Сергею Петровичу Боткину было поручено лечить императрицу Марию Федоровну, которая серьезно заболела. Он восстановил ее угасшие силы и на много лет продлил ее жизнь, приобрел расположение, доверие у царской семьи и удостоился звания лейб-медика. Во время Русско-турецкой войны (1877–1878 гг.) С. П. Боткин сопровождал Александра II на поля сражений и по существу выполнял обязанности главного терапевта армии: делал обходы госпиталей, проводил профилактическую хинизацию войск, боролся за улучшение питания солдат. После войны он снова на своем боевом посту врача и гражданина: назначенный гласным Петербургской городской думы, он заботился об улучшении содержания больниц, создал институты санитарных, думских врачей; разработал мероприятия по улучшению санитарного состояния страны и снижения смертности в России.
С. П. Боткин обладал редким даром одновременно, параллельно, участвовать в различных видах деятельности. Он был знаменит не только своими субботами, когда у него допоздна засиживались его друзья, знакомые, известные писатели, ученые, люди, близкие к искусству. Слава о С. П. Боткине как о выдающемся враче-диагносте и целителе прошла по всей России, к нему приезжало множество больных. В течение 12 лет он лечил известного писателя-сатирика М. Е. Салтыкова-Щедрина, несколько раз спасал его от смерти.
Каждый новый пациент делался безусловным поклонником его и увеличивал собою бесчисленные ряды лиц, доверявших ему свое лечение. А так как эта лавина продолжала расти в течение почти 30 лет, то можно себе представить, каких размеров достигла она впоследствии. Не только добросовестная точность и напряженная внимательность, с какими он исследовал каждого больного, но и его приветливая внешность, сквозь которую ярко просвечивала необыкновенная человечность, искреннее сочувствие страждущему и еще более искреннее желание помочь ему делали из него идеального врача, производившего на всех обращавшихся к нему зачаровывающее впечатление и убежденность, что если возможно исцеление от серьезного недуга, то только при содействии С. П. Боткина.
С одинаковым вниманием он относился к высокопоставленному лицу, и к богачу, и к пациенту в больнице, и к приходившему к нему летом на дачу соседу-мужику. Среди его ежедневных городских консультаций из пяти-шести визитов редкий день он не имел одну или две бесплатных, откуда ясно, что работал за деньги только потому, что они ему были необходимы для поддержания и воспитания многочисленной семьи.
С. П. Боткин был семьянином в лучшем смысле этого слова, отличался большой заботой о своих близких. Он был женат два раза и имел от двух браков 12 детей. Смерть его первой жены стала большим несчастьем для него, но время лечит, и он женится второй раз на Екатерине Алексеевне Мордвиной, урожденной княжне Оболенской, с которой прожил в мире и согласии до конца своей жизни, к сожалению, недолгой – он умер в возрасте 57 лет, в самом расцвете своей научной деятельности. Сергей Петрович Боткин к тому времени уже был академиком, почетным членом 35 русских медицинских обществ и 9 иностранных. В 1882 году очень торжественно прошло 25-летие его ученой деятельности. Несколько часов длилось чтение приветственных речей и телеграмм. Медицинская академия в своем адресе отмечала не только «громкую известность талантливого преподавателя, практического врача и ученого, но и его деятельность, которая оказала необыкновенно плодотворное влияние на развитие и успехи в нашем отечестве».
По стопам отцам пошел и его старший сын Сергей Сергеевич Боткин (1859–1910). Он был также известным врачом, у которого лечилась вся аристократия. Удивительным образом повторил путь С. П. Боткина: окончил Петербургскую военно-медицинскую академию, после защиты диссертации также углублял свои знания и знакомился с опытом своих коллег в зарубежных университетах и клиниках. Но в отличие от своего отца пришел в уже созданную С. П. Боткиным клинику, где изучал клиническую медицину. Сергей Сергеевич заведовал терапевтическим отделением Городской барачной больницы, названной в память его отца Боткинской. Был приват-доцентом Военно-морской академии, в 1896 году был избран профессором на вновь учрежденную кафедру бактериологии и заразных болезней. В 1898 году перешел в академическую терапевтическую клинику, которой руководил его отец.
В качестве уполномоченного Красного Креста принимал участие в Русско-японской войне. Так же, как и его отец, сплотил вокруг себя талантливых ученых-медиков, в числе его учеников были А. Я. Чарнецкий, И. А. Абрамович, И. П. Максимов и другие.
Сергей Сергеевич Боткин состоял лейб-медиком императорской семьи.
Все Боткины были коллекционерами и собирали произведения искусства разных стран и народов. Большая часть их коллекции хранится ныне в государственных музеях России – в Русском музее и Третьяковской галерее. Увлечением С. С. Боткина было также коллекционирование и музыка, он обладал широтой познаний и вкусом, любил бывать в обществе. Без него не обходилась ни одна выставка: он представлял произведения из своей коллекции, составлял их сам. Его знаменитый дом на Потемкинской, 9, называли «домом-музеем», столь много там было произведений искусств. С. С. Боткин занимался профессионально коллекционированием русского рисунка – собрал почти полную коллекцию акварелей и графики художников «Мира искусств», основанного А. Н. Бенуа и С. П. Дягилевым в конце 90-х годов. Он был женат на дочери знаменитого П. М. Третьякова, создателя галереи искусств. По сравнению со своим младшим братом Евгением, который также избрал своим главным делом медицину, был настоящим светским львом. Но в 1910 году С. С. Боткин в возрасте 51 года внезапно ушел из жизни. У него случился инфаркт.
Врачебное служение отца, Сергея Петровича Боткина, продолжил и другой его сын, Евгений, судьба которого оказалась тесно связанной с царской семьей Романовых.
Жизнь семьи Боткиных была интересной и насыщенной. На знаменитые Боткинские субботы собирался весь столичный бомонд: профессора Военно-медицинской академии, музыканты, художники. Среди них И. М. Сеченов, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. П. Бородин, В. В. Стасов, М. А. Балакирев. Это, несомненно, влияло на становление характера и формирование личности каждого из детей С. П. Боткина, в том числе и на Евгения Сергеевича.
Евгений Сергеевич Боткин (1865–1918) был четвертым ребенком в многодетной семье, тихим и мягким, не любил драк и любого насилия и часто разнимал дерущихся. У юноши, получившего домашнее образование, уже в Петербургской классической гимназии, куда он поступил сразу в 5-й класс, проявились блестящие способности к естественным наукам. Процент от торгового оборота, предназначенный каждому из наследников деда, Петра Кононович Боткина, позволял каждому из них выбрать дело по душе. Евгений Сергеевич избирает физико-математический факультет Петербургского университета, но пример отца-врача и поклонение медицине оказываются сильнее. В1883 году он поступает в Военно-медицинскую академию и успешно оканчивает ее в год смерти отца в 1889 году. Его врачебный путь начался с должности врача-ассистента Мариинской больницы для бедных, которую учредила сама императрица. Евгений Сергеевич на собственные средства был командирован за границу для научных целей. Вернувшись на родину, получает назначение врача придворной капеллы, работает также сверхштатным сотрудником Мариинской больницы.
Е. С. Боткин занимается и научной деятельностью – иммунологией, вопросами, связанными с лейкоцитозом, защитными свойствами элементов крови. После защиты диссертации занимает должность приват-доцента Военно-медицинской академии. Читая студентам лекции, он не только передавал им медицинские знания, но и прививал сердечную любовь к больным, учил доверительным отношениям с пациентами. Раз приобретенное вами доверие больных переходит в привязанность к вам, когда они убеждаются в вашем неизменно сердечном к ним отношении. Когда вы входите в палату, вас встречает радостное, приветливое настроение – драгоценное и сильное лекарство, которым нередко гораздо больше поможете, чем микстурами и порошками… Только сердце для этого нужно, только искреннее сердечное участие в больному человеку. Так не скупитесь же, приучайтесь широкой рукой давать его тому, кому оно нужно. Так, пойдем с любовью к больному человеку, чтобы вместе учиться, как ему быть полезным. Эта была его первая вступительная лекция, прочитанная студентам в 1897 году.
С началом Русско-японской войны Евгений Сергеевич Боткин ушел в действующую армию и большую часть времени был на передовых позициях, хотя и занимал довольно высокий пост: был назначен заведующим медицинской частью Российского общества Красного Креста. Очевидцы рассказывали, что однажды на перевязку доставили раненого фельдшера. Когда ему была оказана помощь, Е. С. Боткин взял сумку фельдшера и пошел на передовую. Евгений Петрович много внимания уделял российскому Красному Кресту и Свято-Герогиевской общине сестер милосердия. Вернувшись с войны, он издает книгу «Свет и тени Русско-японской войны 1904–1905 гг.». Она была составлена из его писем жене с фронта. Он писал не только о себе, о своих впечатлениях от увиденного, но описывал бездарность командования, воровство интендантов, воспевал героизм русских солдат и офицеров.
«За себя я не боялся: никогда еще я не ощущал в такой мере силу своей веры. Я был совершенно убежден, что как ни велик риск, которому я подвергался, я не буду убит, если Бог того не пожелает. Я не дразнил судьбу, не стоял у орудий, чтобы не мешать стреляющим, но я сознавал, что я нужен, и это сознание делало мое положении приятным»… «Удручаюсь все более и более ходом нашей войны, и потому больно, что столько проигрываем и столько теряем, но едва ли не больше потому, что целая масса наших бед есть только результат отсутствия у людей духовности, чувства долга, что мелкие расчеты становятся выше понятий об Отчизне, выше Бога»…
Е. С. Боткин писал, что после падения Мукдена, ужасного отступления его душу охватывают отчаяние и безнадежность. «Что-то будет у нас в России? Бедная, бедная родина».