- Мне не следует больше сюда приходить, - сказал Росс. - Я только зря тебя расстраиваю.
- Не твой приход меня опечалил, - произнесла она.
- И что же тогда?
- Мне больно при мысли, что ты меня ненавидишь.
Росс принялся сворачивать свой хлыст в кольца.
- Я знаю, что во мне нет к тебе ненависти. Господи, ты то ведь должна знать, что...
Элизабет порвала пряжу.
- С тех пор, как я тебя встретил, - продолжил Росс, - мои мысли не занимала другая. Вдали от дома только ради тебя мне хотелось вернуться. Если что и имело смысл в моей жизни, так это не то, во что меня учили верить, и не те истины, что я перенял у других, а мое чувство, чувство к тебе.
- Не говори больше ничего, - Элизабет сильно побледнела. Но на этот раз её робость не остановила Росса. Следовало объясниться здесь и сейчас.
- Не очень приятно, когда понимаешь, что оказался в плену своих чувств, - сказал он. - Когда берешь детские обещания и строишь из них воздушный замок. Но всё же даже сейчас я временами не могу поверить, что все наши клятвы были пустыми и незрелыми. И ты действительно веришь, что твои чувства ко мне так малы, как ты представляешь? Помнишь ли ты тот день в саду твоего отца, когда ты сбежала от родителей и встретилась со мной в летнем домике? День, когда ты сказала...
- Ты забываешься, - через силу прошептала она.
- О нет. Я помню тебя.
Все противоречивые чувства, бурлившие в Элизабет, внезапно вырвались наружу. Все мотивы, побудившие его позвать: симпатия и привязанность к Россу, женское любопытство, уязвленная гордость. Они внезапно вылились в неприязнь, подавив чувство более сильное. Элизабет встревожилась, не только из-за своих чувств, но и из-за неприязни к Россу. Но положение следовало каким-то образом спасти.
- Было ошибкой просить тебя остаться. Я просто желала твоей дружбы, ничего больше. - сказала она.
- Думаю, чувства свои ты хорошо скрываешь. Просто берешь и представляешь их так, как тебе хочется. Хотелось бы мне быть таким же. В чем секрет?
Дрожащая Элизабет оставила прялку и подошла к двери.
- Я замужем, - сказала она. - Нечестно по отношению к Фрэнсису вести тебе, нам, подобные речи. Я надеялась, мы сможем остаться добрыми соседями и добрыми друзьями. Мы ведь живем так близко, могли бы помогать друг другу. Но ты не можешь ничего забыть и простить. Возможно, я слишком многого прошу... Не знаю. Но Росс, наши отношения были детской привязанностью. Ты уехал, я встретила Фрэнсиса, и с ним всё было по другому. Я влюбилась в него. Я повзрослела. Мы с ним были не детьми, а взрослыми. Затем пришла весть, что ты погиб... Когда ты вернулся, я была так счастлива и так несчастна, что мне не удалось сохранить тебе верность. Будь у меня хоть какой-нибудь способ примириться с тобой, я бы с радостью на него пошла. Я желала, чтобы мы по-прежнему оставались близкими друзьями и думала... Вплоть до сегодняшнего дня думала, что нам это удастся. Но после всего, что сейчас произошло...
- Лучше будет не оставаться друзьями.
Росс подошел к двери и положил на нее руку. Глаза Элизабет уже высохли и были темны, как омут.
- Нам лучше некоторое время не встречаться, - произнесла она.
- Тогда прощай, - склонившись, он поцеловал ей руку. Элизабет вздрогнула от его прикосновения, словно он был нечист. Росс решил, что стал ей ненавистен.
Она проводила его до парадной двери, где Брюнетка заржала, завидев Росса.
- Попытайся понять, - произнесла Элизабет. - Я люблю Фрэнсиса и замужем за ним. Будет лучше, если ты сможешь простить меня. Больше мне нечего тебе сказать.
Росс вскочил в седло и посмотрел на нее сверху.
- Да, - согласился он. - Больше тут нечего добавить.
Он отвесил поклон и поскакал прочь, оставив Элизабет стоять в темном дверном проеме.
Глава восьмая
Что ж, сказал он себе, всё кончено. Дело закрыто. Было какое-то странное извращенное удовольствие в том, какое действие его язвительность оказывала на сдержанность Элизабет, если это можно назвать удовлетворением, то он получил кой-какое от этой беседы.
Но чувствовал он лишь испепеляющее одиночество, пустоту, жалось к самому себе. Он вел себя отвратительно. Так просто играть роль отвергнутого возлюбленного, полного сарказма и горечи грубияна.
И даже если он и расстроил Элизабет этими нападками, ее оборона почти сравняла счет. В конечном итоге они остались на тех же позициях, она могла одной фразой нанести ему более серьезный удар, чем он ей всеми продуманными оскорблениями.
Росс уже миновал Грамблер и подъезжал к дому, когда сообразил, что не повстречался ни с Чарльзом, ни с Верити, и те два вопроса, ради которых он ездил в Тренвит, так и остались без ответа.
Он спустился в долину, слишком переполненный мрачным настроением, чтобы найти удовольствие в картине открывшейся перед ним собственной земли, на которой наконец-то появились признаки, что ей уделяют внимание. У горизонта, рядом с Уил-Грейс, он заметил Джуда и мальчишку Картера, возящихся с запряженными шестью волами. Пока они еще не привыкли работать вместе, но через недельку или около того мальчик сможет ими управлять.
У дверей Нампары он устало спрыгнул с лошади и уставился на поджидавшую его Пруди.
- Ну и что такое? - спросил Росс.
- Тута трое мужиков пришли вас повидать. Ввалились в дом без всяких церемоний. В гостиной они.
Росс незаинтересованно кивнул и вошел в гостиную. Там стояли трое рабочих - статные, крепкие и широкоплечие. Судя по одежде, шахтеры.
- Мистер Полдарк? - заговорил старший. В его тоне не чувствовалось и намека на почтительность. Ему было около тридцати пяти - крупный мужчина с широкой грудью, налитыми кровью глазами и густой бородой.
- Чем могу быть полезен? - нетерпеливо спросил Росс. Он был не в настроении принимать посетителей.
- Меня Карном звать, - сказал мужчина. - Том Карн. Это мои два брата.
- И что же? - спросил Росс. И тут в глубине памяти всплыло это имя. Так значит, дело разрешится и без советов Чарльза.
- Слыхал, вы мою дочурку захапали.
- Кто вам такое сказал?
- Вдова Ричардс сказала, что вы ее домой повезли.
- Не знаю такой.
Карн яростно фыркнул и моргнул. Он не собирался позволить, чтобы его оттерли.
- Где моя дочурка? - мрачно спросил он.
- Они обыскали дом, - долетел от двери голос Пруди.
- А ну, не шуми, женщина, - рявкнул Карн.
- По какому праву вы явились сюда и разговариваете в подобном тоне с моей прислугой? - со зловещей вежливостью поинтересовался Росс.
- По божьему праву! Вы забрали мою дочь. Утащили ее. Где она?
- Понятия не имею.
Карн выпятил нижнюю губу.
- Лучше бы вам ее найти.
- Ага! - поддакнул один из братьев.
- Чтобы вы могли увезти ее домой и там избивать?
- В своем доме я делаю, что хочу, - заявил Карн.
- У нее на спине живого места нет.
- А вы по какому праву на ее спину глядели?! Вот я призову к закону-то!
- Закон гласит, что девушка вольна выбирать место проживания с четырнадцати лет.
- Нет ей четырнадцати.
- Можете это доказать?
Карн подтянул ремень.
- Слушайте, нет мне надобности ничего доказывать. Она моя дочурка, и не будет ублажать гребаного щеголя, ни сейчас, ни в сорок лет, ясно ?
- Даже если и так, - ответил Росс, - это всё равно лучше, чем смотреть за вашим свинарником.
Карн взглянул на братьев.
- Он, кажись, не хочет ее отдавать.
- Мы и сами справимся, - произнес второй брат, мужчина лет тридцати с изрытым оспинами лицом.
- Приведу Джуда, - заявила Пруди от двери и пошлепала дальше.
- Ну, мистер, так как же? - спросил Карн.
- Так вот зачем вы притащили всю семейку. Не хватает храбрости сделать всё самому.
- Я бы и сотню человек мог притащить, мистер, - надвинулся на него Карн. - В Иллагане мы не цацкаемся с теми, кто ворует детей из колыбелей. Давайте, ребята.
Тут же повернулись и остальные двое, один пнул стул, другой перевернул стол с чашками и тарелками, а Карн схватил канделябр и бросил его на пол.
Росс подошел к стене и снял с нее один из пары французских дуэльных пистолетов. И начал его заряжать.
- Я пристрелю любого, кто тронет какую-нибудь мебель в этой комнате, - заявил он.
На мгновение возникло молчание. Все трое остановились, явно не зная, что предпринять.
- Где моя дочурка? - прокричал Карн.
Росс сел на подлокотник кресла.
- Убирайтесь с моей земли, прежде чем я заявлю на вас о нарушении границ.
- Лучше пойдем, Том, - произнес младший брат. - Можем вернуться вместе с остальными.
- Это моя драка, - Карн почесал бороду и покосился на противника. - Может, купите ее?
- Сколько вы за нее хотите?
Карн поразмыслил.
- Пятьдесят гиней.
- Пятьдесят гиней, Боже ты мой! - воскликнул Росс. - Да за такую цену я бы всех семерых ваших сопляков мог забрать.
- Тогда сколько дадите?
- Гинею в год, пока она остается здесь.
Карн харкнул на пол.
Росс посмотрел на плевок.
- Похоже, вы хотите, чтобы вас выпороли.
- Легко такое обещать, с пистолетом-то в руке, - осклабился Карн.
- Легко угрожать, когда трое на одного.
- Неа, они не станут вмешиваться, пока я не велю.
- Я предпочел бы подождать, пока не прибудут мои люди.
- Ага, не сомневаюсь. Пошли, ребята.
- Стойте, - сказал Росс. - Мне доставит удовольствие сломать вам шею. Снимайте куртку, мерзавец.
Карн посмотрел на него с прищуром, словно пытаясь решить, всерьез ли Росс.
- Тогда положите оружие.
Росс положил пистолет в ящик. Карн удовлетворенно улыбнулся до самых десен, повернулся к братьям и прорычал:
- Держитесь подальше, ясно? Это мое дело, я сам его прикончу.
Росс снял сюртук и жилет, сорвал шейный платок и встал в стойку. Это, подумал он, именно то, что мне надо нынче утром. Больше всего на свете Россу сейчас хотелось подраться.