С первыми советско-сирийскими контактами в области атомной энергетики у меня связана следующая история. В должности заместителя председателя мне довелось неоднократно бывать в Сирии и вести переговоры о возможном сотрудничестве.
Переговоры показали, что научный потенциал сирийских специалистов в области атомной энергетики один из самых высоких в регионе Ближнего Востока (выше, например, потенциала иранских ученых и инженеров). По сравнению с такими странами, как Египет, Иран, Ливия, куда я также выезжал для переговоров, Сирия является наиболее близкой нам по духу, а сирийские специалисты наиболее подготовленными. Многие сирийские инженеры учились в СССР. Так, мой партнер по переговорам заместитель министра энергетики Сирии Софьян Аллау окончил Харьковский политехнический институт. Следует сказать, что ученые физики, которые трудились в Комиссии по атомной энергии Сирии, учились, в основном, во Франции.
Я уверен, что работать российским специалистам в Сирии в силу культурных и климатических особенностей было бы комфортнее, чем, например, в иранском Бушере. Веротерпимость, возведенная в ранг государственной политики, еще одна важная особенность Сирии, где около 10 % населения – христиане и много христианских храмов.
Для проведения переговоров о возможном сооружении атомной электростанции, я прилетел в Дамаск 8 мая 1985 г. К слову, в СССР в это время начиналась антиалкогольная кампания (7 мая 1985 г. были приняты Постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» и Постановление Совета министров СССР № 410 «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения»).
Приехав в наше посольство, чтобы доложить послу о целях командировки, я увидел странную картину. На хозяйственном дворе посольства сотрудники били о камни многочисленные бутылки с водкой, виски, коньяком и вином. Бутылок было много, так как большие запасы были заранее приготовлены к торжественному приему в посольстве в честь празднования 9 мая – Дня Победы. Сирийские гости и многочисленные сотрудники посольств других стран любили ходить на приемы в советское посольство из – за возможности хорошо выпить и закусить. Мне объяснили, что во все дипломатические представительства за рубежом пришла команда из Москвы срочно, по акту, уничтожить все спиртное, за исключением пива.
Вечером 8 мая меня пригласил на переговоры и последующий ужин Председатель комиссии по атомной энергии. В ходе этой встречи мы подписали протокол о намерениях организовать сотрудничество в научных исследованиях. В ходе ужина я отказался от приема алкоголя, сославшись на объявленную борьбу моей страны с этим злом. Обильный ужин, непривычная пища и отсутствие дезинфицирующих напитков сыграли свою роль. Я сильно отравился.
Всю ночь и утром 9 мая на переговорах в министерстве энергетики я чувствовал себя очень плохо. По их окончании заместитель министра энергетики господин Аллау предложил отметить бутылкой виски праздник – День Победы над Германией. Я, учитывая, что все традиционные лекарства от моего недуга были испробованы и результата не дали, сомневался недолго, решив совместить празднование с лечением. Вечером на приеме в Посольстве СССР по случаю Дня Победы я уже чувствовал себя значительно лучше. Таким образом, заместитель министра энергетики Сирии, сам того не подозревая, вылечил меня, а иностранные гости на приеме в посольстве пили пиво и кока-колу и были крайне недовольны.
В результате наших переговоров между ВО «Атомэнергоэкспорт» и Министерством энергетики Сирии был подписан контракт на разработку технического проекта сооружения двухблочной АЭС мощностью по 440 МВт каждый блок. К сожалению, из-за разногласий по оценке возможной стоимости объекта и проблем с финансирование у обеих сторон, работы были остановлены в 1991 г.
После того, как два десятилетия по разным причинам было потеряно для развития атомной энергетики в Сирии, в начале нового столетия руководство страны вновь обратилось к потенциалу этого вида энергетики. На международной конференции по мирному атому в Париже в марте 2010 г. заместитель министра иностранных дел Сирии Фейсал Мекдад заявил, что атомная энергетика необходима стране как альтернативный источник электроэнергии в условиях демографического роста в Сирии. Отрадно, что в ходе визита президента РФ Д.А. Медведева в Дамаск в мае 2010 г. российская сторона опять обозначила свой интерес к сотрудничеству с Сирией в области мирного использования атома.
Геополитика разрушила и эти планы.
2.14. Командировка в Афганистан
В 1987 году Я был назначен заместителем начальника Главного управления кадров ГКЭС. Я отвечал за подбор, командирование, обеспечение достойных условий работы и проживания 15 000 советских специалистов, работающих по контрактам на объектах за рубежом. Это была непростая задача. Понимание «достойных условий» у разных специалистов и у «принимающей стороны» было разным и разнообразным. Было много конфликтов и, в процессе разбирательств, удалось познать многообразие подходов к «мироощущению» разными категориями людей.
Пять тысяч специалистов работали в Афганистане на многочисленных объектах сотрудничества, несмотря на то что шла война. До сих пор Афганистан с благодарностью вспоминает тот вклад, который эти специалисты внесли в развитие страны. Даже в ходе боевых действий антиправительственные силы не атаковали группы специалистов, позволяя им делать свое дело.
Так, например, к специалистам, сооружавшим линию электропередач, обратились «душманы»[4] с просьбой протянуть за соседнюю сопку, в кишлак, который занимали антиправительственные силы, электрический кабель длиной около километра, так как их командир любит смотреть видеофильмы. В благодарность обещали покровительство и защиту.
Приведу еще пример. Во время моей командировки мне позвонил руководитель группы преподавателей сельскохозяйственного техникума и просил приехать на объект в связи с произошедшим инцидентом. Был полдень. Руководитель, статный мужчина лет 40, попивая кофе, спокойно и обыденно рассказал следующее: «Наши преподаватели (а их в группе было 40 человек) привыкли по утрам купаться в бассейне. Так и сегодня несколько человек пошли плавать. Вдруг из окон корпуса общежития, где обычно проживали афганские студенты, выглянули бородатые люди в чалмах и стали стрелять из автоматов вдоль бассейна, явно давая понять, что купаться не стоит. Русские солдаты, постоянно охранявшие техникум, в ответ открыли стрельбу в воздух».
Купание пришлось отменить. Руководитель группы настоятельно просил меня принять меры к недопущению, в будущем такого рода инцидентов. В ходе моей беседы с одним из руководителей местного МВД, мне объяснили, что это стреляли не враги, а отдыхавшие прошедшей ночью в общежитии после боевой операции, бойцы правительственного спецназа. Но такая идиллия наблюдалась только в районах, где работали специалисты. В районах боевых действий шла беспощадная, кровавая война.
Пришел 1988 год. Было принято решение о выводе советских войск. Одновременно, решением ЦК КПС, было определено: «Провести переговоры с афганской стороной о значительном сокращении количества советских специалистов, «с 5000 человек до 500 человек» и, при этом, не насести вреда объектам сотрудничества.
Я был назначен руководителем делегации ГКЭС по проведению этих переговоров на уровне заместителя министра. Моим партнером с афганской стороны был Вице премьер – Председатель Госплана Афганистана.
Сотрудничество с Афганистаном, в то время, было многосторонним. В Афганистане, по рекомендации СССР, было создано 25 министерств и при каждом министерстве работали российские советники и группы советских специалистов. Предстояла непростая работа по радикальному сокращению их количества.
Мы, с моим партнером – вице премьером создали своеобразный сеанс одновременной игры. 25 министерств, 25 групп специалистов, 25 столов, где обсуждались количества сокращаемых. За столами сидели афганские министры, которые не хотели сокращения, руководители групп специалистов, которые не хотели уезжать, так как зарабатывали хорошие деньги, а талибы их не трогали. Было, также, всего 10 представителей советских министерств, направлявших специалистов. Больше желающих лететь в Афганистан не нашлось, а этим было все равно. Они были созерцателями.
Саботаж был полный. Никто не хотел уезжать (умирать тоже, но надеялись, что до этого не дойдет). В результате я предложил вице – премьеру: Муатабар (так его звали), давай оставим на каждом объекте 10–20 человек. Они смогут сохранить сотрудничество, не дадут ему прекратиться. Если же оставим 5000 человек и, не дай Бог, кого-нибудь убьют, то уедут сразу все. Он согласился, мы составили и подписали документ, оставив 500 специалистов. При этом он мне сказал: «Виктор, мы, в Афганистане много столетий живем отдельно – центральная власть в Кабуле и племена за пределами Кабула, которые нам не подчиняются. Постоянно воюем, но так и живем».
Задача была выполнена, но события развивались стремительно и скоро Афганистан покинули и армия, и специалисты.
А Афганистан так и живет.
В 1990 году я был награжден медалью Афганистана «10 лет апрельской революции» за подписью Президента Наджибуллы. Через год захватившие власть группировки, предварительно содрав с его тела кожу, повесили его вниз головой на центральной площади Кабула.
2.15. Командировка в США
В начале 90-х началось потепление отношений с США. Весной 1990 года в Министерство внешних экономических связей СССР, в котором я работал после объединения в 1998 году Министерства внешней торговли и Госкомитета по внешним экономическим связям, из США пришло предложение направить на учебу за счет американской стороны в «CARNEGIEMELLONUNIVERSITY» в городе Питсбург, на двухмесячные курсы по повышению квалификации руководящих работников корпораций, одного из соискателей на возможное назначение на роль первого лица в организации. Руководство министерства, так как планировало назначить меня руководителем Атомэнергоэкспорта, остановилось на моей кандидатуре.