселье еще впереди. Такую ночь я бы не смог провести спокойно, даже если бы на карту была поставлена судьба Англии.
– И я тоже, – поддержала мужа Элизабет и улыбнулась капитану Блейми. – Надеюсь, наше приподнятое настроение не вызывает у вас раздражения, сэр?
Моряк набрал полную грудь воздуха и признался:
– Ничуть, мэм. Сегодня у меня самого есть веские причины почувствовать себя счастливым.
В бальном зале Рут Тиг вернулась к матери, а леди Уинворт уже ушла.
– Итак, дитя мое, капитан Полдарк наконец-то тебя оставил! – констатировала мисс Тиг. – И как же он объяснил свое поведение?
– Никак, матушка, – энергично обмахиваясь веером, ответила Рут.
– Что ж, несомненно, лестно, когда тебя среди прочих выделяет такой джентльмен. Но на все есть свои причины. Не следует забывать о хороших манерах, даже если кавалер о них и не помнит. Люди уже начинают судачить.
– Правда? О господи! Я не могла отказать капитану Полдарку, он такой вежливый и обходительный.
– Кто бы сомневался. Но это еще не значит, что ты должна терять чувство собственного достоинства. И не забывай о своих сестрах.
– Он уже пригласил меня на следующий танец.
– И что ты ответила?
– Я согласилась.
– Уфф! – Миссис Тиг передернула плечами, хотя недовольство ее было явно показное. – Что ж, обещание есть обещание. Можешь танцевать, но тебе не следует идти с ним ужинать и оставлять Джоан в одиночестве.
– На ужин он меня и не приглашал.
– Ты слишком многое себе позволяешь, дитя мое. Полагаю, внимание капитана Полдарка вскружило тебе голову. Возможно, мне следует переговорить с ним после ужина.
– Нет, матушка, пожалуйста, не делайте этого!
– Хорошо, посмотрим.
На самом деле миссис Тиг не имела ни малейшего желания отваживать такого завидного кавалера. Ее возмущение было чисто формальным. Так следовало бы поступить, будь у нее одна дочь с приданым в десять тысяч фунтов. Но с пятью бесприданницами на выданье каждый кавалер на счету.
Однако, как оказалось, беспокоиться было не о чем. Когда пришло время ужина, Росс по непонятным причинам исчез. Во время последнего танца он держался холодно и явно был чем-то озабочен. Рут даже встревожилась: вдруг кто-то услышал недовольные речи ее матери и рассказал об этом капитану?
Как только танец закончился, Росс покинул бальный зал и вышел в теплую облачную ночь. Неожиданное появление Элизабет вернуло его на землю. Как только Росс увидел ее, от его притворного веселья не осталось и следа. Все, чего он хотел, – это не попадаться ей на глаза. Росс забыл о том, что у него есть обязательства перед Верити, и о том, что на балу он стал членом кружка Паско.
Снаружи стояли два экипажа с лакеями и портшез. Свет из эркерных окон домов, окаймляющих площадь, заливал неровную брусчатку и подсвечивал деревья кладбища при церкви Святой Марии. Туда-то он и направился. Красота Элизабет подействовала на Росса как ушат ледяной воды. При мысли о том, что теперь она всецело принадлежит другому, у него разрывалось сердце. О том, чтобы продолжать флиртовать с Рут Тиг, этой милой простушкой, и речи быть не могло.
Росс вцепился одной рукой в холодные металлические перила и, как человек, который пытается устоять на грани обморока, отчаянно пытался совладать с приступом ревности и боли. Надо было покончить с этим раз и навсегда. Или ему придется снова покинуть графство. У него своя жизнь, в мире полно женщин, пусть и не таких, как Элизабет, а попроще, но и они полны очарования и по-своему привлекательны. Все просто: надо либо излечиться от одержимости Элизабет, либо уехать туда, где не придется постоянно сравнивать с нею других девушек.
Росс пошел дальше. Какой-то попрошайка увязался следом и принялся жаловаться на свою нелегкую долю, но Полдарк только отмахнулся. Вскоре он оказался перед таверной «Медведь». Росс толкнул дверь и, спустившись на три ступеньки, попал в зал, где вдоль стен одна на другой стояли обтянутые медными обручами бочки. В железных подсвечниках чадили свечи. В Светлый понедельник таверна была битком набита народом, и Росс не сразу нашел свободное место. Устроившись на скамье за низким столом, он заказал себе бренди. Половой подергал себя за чуб и в знак уважения перед таким неожиданным посетителем поставил на стол чистый бокал. Росс вдруг понял, что все в таверне умолкли. Гость, облаченный в сюртук и сорочку, слишком уж выделялся на фоне оборванных и полуголодных выпивох.