«Русский народный союз имени Михаила Архангела».
Обстановка внутри СНР стала еще больше обостряться, что привело к новому расколу в партии. Теперь «камнем преткновения» стало отношение к Государственной думе и Манифесту 17 октября. Лидер СРН А.Н. Дубровин был ярым противником всяких нововведений, считая, что любое ограничение самодержавной власти принесет крайне негативные последствия для России, в то время как другой видный монархист Н.Е. Марков считал, что манифест и Государственная дума созданы по воле государя, а значит, долг каждого истинного монархиста не рассуждать на сей счет, а подчиниться воле законного монарха.
По мнению ряда современных историков (А. Степанов, О. Платонов), такое развитие событий стало возможным потому, что в ослаблении всего СРН и лидерских позиций А.И. Дубровина был лично заинтересован премьер-министр П.А. Столыпин, стремившийся создать в III Государственной думе лояльное правительству центристское большинство, состоящее из умеренных националистов и конституционалистов (октябристов, прогрессистов и части кадетов). Одним из главных препятствий для осуществления этого плана как раз и был СРН, поскольку и сам А.И. Дубровин, и его сторонники негативно относились ко всем «трем китам» столыпинской внутренней политики:
1) они не принимали его заигрывания с конституционными парламентскими партиями и подвергали беспощадной критике главную «правительственную» партию — Всероссийский национальный союз во главе с С.В. Рухловым, П.Н. Балашовым и В.В. Шульгиным;
2) для них был абсолютно неприемлем курс на превращение России в конституционную монархию путем преобразования Государственной думы и Государственного совета в реальные законодательные органы власти, и они требовали восстановления неограниченного самодержавия;
3) наконец, они были противниками разрушения крестьянской поземельной общины и всех аграрных преобразований П.А. Столыпина.
В декабре 1909 г., пока лидер СРН пребывал на отдыхе и лечении в Ялте, в Петербурге произошел «тихий переворот» и к власти пришел его новый заместитель граф Э.И. Коновницын. А.Н. Дубровину поступило предложение ограничить свою власть в качестве почетного председателя и основателя СРН, с чем он категорически не согласился. Однако вернуть прежнее влияние в партии он так и не смог, и в 1911 г. она окончательно раскололась на «Союз русского народа» во главе с Н.Е. Марковым, который стал издавать новые газету «Земщина» и журнал «Вестник Союза русского народа», и «Всероссийский дубровинский союз русского народа» во главе с А.И. Дубровиным, главным рупором которого осталась газета «Русское знамя». Таким образом, политика П.А. Столыпина в отношении СРН привела к тому, что из самой мощной и многочисленной партии, в рядах которой состояло до 400 тыс. членов, он превратился в конгломерат различных политических организаций, лидеры которых подозревали друг друга в тайных кознях и постоянно враждовали между собой. Неслучайно один из ближайших сподвижников П.А. Столыпина, бывший одесский градоначальник генерал И.Н. Толмачев в декабре 1911 г. с горечью писал: «Меня угнетает мысль о полном развале правых. Столыпин достиг своего, плоды его политики мы пожинаем теперь, все ополчились друг на друга».
Позднее предпринимались неоднократные попытки воссоздания единой монархической организации, но решить эту важную задачу так и не удалось. В 1915 г. был создан Совет монархических съездов, который смог несколько сгладить противоречия между сторонниками Н.Е. Маркова, А.И. Дубровина и В.М. Пуришкевича, объединившихся против растущей роли антимонархических сил, но воссоздать единую организацию они так и не успели.
Многолетними стараниями всех либеральных и советских историков и публицистов (И. Минц, А. Аврех, В. Шелохаев, А. Рогинский), которые всегда в этом вопросе выступали единым фронтом, в общественном сознании был вполне сознательно сформирован абсолютно лживый и кровожадный образ «Союза русского народа» и «Черной сотни», который до сих пор формирует крайне негативное отношение ко всему русскому патриотическому лагерю. Основные черты этого демонизированного образа заключались в том, что именно русские монархические партии:
• были маргинальными организациями, состоявшими сплошь и рядом из люмпенов и городских сумасшедших;
• использовались реакционными кругами русского дворянства в своих узкоклассовых корыстных интересах;
• выступали организаторами массовых еврейских погромов и не гнушались массовым убийством своих политических оппонентов и т. д.
Как установили многие историки (О. Платонов, В. Кожинов, А. Степанов), на совести «Черной сотни» было всего три политических убийства, тогда как на совести левых радикалов десятки тысяч человек. О низком интеллектуальном уровне русских черносотенцев говорить просто смешно, поскольку среди членов и сторонников этого движения были такие великие русские ученые и деятели русской культуры, как химик Д.И. Менделеев, филолог А.И. Соболевский, историки Д.И. Иловайский и И.Е. Забелин, философы Л.А. Тихомиров и В.В. Розанов, художники М.В. Нестеров и А.М. Васнецов и многие другие.
Историки и политологи давно задаются сакраментальным вопросом, почему произошел крах СРН и других патриотических партий. Кому-то ответ может показаться парадоксальным, но именно русское черносотенство стало первой реальной попыткой построить в Российской империи то, что сейчас принято называть «гражданским обществом». А это совершенно было не нужно ни имперской бюрократии, ни радикальным революционерам, ни либералам-западникам всех мастей. «Черную сотню» надо было немедленно остановить, и ее остановили. Ведь не случайно самый проницательный политик той поры, В.И. Ульянов (Ленин) с большой опаской, но с поразительной откровенностью писал: «В нашем черносотенстве есть одна чрезвычайно оригинальная и чрезвычайно важная черта, на которую обращено недостаточно внимания. Это — темный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий».
Черносотенцев надо было остановить потому, что именно они:
1) главным своим врагом считали отнюдь не евреев, а продажную российскую бюрократию;
2) исповедуя «мужицкий демократизм», считали, что первичной единицей местного самоуправления необходимо сделать всесословные церковные приходы, а не либеральные земства, где засилье столбовых дворян и либеральных разночинцев было вопиющим;
3) черносотенцы считали, что правящие классы Российской империи искусственно создают непроходимую стену между большинством народа и монархом, поэтому мечтали уничтожить эту стену и создать всесословное государство, без привилегий для олигархической аристократии и буржуазии;
4) наконец, черносотенцы искренне защищали русскую национальную культуру, что также было преступлением для всего европейски образованного элитарного слоя.
• «Союз 17 октября», или «октябристы» — одна из крупнейших и влиятельных партий праволиберального толка была основана в октябре 1905 г. П.А. Гейденом, Д.Н. Шиповым, А.И. Гучковым, М.В. Родзянко и другими представителями крупной русской буржуазии и либеральной части дворянства. На ее Учредительном съезде, который состоялся в феврале 1906 г., были приняты устав и программа партии, а также выбраны руководящие органы. Первоначально председателем партии был Дмитрий Николаевич Шипов, затем с октября 1906 г. ее возглавил Александр Иванович Гучков, а с марта 1910 г. лидером партии стал Михаил Владимирович Родзянко. По мнению ряда историков (В. Дякин, В. Шелохаев), в рамках партии октябристов всегда существовало три основных течения:
1) дворянско-земское, лидером которого был Д.Н. Шипов;
2) торгово-промышленное во главе с А.И. Гучковым;
3) дворянско-бюрократическое, лидерами которого были барон П.Л. Корф и М.В. Красовский.
Общая численность партии составляла 75 тысяч человек, среди которых были такие видные персоны, как князь Николай Сергеевич Волконский, известный русский юрист и адвокат Федор Никифорович Плевако, выдающийся русский историк и юрист Василий Иванович Сергеевич, известный русский архитектор Леонтий Николаевич Бенуа, крупнейший русский банкир и предприниматель Павел Павлович Рябушинский, выдающийся русский философ князь Евгений Николаевич Трубецкой, владелец знаменитой ювелирной фирмы Карл Густавович Фаберже и другие. Центральными печатными органами партии были газеты «Голос Москвы», «Утро России» и «Новое время».
Основные программные установки октябристов выглядели следующим образом:
1) превращение России в наследственную конституционную монархию с сохранением двухпалатного парламента в составе Государственной думы и Государственного совета;
2) отрицание парламентского строя, т. е. права формирования правительства партией парламентского большинства;
3) отказ от любых форм автономий и государственного федерализма, сохранение единой и неделимой России;
4) законодательное закрепление гражданских и политических прав и свобод, введение цензового избирательного права;
5) проведение аграрной реформы и решение проблемы крестьянского землевладения через передачу крестьянским комитетам пустующих казенных и удельных земель, разрушение крестьянской поземельной общины и введение частной собственности на землю.
За время своего недолгого существования партия октябристов пережила два серьезных раскола. Первый раскол произошел в июле 1906 г., когда из ее рядов вышли видные земцы Д.Н. Шипов, П.А. Гейден, Е.Н. Трубецкой, Н.Н. Львов и другие октябристы, основавшие более левую Партию мирного обновления, которая заняла промежуточное положение между октябристами и кадетами. В конце 1907 г. в III Государственной думе Партия мирного обновления объединилась с близкой ей по духу Партией демократических реформ, которую возглавлял влиятельный масон М.М. Ковалевский, во фракцию «прогрессистов», ставшую в 1912 г. ядром новой Партии прогрессистов во главе с А.И. Коноваловым и И.Н. Ефремовым. Второй раскол в рядах октябристов произошел в конце 1913 г., когда в рамках думской фракции возникли три постоянно конкурирующих группировки, которые условно можно обозначить как земцев-октябристов, правых октябристов и политического центра.