Идешь по выставке, народу – толпы, со всего света, и каждый из них – представитель отраслевой элиты.
…Возможно, если бы я по-прежнему работал в «наружке», я бы был более воздержанным. Но, наверное, поэтому мы из «наружки» и ушли…
У нас, из РАППСа, собственная гордость
Раз уж заговорили про ассоциации. Они рождаются одна за другой, и, похоже, не в муках. РАППС, ИПСА, МАПП – не много ли на нашу голову?
Про МАПП – не знаю.
Это те, кто нас критикует.
Пусть критикует. А РАППС и ИПСА – с ними все понятно. ИПСА – это частное предприятие, частная фирма, имеет право называться как хочет, в том числе – ассоциацией.
Это плохо, что частная?
Нет, конечно. Хорошо. И не исключаю, что эта ассоциация приносит некую пользу отрасли, особенно в начале ее становления. Но еще раз объясняю, ИПСА – коммерческое предприятие, имеющее изначальной целью извлечение прибыли. И в этом ее коренное отличие от РАППСа, поскольку РАППС – общественная организация, не имеющая коммерческих задач.
Люди, в нее входящие, занимаются бизнесом, она – нет. Ее цель – облегчить отрасли переговоры с властью, определить в отрасли некие правила игры, сообща защищать внутреннее экономическое пространство от «захватчиков» извне. Ведь большинство серьезных «сувенирщиков», хоть и конкуренты, но друзья.
И удается защищать?
Да, есть примеры. Совсем недавно крупные западные компании, желающие влезть на российский рынок, столкнулись с консолидированным мнением РАППСа и предпочли выбрать себе представителей из числа российских фирм.
Вот тебе, Юрьич, и свобода рынка.
А кто сказал, что свой рынок не надо защищать? Закон нарушен не был. Еще пример: уже упомянутая PCI сообщила, что не может предоставить РАППСу стенд. Мы тут же написали, что выходим из PCI, рассматривая это как скрытую дискриминацию российского бизнеса. И стенд для РАППСа сразу нашелся. Считаю это маленькой, но приятной победой России. Понятное дело, что мы бы не стали заступаться за ИПСА. Коммерческая организация пусть заступается за себя сама.
– Давай лучше расскажу тебе про нашего самого неторопливого заказчика.
– Давай.
– Добывающая компания, наш старый клиент. Звоним ей в сентябре – новогоднего бюджета еще нет. Звоним в октябре – нет бюджета. Мы даже обиделись: зачем ваньку валять, если нашли другого поставщика? Ушли – так ушли, мы им больше не звонили.
Приезжают они 23 декабря. Вчетвером. «Есть бюджет», – говорят. «Подмели» все, что было. Вывозили на «Газелях».
Когда прощались, я решил пошутить: самое, мол, время за неделю до Нового года корпоративные подарки заказывать. Они шутки не поняли и меня поправили: «Это не на Новый год, это пока на Рождество. За новогодними мы позже подъедем». И подъезжали, опять с «Газелями». Вот это и был наш самый неторопливый клиент…
Дед масай и Слуцкий
Ладно, переходим к личной жизни. Ты когда женился?
Дело в том, что я не женат. И не был никогда женат.
А дети откуда взялись?
Дети – родились! Это абсолютно не связанные вещи.
Хорошо, не будем про жен, будем про детей.
Их двое. Юре 10 лет. Самое большое его увлечение – девочки.
Это – в папу?
Нет. Я ж даже не женат. Но преемственность определенная есть. Он ходит в мою школу. И к своим годам побывал уже в 33 странах. На моей первой выставке PCI он ездил в коляске. Нас так и запомнили – по коляске.
А в скольких странах побывал ты?
В 64. Это моя страсть. Второй девочке – 7 месяцев. Наши партнеры из Испании сказали, что если мы не назовем ее в честь их королевы, – дополнительных скидок нам не видать. Так девочка стала Изабеллой.
Их мама в том же бизнесе?
Можно сказать так. Она – гендиректор «Круга».
Не надоели путешествия?
Это не может надоесть. Все же разное! Бутан – в год пускают не более 5 тысяч иностранцев. Пришлось ждать очереди. Занзибар. Борнео, Сейшелы.
Как звучит, а? В Кении старик-масай метнул в меня копье, когда я фотографировал его из люка.
Попал?
Вопрос риторический. Он не учел скорости автомобиля – копье просвистело позади меня. Нет, путешествия надоесть не могут. Это же и творчество, и красота в одном флаконе. Как сувенирный бизнес…
Вместо послесловия
А хочешь, расскажу, как нас везли из Лондона в Кембридж? Это как из центра в Люберцы, меньше часа.
И как же вас везли?
Водитель, серьезный такой, лет сорока, в форме, с фуражкой. Машину вел суперпрофессионально. Через час езды вижу Вестминстерское аббатство. А вокзал Виктория, с которого мы уезжали, расположен там же. Я решил, что чего-то не понимаю, но через некоторое время мы снова выехали к Вестминстерскому аббатству.
Тут уж не только я заметил. Водитель вежливо объяснил, что он, видимо, заблудился. И ему пол-автобуса вежливо стали подсказывать дорогу. Короче, через три часа – он еще пару раз проскакивал повороты – мы приехали в Кембридж.
И что сказали водителю пассажиры?
А ничего не сказали! Одна дама только попросила у него «мобильник», предупредить кого-то о задержке. А остальные попрощались и пошли по своим делам. Англичане все-таки!
Что есть мир: «машина для жилья» или непостижимая тайна, или Почему в России дизайнеры есть, а дизайна нетСергей Иванович Серов
…Дизайнер – профессия легкая, веселая и интересная…
Дизайнер – профессия тяжелая, соблазнительная и опасная…
Он – инженер, но в НИИ проработал очень недолго. Он – дипломированный искусствовед, но теория и история «чистого» искусства его как-то не увлекли. Он – активно работающий журналист и писатель, но не ищите его имя в соответствующих графах профессиональных справочников.
Зато его имя обязательно упомянут практически на любой значимой дизайн-акции, ибо оно прочно и неразрывно – и уже многие годы – связано именно с российским графическим дизайном во всех его ипостасях.
Герой нашего интервью – Сергей Иванович Серов.
Сергей Серов – основатель и президент Московской международной биеннале графического дизайна «Золотая пчела», основатель и руководитель Высшей академической школы графического дизайна, основатель и ученый секретарь Академии графического дизайна. Главный дизайнеролюб, дизайнеровед и дизайнеровод нашей страны (под дизайном, понятное дело, понимаем дизайн графический).
Главное – начать?
Сергей Иванович, насколько я понимаю, главное дело вашей жизни – это российский дизайн. Верно?
Как может быть главным делом то, чего нет?
Не понял.
Да в России нет и никогда не было дизайна. (Сразу оговорюсь, что когда я говорю о дизайне, то имею в виду графический дизайн.)
Вот так начали интервью! А Акопов? А Аникст? А Чайка? А еще несколько сотен имен из ваших же статей и книг?
Здесь нет никакого противоречия. Дизайнеры есть, с талантом, достижениями и всеми международными регалиями. А дизайна как такового нет. Вот я и занимаюсь не дизайном, а дизайнерами.
Непонятно. Почему в стране с такими художественными традициями, на ваш взгляд, отсутствует дизайн?
Наличие художественных традиций и отсутствие дизайна никак друг другу не противоречат. Наоборот, это даже кое-что объясняет. Спросите любого успешного дизайнера, как его учили в художественном вузе.
И что он ответит?
Что хорошо учили. Что такой-то профессор – славный человек. И такой-то – тоже славный. И эти действительно славные люди пять лет подряд учили их реалистической живописи и рисунку.
А это умение в дизайне не нужное?
Может и нужное, но уж точно не главное.
А что, главное?
Каждый для себя видит свое главное. Одни считают мир «машиной для жилья», которую надо обустроить. Другие видят в окружающем необъяснимую красоту, которую надо выявить и подчеркнуть. В дизайне важно все: и идея (желательно, несущая в себе парадокс), и техническое воплощение, и последующее использование. Разве это похоже, например, на «реалистическую живопись»? Получается, что в России судьбой дизайна долгое время руководили люди из совсем другого художественного мира, да еще и отягощенные специфической идеологией…
…Дизайн – это прежде всего форма. Россия же – совершенно не ориентирована на форму, не страна формы вообще. А 70 лет ГУЛАГа убили и то, что было…
…Стены стоят, вывеска висит, а внутри – пустота. Скачком не заменишь века традиций…
Случайное самозарождение дизайнеров (по Серову)
Ладно, дизайна нет. Но откуда же взялись дизайнеры?
А они самозародились. В башне из слоновой кости создали себя сами. Ну и еще ЦК КПСС немножко помог.
Дизайну?
Дизайну. Знаменитым постановлением 1962 года партия обязала все предприятия страны иметь товарный знак. Это – отдельная тема. Сначала советские директора приходили в ярость. «За один значок – 150 рублей?!! Больше средней зарплаты инженера! Да я сейчас приглашу девчонку из бухгалтерии, что стенгазеты рисует!» Но здесь уже на страже стоял закон. Все созданные знаки должны были утверждаться во ВНИИГПЭ. А там сидел свой человек, который не пропускал дешевые поделки «по эстетическим соображениям». И директор, которому деваться было некуда, шел в «Мастерскую прикладной графики», или, на жаргоне, – в «Промграфику».
Это очень демократичная схема.
Зато именно она помогла создать в стране дизайнерскую среду. Именно на товарных знаках. Конечно, еще была «книга» – там тоже были свои киты.