ающим государством и цивилизацией, куда более успешными, чем она сама, И действительно, можно сколько угодно говорить о высочайшем культурном уровне русско-советской интеллигенции Москвы и Ленинграда, но к 1980-м годам многие ее лидеры уже окончательно потеряли веру в советскую систему.
Как бы то ни было, экзотические сравнения с античностью не должны заслонять от нас то обстоятельство, что советская история прекрасно вписывается в канву современного европейского империализма – другими словами, процесса, в котором европейцы управляли большей частью всего мира во имя модернизационных принципов, разработанных в Европе, Колонизация была основным способом переделать новый мир по европейскому образцу. В России колонизация азиатских и степных районов в основном (хотя и не целиком) завершилась в царское время. В 1926 году 8,6 процента русского населения проживало за пределами России. Это число возросло до 17,8 процента к 1959 году. Большая часть этих эмигрантов проживала в городах, за исключением сельских колонистов, которых в 1950-х годах Хрущев отправил осваивать Северный Казахстан. Хрущевский план освоения целины, согласно которому 1,5 миллиона славян переехали в Северный Казахстан, сделав казахов национальным меньшинством в своей собственной республике, был последней судорожной попыткой европейской территориальной экспансии за счет нехристианской Азии. С целью проведения этой политики, вызывавшей протесты даже внутри казахской коммунистической партии, Хрущев произвел чистку в казахском руководстве и внедрил туда своих ставленников› одним из которых был покровительствуемый Хрущевым Леонид Брежнев.
Сталинская политика мгновенной коллективизации в сочетании со стратегией ускоренной индустриализации привела в 1930-х годах к уничтожению одной трети казахского населения и, по некоторым оценкам, пяти миллионов украинских крестьян. В советское время Средней Азии была навязана хлопковая монокультурная экономика (чего не было в дореволюционное время), а рабочая сила была принудительно объединена в коллективные и государственные хозяйства. Под постоянным нажимом Москвы урожай хлопка возрос с 2,2 миллиона тонн в 1940-м до 9,1 миллиона тонн в 1980 году. Однако хлопок-сырец в лучшем колониальном стиле вывозился на текстильные предприятия России, Модернизация «по-советски» проводилась значительно более безоглядно и непродуманно, чем в европейских империях, отчасти поэтому ее экологические последствия были ужасными. Одними из наиболее выдающихся «достижений» советской имперской модернизации за пределами России стали Чернобыль и исчезновение Аральского моря.
Наконец, с точки зрения демографии расцвет и упадок русско-советской империи также вписывается в более широкую мировую имперскую схему. В 1800 году 20 процентов населения Земли имело европейское происхождение. В 2050 году эта цифра, возможно, составит около 5 процентов. Сто лет назад знаменитый русский ученый предсказывал, что русское население достигнет 600 миллионов человек. В действительности славянское население Советского Союза росло по отношению к мусульманскому только до 1959 года, а затем ситуация резко изменилась, причем советские демографические тенденции постепенно пришли в полное соответствие с общемировыми. Уже в 1970-х годах мусульмане по рождаемости начали опережать русских. Поскольку демографические факторы всегда были основным показателем имперской мощи и единства, резкое снижение рождаемости среди русских и быстрый рост самого малочисленного прежде элемента советского населения были предвестниками приближающейся беды. Сегодня растущее население третьего мира пугающе громко стучится в южные границы России, точно так же как перенаселенность стран Магриба пугает Южную Европу, а американцы опасаются наплыва иммигрантов через Рио-Гранде,
Сравнение советской империи с Османской империей и империей Габсбургов
СРАВНЕНИЕ МЕЖДУ СОВЕТСКОЙ И БРИТАНСКОЙ империями лежит в центре политических дебатов эпохи холодной войны и касается территорий бывшего Советского Союза, Если Советский Союз был просто одной из разновидностей традиционного современного европейского империализма, то его идеологические притязания во время холодной войны в целом не имели достаточных оснований. В антиимпериалистическую эпоху распад Советского Союза стал логичным и неизбежным явлением и вполне соответствовал требованиям хартии Организации Объединенных Наций, которая гарантировала нациям право на самоопределение. В этой связи сравнение между советской и Британской империями выгладит политически актуальным и поднимает довольно спорные и взрывоопасные вопросы.
По контрасту сравнение между советской и Османской империями выглядит весьма абстрактным и представляется неким академическим чудачеством. В каком-то смысле это сравнение действительно довольно необычно. Советский Союз был феноменом двадцатого века, порожденным материалистическими, научными и рационалистическими идеями. Очевидны проблемы, возникающие при сравнении такой империи с архаичным государством, основанным на полностью противоположной, преимущественно религиозной концепции человеческого существования. Османы, безусловно, чувствовали себя носителями имперской цивилизующей миссии. Они пытались приучить кочевников к оседлому образу жизни, а также привить великую исламскую веру и культуру примитивным и еретическим народам, которым невежество заслоняло свет высокой истины, Но секуляризация и материализм – основы западной и советской культуры – были проклятием для Османской и других мусульманских империй.
Тем не менее с одной точки зрения можно усмотреть сходство между российским коммунизмом и исламским империализмом. Оба движения находились на европейской периферии, и оба в каком-то смысле были для европейцев ересью. В зависимости от личных пристрастий можно считать ислам либо наследником иудейской и христианской монотеистической традиции либо одной из ересей этой традиции. Практически то же самое может быть сказано о советском коммунизме по отношению к европейской либеральной традиции, чьи корни лежат в радикальном Просвещении, Маркс рассматривал коммунизм как окончательное воплощение свободы, рациональности и материального изобилия, к той же цели стремились французские философы, Гегель и британские политические экономисты. Тогда как противники коммунизма видели в нем грубое извращение по-настоящему либеральных идеалов Просвещения.
Ислам и советский коммунизм были самыми крупными внешними врагами, которые когда-либо противостояли западной христианской цивилизации. Оба движения были универсальными религиями, открытыми для всех людей независимо от пола, класса или этнического происхождения. Они предлагали новое понимание и назначение человеческого существования. Это послание глубоко вдохновляло миллионы людей и в обоих случаях должно было трансформировать большинство аспектов человеческого существования. Новые доктрины не только легитимизировали правителей и системы управления, но также имели большие социальные и культурные последствия. Например, в Советском Союзе коммунистическая идеология послужила основой для совершенно нового способа управления современной экономикой. Как ислам, так и (в принципе) советский коммунизм имели свой собственный стиль архитектурного и городского планирования. Обе идеологии оставили заметный след в отношениях мужчины и женщины. Чувство причастности обоих движений к новой эре в мировой истории отражалось в новых именах, которые их последователи давали своим детям. Общественное поведение и обычаи при советском коммунизме и исламе во многом сильно отличались от того, что было прежде. Верования, институты, ценности и поведение, связанные с этими религией и идеологией, предоставили возможность объединения, мобилизации и воодушевления огромных людских сообществ на огромных территориях. Они перевешивали значение этнических различий без обязательного исключения этих различий или их легитимной роли во внутренней и культурной жизни. Другими словами, они могли бы стать великолепными имперскими идеологиями.
Османская империя с удовольствием отдала на откуп христианским и еврейским милетам, представлялись определяющими для советского проекта социалистической модернизации и должны были находиться под неусыпным контролем ленинского государства. Это государство могло позволить нерусскому республиканскому руководству проводить местный вариант социалистической модернизации при посредстве родного языка, с тем чтобы сохранить те элементы местной культуры, которые не противоречили окончательным целям режима. В этом заключался смысл лозунга «национальный по форме, социалистический по содержанию», который определял и делал легитимной советскую политику в отношении нерусских меньшинств. Но советский режим никогда не смог бы принять некую модернизированную форму османского милета или османскую концепцию институционального мультикультурализма. Перед глазами большевиков стоял образ единого, огромного, интегрированного, индустриализованного социалистического общества. Если национальная автономия или культура переходили дорогу этой цели, они должны были быть принесены в жертву высокой идее. Поскольку республиканские политические руководители, которые контролировали все аспекты социальной, культурной и образовательной политики, были членами в высшей степени централизованной и иерархической всесоюзной коммунистической партии, у Москвы обычно не возникало трудностей заставить их встать на московскую точку зрения. Когда же республиканские коммунистические элиты пытались протестовать или как-то смягчать, например сталинскую политику коллективизации, среди них проводились беспощадные чистки.
Однако в одном весьма важном аспекте советская и Османская империи были очень похожи – во всяком случае гораздо больше, чем какая-либо из них была похожа на современную европейскую морскую империю. Британское, французское и голландское национальные государства правили своими империями, а их правительства в политическом смысле были ответственны перед электоратом метрополии, интересам и ценностям которого они служили. Политический механизм советской и Османской империй работал совсем по другому принципу, прежде всего в том, что касается взаимоотнош