Чтобы четко представить основные идейные постулаты славянофилов и западников и суть принципиальных разногласий между ними, мы предложим сравнительный анализ их взглядов.
1-а) Славянофилы: исходный тезис всей славянофильской доктрины состоял в доказательстве самобытного пути развития России и идеализации таких исконно русских государственных и общественных институтов, как Русская православная церковь, Земский собор и крестьянская поземельная община, которая являлась надежной преградой на пути проникновения в Россию губительных язв капитализма.
На первый взгляд, учение славянофилов о самобытной и национальной исключительности русского народа, его мессианской роли в истории человеческой цивилизации, неприятие ими западноевропейских моделей общественного развития, защита православия, самодержавия и патриархальных общественных институтов сближали их с представителями «официальной народности». Однако их никоим образом нельзя смешивать с представителями этого идейного течения, поскольку славянофильство было оппозиционным направлением русской общественной мысли, и в этом смысле оно имело гораздо больше точек соприкосновения с противостоящим ему западничеством, нежели с теоретиками «официальной народности».
1-б) Западники: критиковали своих оппонентов за искусственное противопоставление исторических путей развития России и Запада и всячески стремились доказать общность исторических судеб всех европейских народов. Кроме того, западники отрицали особую роль крестьянской общины, утверждая, что этот патриархальный институт был специально сохранен самодержавием в чисто полицейских и фискальных целях. Немаловажное значение имел и тот факт, что в противовес славянофилам, которые признавали примат веры, западники решающее значение придавали разуму, противопоставляя свою идею свободной личности идее «соборности» славянофилов.
2-а) Славянофилы: отрицательно относились к личности и деяниям Петра I, особо резко критикуя его за насаждение крепостного права и ликвидацию Земских соборов.
Но они никогда не призывали вернуться к прежним допетровским традициям и порядкам, о чем не совсем обоснованно до сих пор говорит ряд современных авторов, например, профессор Н.А. Троицкий. Напротив, они призывали идти вперед, но не по тому пути, который избрал Петр I, внедрив чуждый для русского народа западный образ жизни и поведения. Славянофилы обвиняли Петра I не за то, что он использовал достижения западноевропейской цивилизации, а за то, что он свернул развитие России с ее истинных национальных начал.
2-б) Западники: всячески возвеличивали личность Петра I и рассматривали его реформаторскую деятельность как неизбежную фазу обновления страны. Хотя они осуждали царя-реформатора за варварские методы борьбы против варварства, и считали, что пора начать новый этап обновления страны. Такой фазой обновления страны должна была стать новая программа широкомасштабных социальных, политических и государственных реформ, которую должна инициировать сама верховная власть. Выдающиеся западники, в том числе знаменитые профессора истории и права С.М. Соловьев и Б.Н. Чичерин, придавали исключительно важное значение именно роли монархической власти в многовековой российской истории, став основоположниками знаменитой «государственной школы» в русской историографии. Совершенно очевидно, что во многом их взгляды проистекали из идей знаменитого немецкого философа Г. Гегеля, который абсолютизировал роль государства в развитии всей человеческой цивилизации.
3-а) Славянофилы:«сила власти — царю, сила мнения — народу» — так звучало основное политическое кредо славянофилов, означавшее, что русский народ аполитичен по своей сути и должен предоставить монарху всю полноту государственной власти в стране. Но самодержец должен править, опираясь на мнение народа, поэтому главным политическим требованием славянофилов было воссоздание совещательного органа при царе — Земского собора. Защита самодержавной формы правления вполне уживалась у них с резкой критикой николаевской полицейской системы с немецкой бюрократией во главе, которую славянофилы считали логическим следствием отрицательных сторон петровских преобразований в стране.
3-б) Западники: выступали против самодержавной формы правления и ратовали за конституционную монархию, идеалом которой считали парламентаризм французского короля Луи-Филиппа Орлеанского и его премьер-министра Франсуа Гизо. Как и славянофилы, западники крайне отрицательно относились к николаевскому полицейскому режиму, однако не считали его порождением петровских реформ.
4-а-б) Славянофилы и западники считали крепостное право безусловным злом и угрозой национальной безопасности России, поэтому и те, и другие ратовали за его скорейшую отмену, поскольку, как писал К.С. Аксаков «из цепей нашего рабства куются беспощадные ножи народного бунта». Будучи в большинстве своем крупными землевладельцами, они говорили о том, что крепостное право нужно отменять постепенно, и только «сверху», по инициативе правительства и руками самих помещиков.
Аналогичных взглядов славянофилы и западники придерживались и в отношении других вопросов, в частности, проблем установления гражданских и политических свобод, реформы судоустройства и судопроизводства, развития отечественной промышленности и торговли и т. д.
Первые годы после восстания декабристов были временем деятельности нескольких кружков радикально настроенной студенческой молодежи, которые были малочисленны по своему составу и не представляли никакой реальной угрозы самодержавию. Этот кружковый период в освободительном движении не оставил заметного следа в истории общественной мысли России, хотя ряд современных авторов (Н. Троицкий) по-прежнему утверждает, что он знаменовал собой не упадок освободительной борьбы, а ее вступление в новую, более опасную для царизма фазу.
Наиболее известными студенческими кружками конца 1820-х — начала 1830-х гг. были кружки, возникшие в недрах Московского университета: «Кружок братьев Критских» (1827), «Кружок В.Г. Белинского», получивший название «Литературное общество 11-го нумера» (1830–1832), «Кружок Н.П. Сунгурова» (1831) и «Кружок А.И. Герцена―Н.П. Огарева» (1831–1834).
Для второй половины 1830-х гг. был характерен спад революционно-демократического движения, связанный как с разгромом всех студенческих кружков, так и с закрытием ряда либеральных периодических изданий антиправительственного толка, в частности «Московского телеграфа» Н.А. Полевого (1834) и «Телескопа» Н.И. Надеждина (1836). В этот период многие деятели радикального направления, разочаровавшись в успехах своей революционной деятельности, увлеклись известным гегелевским постулатом «все разумное действительно и все действительное разумно», и попытались примириться с «гнусной и пошлой» российской действительностью. В частности, известный литературный критик В.Г. Белинский в 1839–1840 гг. опубликовал ряд своих статей («Бородинская годовщина», «Горе от ума»), в которых полностью поддержал взгляды теоретиков «официальной народности» и теперь всячески превозносил российское самодержавие, как «высшую поэзию жизни» и «нашу народность».
Новый этап в развитии радикального движения, наиболее яркими представителями которого стали Виссарион Григорьевич Белинский, Александр Иванович Герцен и Николай Платонович Огарёв, наступил в 1840-х гг. В этот период начинается разработка революционно-демократической теории, в основу которой легли новейшие философские доктрины выдающихся европейских мыслителей И. Канта, Л. Фейербаха, И. Фихте, В. Шиллинга и особенно диалектика Г. Гегеля, которую они высокопарно называли «алгеброй революции». Тогда же в России стали распространятся социалистические теории Ш. Фурье, А. Сен-Симона и Р. Оуэна, ярыми поклонниками которых станут многие представители радикального направления, в частности сам В.Г. Белинский и петрашевцы.
По мнению большинства историков, повальное увлечение социализмом было продиктовано двумя основными причинами:
1) осознанием слабости декабристского движения в силу его оторванности от широких народных масс;
2) разочарованием в европейских революциях 1830–1831 гг., которые так и не смогли решить самых насущных проблем общественного и социального развития западных держав.
Для пропаганды своих идей представители радикального направления использовали, главным образом, литературные журналы либерального толка — «Отечественные записки», «Современник» и ряд других, в которых были опубликованы философские трактаты А.И. Герцена «Дилетантизм в науке» (1842–1843) и «Письма об изучении природы» (1844–1845), а также знаменитое «Письмо к Гоголю», написанное В.Г. Белинским в 1847 г.
По мнению советских и ряда современных историков (В. Лейкина-Свирская, Н. Троицкий, Б. Егоров), которое нам представляется преувеличенным, видное место в истории революционного движения России занимал «Кружок петрашевцев» (1845―1849), который знаменовал собой процесс перехода от дворянского этапа освободительного движения к разночинскому этапу. В нем раньше всего обозначились признаки зарождения революционной идеологии, а именно:
• обоснование роли народа как главного субъекта революции;
• восприятие идей утопического социализма.
Деятельность кружка петрашевцев, лидером которого стал рядовой чиновник министерства иностранных дел Михаил Васильевич Петрашевский, прошла в своем развитии два основных этапа. В 1845–1847 гг. он не имел ни определенного состава, ни программы, ни даже общности взглядов. Его участники изучали идеи утопического социализма Ш. Фурье и наладили издание «Карманного словаря иностранных слов», в котором под видом разъяснения таких понятий, как «демократия», «деспотизм», «обскурантизм» и других пропагандировались революционные идеи. Затем петрашевцы создали библиотеку запрещенной литературы, где были собраны почти все сочинения Ш. Фурье, Ж. Руссо, А. Смита, Л. Фейербаха, Ж. Сисмонди, К. Маркса, Ф. Энгельса, Л. Бланка, П. Прудона и других европейских авторов.