Вот это нестандартно. Почему?
А она жалела меня сильно. Учиться тяжело, особенно в серьезном вузе. Вот ей и хотелось, чтоб девочка не надрывалась. У нас вообще в семье многое было нестандартно.
Например?
Например, я не знаю, что такое целенаправленное родительское воспитание. Меня никто не строил, не учил жить. Никаких замечаний. Никогда. Я росла в полной, абсолютной свободе, понимаешь?
…Они меня не воспитывали. Они меня любили…
Буржуин-коммунист
Да, уникальные родители.
При этом они были стопроцентными коммунистами. Коммунистами по сути. Поэтому для меня коммунизм тоже не является идеологией.
А чем же?
Жизненной сутью. Справедливость, никого не обижать, всем все поровну.
А как сочетается «всем поровну» с твоим буржуинским настоящим?
А у меня нет буржуинского настоящего. Я живу по законам, которые для меня органичны. Например, настоящий буржуин не должен пахать. Он должен только общаться и наслаждаться жизнью. Наслаждение жизнью и есть его работа.
Но разве работа не приносит тебе удовольствие?
Приносила. Первые десять лет. Сейчас это просто тяжелая пахота. Большая ответственность и никакого кайфа. Хотя ее результаты, конечно, удовольствие приносят. Но не в виде именно денег, а в виде той свободы, которую деньги действительно способны обеспечить.
– Я слишком многое понимаю. Моя ментальность не соответствует обязательным атрибутам индустриального общества.
– Что ты называешь «обязательным атрибутом»?
– «Все под себя».
– А бизнесмен Никулина как работает? «Все под других»?
– Именно так. Потому и занялась общественной жизнью. Кстати, когда начинаешь честно вкалывать для других, к тебе вдруг приходят по-настоящему большие деньги. Такой вот парадокс.
…При этом, прошу заметить, я не идеалист. Я абсолютный, закоренелый прагматик…
Миссия выполнима?
Что после школы? Физтех?
Нет, хотя знания и оценки не препятствовали. Педагогический.
Почему?
Я поняла, что моя миссия – учить людей. Поняла с пятого класса. И хотя я уже давно не работаю в школе, но для многих продолжаю оставаться учителем.
А что ты преподавала?
Математику. Хотя в школе мне прочили литературное будущее, меня всегда привлекала математика. Я люблю математику. Люблю все четко структурировать, четко излагать. И, опять-таки, планировать. Я – человек плана. Самое большая радость – не в результате, а во время его достижения.
Оль, тебе крупно повезло, что еще один коммунист, по сути, товарищ Ленин, уже почти безвреден. А то б ты свое получила: шпаришь прямо по Бернштейну, «отцу» ненавистного ревизионизма.
Да? Никогда на эту тему не размышляла. Но я действительно получаю кайф от самого процесса. Максимальный – на середине пути. На Пятой выставке «Пресса», очень удачной, меня все спрашивали: «Ну, теперь ты счастлива?» А мне уже было скучно. Какое тут счастье, раз все сделано?
…Меня «сегодня» мало интересует. Меня интересует «завтра». И еще больше – «через пять лет». Я всегда должна знать, что буду делать через пять лет…
Куда ведут благие намерения?
И чем ты займешься через пять лет? Я полагаю, все распланировано?
Безусловно. Сразу тремя вещами: бизнесом, потому что деньги – моя свобода. Общественной деятельностью – я должна что-то отдавать. И еще я хотела бы создать свою Церковь.
Опять нестандартно. Зачем тебе это?
Меня притягивает иная философия. Меня притягивают оккультные науки. Главная задача – познание сути бытия.
На когда это у тебя намечено?
15 лет – бизнес, 15 лет – общественная работа и 15 лет – мессианство. В чистом виде.
Ты уже начала этим заниматься?
Конечно. Давно. Всем одновременно.
А поконкретней?
Конкретней – не буду. Узнаешь лет через 18.
Узнают все?
Да. Конечно. Я и бизнес сейчас строю, как Церковь. Все мы говорим о самосовершенствовании. О познании самих себя. И в этом деле материализм – пагубный путь.
– Эх, плачет по тебе Ленин, Ольга Вячеславовна!
– Почему?
Я облекаю понятную мне цель в доказательную форму. Главное – цель, а доказательства всегда найдутся. На энергетическом уровне. Человек – существо иррациональное. Это надо четко понимать.
– А я слышал, что страшнее всего те, кто точно знают, как надо жить. Ты – страшный человек?
– Ну какой же я страшный? Ты посмотри на меня! Я же не действую против людей! Только во благо. Для меня самое страшное табу – пожелать кому-нибудь плохого.
…Я в детстве читала только фантастику. Наверное, поэтому я знаю о жизни все…
…Самое сильное впечатление последнего времени – фильм «Матрица»…
Из декрета – в бизнес
А как же насчет того, что бизнес – штука жесткая? А тут такая вселенская любовь.
Пусть бизнес будет жестким. Главное, чтобы он оставался этичным. Есть некий этический коридор, понимаешь? Если я за него выйду, то буду уничтожена. И вообще, надо бы поменьше гордыни. Надо понимать, что мы со всеми нашими талантами – просто передатчики Единого Космического Разума. Если это понимать, то ненужного самомнения станет меньше.
Ладно. Оставим пока Единый Космический Разум и вернемся к нашим баранам. То бишь к хронологии твоей нескучной жизни. Итак, что было после института?
Три года учила математике старшеклассников. В школе, которую закончила сама. Я хотела одинаково хорошо обучить всех детей в классе. Такова была цель. И когда она оказалась невыполнимой, я ушла. Инженером-математиком в один из оборонных НИИ. Вышла замуж, родила ребенка.
А когда вернулась в НИИ из декрета, началась новая эра. И я создала первый в НИИ кооператив. А может, не только в НИИ. Хотя создать кооператив по разработке программного продукта в такой организации – само по себе не слабо.
Это и был «Элиас»?
Да. Где ты делал газету «Софт Маркет». Фирма благополучно здравствует до сих пор.
А почему именно ты организовала этот кооператив? Там не было других желающих заработать? Или ты была суперпрограммистом?
Я не была суперпрограммистом. И были, конечно, еще желающие заработать. Но я уже говорила, что работа на людей всегда благодарно отзывается. В НИИ я занималась Обществом книголюбов. Организовывала встречи с писателями, известными людьми. Поэтому мне позволили то, что не позволили другим, – организовать кооператив. И тогда ко мне пришли талантливые люди, которые стали работать под маркой «Элиас».
А как бы иначе я это сделала? Сказала бы известным ученым, мол, давайте, я вами покомандую? И получу на вас прибавочную стоимость? Нет, все получилось само собой. Я решила их проблемы, они – мои. А «Элиас» получил первые серьезные деньги на развитие.
Но оперируешь ты все-таки не в софт-бизнесе?
Теперь – нет. Однако началось все именно с «Элиаса» и – с газеты «Софт Маркет»тоже.
…Когда я начала заниматься бизнесом, у меня все мечты стали сбываться. Я чего хочу, того и достигаю. И не понимаю, почему другие не хотят. Ведь, если б сильно хотели, они бы тоже достигли…
Главное – распространить
Появилась газета – появились проблемы. И вовсе не со статьями. Ведь СМИ по определению подразумевают под собой две вещи: контент – содержание и его донесение до реципиента, то есть распространение. И тут оказалось, что даже самая распрекрасная газета – ничто без технологии ее распространения.
Мне тогда удалось нечто невообразимое: я сумела понравиться начальницам московских розничных агентств. А они познакомили меня с тогдашним начальником центральной «Союзпечати» Виктором Аркадьевичем Точилкиным.
И после второго разговора он предложил мне стать его заместителем. Я согласилась. Он же согласился на мое условие: после 15.00 я имела право заниматься своим бизнесом.
Этого хватало на развитие собственного бизнеса?
Именно в те годы я поняла, что понятия времени не существует. Оно способно замирать или ускоряться, нужно только научиться этим пользоваться. Я – научилась. Закрываю глаза, по ощущениям – сплю полчаса. А по часам – проходит три минуты.
И долго ты провела в таком режиме?
Долго. Я ушла в 1995 году. И то только потому, что Виктор Аркадьевич счел мои новые идеи слишком… революционными, что ли? А просто зарабатывать мне уже было не интересно.
…Меня всегда интересовали не деньги, а проекты. Когда проекты реализовывались, деньги приходили сами…
Овцы в волчьей шкуре
А что за идеи?
Начало 90-х – обвал печатного рынка. Миллионные тиражи стали тысячными. Зато количество изданий и количество операторов, их распространяющих, возросло сначала в разы, а потом – в десятки раз. Совершенно новая ситуация! А значит, требовались совершенно новые проекты.
Например, выставка «Пресса». Первую я сделала в 93-м. И это был вовсе не маркетинговый ход. Инструментом маркетинга она стала лишь лет через шесть. А тогда это было… Собирание разбросанных камней. Вот что это было.
Все было сломано. Да и как иначе? Издатель собирал деньги на годовую подписку, а через месяц инфляция их сжирала. Так что надо было заново объединять разрозненные фрагменты нашего рынка.
Для этого же был создан – уже в 95-м – «Союз распространителей печатной продукции». Через полгода я ушла из «Союзпечати», но «Союз распространителей» создавался еще для агентства. Это была попытка удержать отдельные агентства «Роспечати» в обойме, ведь жесткого управления хозрасчетными структурами уже быть не могло.