Письма и бумаги императора Петра Великого, т. 3 (1704-1705 гг.), с. 201-202, 725.
ПРИЛОЖЕНИЕ 6
В 1702 году Готовцов был первоначально отправлен к Огинскому 5 февраля для наблюдения за действиями состоявших под его начальством войск и сообщения сведений о шведском короле, движении шведских войск и отношениях к Швеции польских и литовских сенаторов; ему велено было оставаться при Огинском до 15 марта. После возвращения Готовцова в Россию, он был снова отправлен в Литву в конце июня. При этом ему был дан следующий наказ: «Статьи, по которым, будучи Павлу Готовцову при господах сенаторех Вишневецком и Огинском, чинить тайно. 1. Ехать ему, как возможно наскоро, чрез Смоленск или куда податнее, и быть в войсках, или где обретатися будут, при вышеписанных особах, чтоб о всяких делех ему ведать: какие поступки имеют между себя, также и к неприятелю, и не ослабевают ли в начатой своей войне, которую они имеют против Свейской короны. 2. И естли в старой силе своей вышеписанные чины обретаютца, и войска при себе нарочитое число имеют и с неприятелем к миру склонности не имеют, и ему, Павлу, их всякими меры обнадеживать его царского величества милостию и вспоможением как войсками, так и денгами, как о том ему в прежних ево, великого государя, указех было написано. 3. А естли король Шведцкой и Сапега над ними какое разорение будут чинить и станут скланивать их к миру, и они будут от тоя войны с ними успокоиватца, а ведомость он, Павел, приимет подлинную, что король Шведцкой хочет учинить Сапегу по старому гетманом или выше каким в Литве владетелем, то ему, Павлу, предлагать им от его царского величества имени тайно, дабы они тоя войны как наивяще не оставляли; и ежели пожелают, то царское величество их такими ж учинит, как и Сапеги, и в службе им тягости никакой не будет, толко оных как от короля Шведцкого, так и от их неприятеля Сапеги всеми своими силами оберегать будет и Литву в разорение никако не допустит; и чтоб они на то отозвались сами чрез писма свои со обещанием к царскому величеству и ему, Павлу, сказали, и о том писать будет к царскому величеству и обещать им неотменную милость и некоторое знатное число денег (что возможно оную Литву от неприятелского нападения, за помощию Божиею, удержать) и предлагать им, что уже они гораздо как от Сапеги, так и от иных в вящую погибель приходят, а егда до царского величества склонность свою оказывати будут, то им токмо всякая премногая и богатая милость от его царского величества станет чинитца, и самовластии будут, и в разорение никому допущены не будут, и наивыщими самыми чинами застанут, и все крепости, от неприятелского нападения в Литве дабы оныя безопастны были, ко укреплению, как настоит, приведены будут вспоможением его царского величества, також и волности их и нривилеи не токмо что умалятся, но еще наивяще от его царского величества умножены будут. 4. Живучи ему, послу, всячески наведыват(ь)ся от них и от иных, что королевское величество Полской намерен ли неприятеля из Варшавы выгонять; и войскам ево Саксонским от Речи Посполитой и коликим числом (как ныне в вестях явилось) позволено ль для обороны и выгнания ис Полши неприятеля входимым быть, и буде повелено, то сколко оных будут; и коронные шляхта к той войне какое склонение свое имети будут, и в коликом числе войск, и кто над которыми войски правитель, и какое действо чинити будут над неприятелем, и кто из сенаторей Полских приклонен к стороне королевской. 5. Также неведыват(ь)ся ему втайне, коронные с Шведом какова союзу не учинили ль и под какими обстоятелствы, також и к ним, господам сенаторем Вишневецкому и Огинскому, от короля Шведцкого для каких факцей в присылке ково нет ли, и пересылки писмами и миротворения с Сапеги им не чинят ли и какия обещания, и кто ныне ис Поляков с Шведцкую сторону факцыю держат. 6. Також наведыват(ь)ся ему, како король Шведцкой намерение свое имеет против королевского величества, оного вовсе ль изогнать, согласясь с речью посполитою, и не намерен ли кого иного королем Полским учинить, или какой союз с ним, королем Полским, хочет учинить на сторону его царского величества, и к тому речь посполитую не склоняют ли, и королевское величество Полской к тому какое свое склонение имеет ли, и их, господ сенатореи, к тому призывать не станут ли; и держать сие во всякой тайности и никто б сего не ведал. 7. Объявить им, господам сенаторем, что царское величество уже давно указал к ним на вспоможение иттить войскам своим конным и пехотным из Смоленска, которые под правителством господина генерала-маеора Богдана Корсока, также и его царского величества войск Запорожских гетману повелено некоторое знатное число войск к ним послать, и самому итти и сообщитца, и над неприятелем поиск чинить и Литву в разорение не допустить, как достоит, остерегая волности их; но однакож их желание уведав, что в третей статье изображено, и еще всеми своими силами к тому воздвижение чинить повелит. — Все сие чинить ему, Павлу, втайне и добрым порядком и неумалёнием чести великого государя, под опасением себе от его, великого государя, гнева, и что проведает по вышеписанным статьям, о том писать ему цыфирью, которая ему дана напред сего.
Писано у города Архангелского, июня 22-го дня 1702-го. Таковы статьи закрепил диак Михайло Родостамов».
Письма и бумаги императора Петра Великого, т. II (1702-1703 гг.), с. 434-436. 278
ПРИЛОЖЕНИЕ 7
«К государю февраля в 9 день из Гродни от фелтмаршала писано.
…Во шпионстве за караулом имеющая баба не кажнена, хотя оная вину свою и показала, понеже примечено, что оная из злобы и, по всему знатно, от научения неприятелского такие особы в неверение привести хотела, которых от роду не знала и, когда оных перед нею ставили, не могла познати, и, по всем обс(т)оятелствам знатно, между простыми людми блядовала и злобу свою управляла и, может быть, со Шведцким женским полом свои факции употребляла, которым (понеже никогда склонения к своему народу теряли) верити не надлежит».
Письма и бумаги императора Петра Великого,
m.IV,4.II, c.591,593.
«Из Гродня 2-го февраля. Женщина, которая в дозрении была, что от короля Швецкого шпегом прислана, при допросе сказала, что ее муж в Стародубском полку служил и к Шведом пошол. А как прошлого лета под Варшавою Шведы Сасов збили, король Шведкой, при бытности Лещинского и Сапегов, ее призывал и ей богатую награду обещал, ежели шпегом в Руские полки пойдет, на что по ее воли от Крачинскаго до Венгрова отвезена, оттуды Жид ее проводил до Тикотина, ис Тикотина отвезена, х князю Александру Даниловичю в Гродню. Князь ее к себе призвал и спрашивал, ежели она не в шпегах прислана, отчего она запиралась и сказала, что муж се прапорщиком в Горбове полку. Дале не спрашивана и отдана за варту.
Вскоре после того паки ее княз Александр к себе призвал и жестоко допрашивал, но она постоянно всего запиралась, и после того к скороходу Францышку в дом отдана. В некоторые дни после того жестоко плакать почала, на что Францышкова жена причины сего плачю спрашивала, и она отвечала, что опасается смерти или полону мужа своего, а после б сего совершенно разсуждали, что она шпегом прислана; на что Францышкина жена ее тешила и печаль сию по взятым в полон росказывала, на что женщина смеляя стала, дозналась, что от короля Швецкаго нарочно прислана, дабы писмо, которое под подошвою имеет, в дому князя Александра Даниловича бросила, и оное писмо отдала Францышке, и он принял то писмо, будто немного на оном иисме надлежит, однакоже з двемя лекарями и с малым Францышком и с одним малым музыкантом прочли. После сего Францышка и жена ево оную шпеонку в лутчем поведении держали и несколько разов с собою кушать заставливали; и обещал Францышко, что ее уволнит, и дал ей денег 5 рублев, а сказал, что князь Александр ей приказал дать на платье. При сем вручил ей с 10 писем с приказом, дабы о тех писмах никому не сказывала; а те писма писали некоторые Немцы. После сего подстароста на дворе Сопежинском воз и лошади ей дал, и некакой обручник отвез ее в добро Иерусалско в Щуску. Той же шляхтич до Шумятичь, Сапегам надлежаще, оттоле до Рожичь и до Варшавы доехала и королю Швецкому оные имеющие у себя писма отдала, каторой гораздо ожелел о Шведцких полоняниках, что в жестоком поведении у Руских держатца. Вкратце пред Рожеством паки ее король Швецкий, при бытности Лещинскаго и Сапеги, с 6-ю писмами послал и приказал обнадежить богатою наградою оных, которые писали прежде сего, и она отъехала и фалшивой проезжей лист имела. Приехав х капитану Кругликову, и лошади у него просила, но тот капитан ее отогнав и бить хотел. После отошла и сыскала трех Волохов, которые ее на ту сторону реки к замку привели, а сами остались в лесу. Она же пошла х капитану Филипу Богдановичу Ингермоланского полку, которой ее велел отвесть, и с оными Волохами говорил. Она же ево знала, егда еще к Быкове у Сапегов служил. Вечером тот капитан призвал Францышка, лекарей и музыкантов к себе и, писма им роздав, весь вечер веселились, пили и тонцовали. Некоторые Немцы паки писма писали и показали ей некоторых, оказываючи фелтьмаршала, иново генералом Реном и прочее, они же имеющий на себе вывороченные шубы. Она же около 2-х недель у капитана Богдановича, пребывала, которой ей жаловался, желая, чтоб ево вскоре в полон взяли и еже, служа, в 4 года толко 3 простых кафтана выслужил. После некоторых дней князь Александр паки в Тикатин поехал, и капитан послал к маеору своему, которыми он ему должен был двума ефимками, и, взяв оные, отдал ей и велел се чрез денщика Маказина отвесть. Другово ж денщика, который у них в договоре слышал, от себя отогнал, женщину паки повтратил (sic) и сказал, что тогда отпущена будет, как Волохи приедут. Якоже Волохи в ево, капитанской, квартир приехали, и оную высоко х королю отвезли. Как король Швецкий сюда прощол. Волохи по уговору имели оного капитана Богдановича с собою взять, но ево в квартире не застали и весь ево квартир в разорении обрели. Прошлой суботы паки в деревне, где короля Швец-кого квартир обретался, была, и оттуда сюда послана, но писем никаких ей не дано, а дано полуполковнику Лехеру, которой напред сего сюда отослан. Тот же Лехер указ имел все здесь прилежно осматривать: сколко батарей и но многу ль пушек на оных обретаетца. Вчера она того Лехера на мосту видела, и сказал ей за собой итти; и она ево сыскала у князя Александра во дворе, з 2-мя лекарями говорят, и Лехер ей приказал итти меж гвардию и тамо осматриватца: как де назад поворотитца, тогда ей кушать дадут. Один ис тех лекарей, высок, в красном кафтане, дал ей руку и с (sic) 18 копеек, говоря, дабы на ночь к нему пришла. И после пришла в гвардию, где и за караул взята. Избрант, лекарь князя Александра, взят и показан той женщине; и она ево узнала и в лицо ему говорила, что он у Францышка был, как она плакала и признала, что она шпегом прислана,