Следующим директором СТЗ с 1933 по 1935 гг. был Илья Иосифович Меламед, который после окончания Ленинградского технологического института работал на руководящих должностях, два года стажировался у Г. Форда. Но несмотря на его богатый инженерный опыт, в 1937 г. был арестован НКВД и через пять месяцев расстрелян за участие в контрреволюционной деятельности, реабилитирован через 19 лет. Директором СТЗ с 1935 по 1937 годы являлся Фокин Валентин Васильевич, выпускник Харьковского Технологического института (1924 г.). Уже в апреле 1938 г. был расстрелян как участник контрреволюционной террористической организации. Реабилитирован в марте 1956 г. Сталинградскому тракторному заводу фатально не везло с руководящими кадрами. ОГПУ и НКВД оправдывали своё существование, исполняя волю партии большевиков. Тридцать четыре человека из правления завода были подвергнуты репрессиям. Ими были директора заводов, главные инженеры, различные руководители отделов и начальники цехов[10].
Репрессии коснулись руководящих работников не только СТЗ, но и другой крупной стройки пятилетки – Уральского машиностроительного завода «Уралмаша», где кроме русских трудились более 300 иностранных специалистов. Анализ документов по истории сталинской индустриализации потрясает: практически все ключевые фигуры исчезали странным образом или оказались врагами народа. Например, первый строитель, директор Уралмаша А. П. Банников (1895–1932)
и главный инженер завода В. Ф. Фидлер (1828–1932), обеспечивавшие успешное продвижение строительства в течение шести лет с начала стройки, странным образом «умерли» во время командировки в Москву в 1932 г., а уже через два года В. Ф. Фидлер был объявлен врагом народа, и его семья репрессирована. Были осуждены и расстреляны их продолжатели – главный инженер Шах-Али Музафаров, главный энергетик В. П. Попов – выпускники Уральского индустриального института, а также десятки других строителей. На Уралмаше действовала сеть информаторов, добровольных подручных соглядатаев ГПУ За теми, кто побывал за границей, вёлся особый надзор. Прежде чем превратить людей в лагерную пыль, их ломали физически и морально, заставляли клеветать на своих товарищей и на самих себя. Люди умирали по непонятным причинам (начальник технического отдела В. П. Верещагин умер в командировке от лихорадки, И. В. Старченко – руководитель сталелитейного цеха – погиб от удара доски).
Состояние приговорённых к расстрелу осуждённых в стихах передал Владимир Миров, проведший долгое время в камере смертников в 30-е годы.
И суд был скор, и краток приговор.
Такое время – глупо ждать поблажки.
Туманным утром выведут во двор
И взвод солдат, Бог даст, не даст промашки.
Под стать могиле камера темна,
Сопливятся зеленой гнилью стены.
Задумка палачей моих ясна:
Я постепенно привыкаю к тлену.
Я, в ожиданьи смерти, занемог,
Себя готовя к вечному покою.
Чу! Шаг чеканный кованых сапог,
Но не за мною, снова не за мною.
Из воспоминаний приговорённых к смерти, но оставшихся в живых, о которых сохранились записи, следует, что только монахи и священнослужители могли с достоинством встретить смерть. Наиболее трусливыми, плаксивыми были всегда чиновники советских учреждений, руководители предприятий, партработники и коммунисты. Когда им накидывали на голову перед расстрелом резиновый мешок, они рыдали, скулили, падали в истерике, извивались в судорогах. Резиновый мешок набрасывали на приговоренных к смерти, чтобы мозги при выстреле не разлетались по сторонам, когда расстреливали в помещениях. Умерщвляли приговоренных к высшей мере не только выстрелами… В 1937 г. начальник АХО московского НКВД Исай Давидович Берг изобрел фургон-душегубку. Уже через несколько лет это «адское изобретение» советского душителя возьмет на вооружение фашистская Германия. Собственные душегубки органы НКВД изготовляли и на местах, подводя резиновые шланги от выхлопных труб в закрытые кузова своих «черных воронков». Об автодушегубках тогда знали немногие.
Если перейти к другой гигантской стройке Магнитогорскому металлургическому комбинату (ММК, «Магнитка», один из крупнейших металлургических комбинатов в мире и крупнейший в России), то можно обнаружить истинную картину выполнения пятилетки в Челябинской области. Для проектирования основных сооружений и консультаций по строительству привлекались зарубежные специалисты, прежде всего американской фирмы Artur McKee. Центральную электростанцию комбината строила немецкая энергетическая компания AEG, огнеупорное производство налаживала немецкая Krupp & Reismann, горнорудное оборудование поставляла и осваивала британская фирма Traylor. В проектировании и строительстве комбината участвовали специалисты американской компании «Альберт Кан инкор-порейтед» (Albert Kahn, Inc.). Общее число иностранцев, работавших на стройке, превышало 800 человек.
Комбинат строился в рекордно короткие сроки. Работа продолжалась и осенью, и зимой. В суровые зимние месяцы, когда дни становились короткими, строительную площадку освещали прожектора, и работа не прекращалась. На строительстве в основном использовался тяжелый ручной труд тысяч людей, приехавших со всего Союза. Несмотря на крайне тяжелые условия, в которых приходилось работать первым строителям Магнитки, уже в августе 1929 г. начались рудные разработки. Летом следующего года начались работы на плотине для обеспечения завода водой. Сооружение было построено всего за 74 дня. Осенью был закончен фундамент домны № 1. Пуск первого магнитогорского металла приближался с каждым днем. Но не всё было благополучно с руководством строящегося комбината.
Несомненный интерес вызывают руководители, хозяйственные вожди Магнитки. С марта 1929 г. первым главным инженером треста «Магнитострой» был Виталий Гассельблат – швед по национальности. Ленин уважительно называл его «фактическим воротилой в промбюро». Как и многие его продолжатели, Гассельблат потом оказался «врагом народа» и проходил по делу Промпартии. Благодаря высоким связям, его не расстреляли, а заменили лагерем вблизи Ухты, где он и умер в 1932 г. от истощения. Вместе с ним были репрессированы еще семнадцать сотрудников Магнитки.
В период с 1929 по 1931 годы на Магнитострое были смещены три начальника строительства – С. М. Зеленцов, Я. П. Шмидт, В. А. Смольянинов. Сергей Зеленцов (1889–1932) был начальником Магнитки семь месяцев с января 1929 г., но на строительстве не появлялся из-за болезни глаза, приведшей к слепоте. Его сменил 39-летний В. А. Смольянинов (1890–1966) – человек жёсткий и резкий, проведший свой десятимесячный срок в роли начальника не у Магнитной горы, а в Америке, налаживая дела с проектировщиками. Однажды, во время очередной загранкомандировки Смольянинова, в Магнитку из Москвы прибыла специальная комиссия, которая поставила крест на карьере Вадима Смольянинова.
Он был смещён с должности управляющего Магнитостроем и в течение двух лет сменил несколько работ. Затем его исключили из партии. В 1941 г. Вадим Смольянинов получил десять лет лагерей и пять лет ссылки в Казахстан. Он – один из немногих, кто дожил до реабилитации в 1956 г. Ещё долгое время после этого он добивался права получать пенсию.
Я. П. Шмидт возглавлял Магнитку на протяжении 11 месяцев – с февраля 1930 г. по январь 1931 г. Военная коллегия Верховного суда СССР признала Якова Шмидта виновным в том, что он проводил «вредительские акты в промышленности». Сразу по нескольким пунктам 58-й статьи он был приговорён к расстрелу, который был исполнен в тот же день. Месяцем позже был расстрелян и ещё один начальник Магнитостроя – Николай Мышков. Магниткой он руководил семь месяцев – с января по август 1933-го. Сведений о его деятельности в доступной печати не сохранилось. До Н. Мышкова один год комбинат возглавлял Я. С. Гугель. За два года его деятельности были построены доменный, мартеновский и прокатные цеха, две коксовые батареи, заработали рудник и ТЭЦ, горно-металлургический институт начал работу. В феврале 1932 г. Сталин в кремлёвском кабинете принял Я. Гугеля, который привёз в подарок Сталину чугунную плитку с барельефом вождя, изготовленную из первого чугуна Магнитки. Принимая плитку, вождь перевернул ее и, стукнув трубкой по тыльной стороне отливки, сказал: «Хорош чугун!». Но несмотря на восторги вождя, через 4 года Яков Гугель был приговорён к расстрелу в деле «о деятельности диверсионной троцкистской организации на «Уралвагонстрое»», в ходе которого было арестовано около двух тысяч человек. По одной версии, его расстреляли в Киеве органы НКВД в октябре 1937-го, по другой – он повесился в камере, не вынеся издевательств.
Авраамий Павлович Завенягин (1901–1946), по образованию инженер-доменщик, в 1933 году был назначен директором знаменитой Магнитки. Его успехи на этом предприятии были отмечены переводом в 1937 г. в Москву – на пост первого заместителя наркома тяжёлой промышленности Союза. Через год он уже возглавил Норильский горно-металлургический комбинат. Легендарный металлург А. П. Завенягин говорил: «Магнитку воздвигли, в сущности, три богатыря: Гугель, Марьясин и Валериус». Все трое были расстреляны в конце тридцатых. Я. С. Гугель – управляющий Магнитостроем в 1931–1932 гг.; Л. М. Марьясин – строитель и начальник коксохимстроя Магнитостроя; К. Д. Валериус – заместитель начальника управления (1930–1932), а затем начальник треста Магнитостроя в течение года до июля 1937 г.
Судьба А. Завенягина складывалась непросто. Не успел он освоиться в Москве, как Л. М. Каганович принес ему на партийное расследование дело «врага народа» академика И. М. Губкина. Авраамий Завенягин сфабрикованную фальшивку не одобрил и, нарушив субординацию, позвонил лично И. В. Сталину. Московская карьера для Завенягина рухнула. Разгневанный Каганович добился применения к Завенягину самых суровых мер. А. Завенягин оказался на волоске от смерти. Беду от него отвел В. М. Молотов, знавший его с двадцатых годов: он предложил Завенягину поехать начальником строительства в Норильск. А. П. Завенягин сменил Магнитку на заполярный Норильский комбинат. В марте 1941 г. А. Завенягин повышен до замнаркома внутренних дел, который курировал основные строительные структуры страны. В апреле 1942 г. в Норильске выпустили первую партию металлического никеля. В 1953 г. Завенягин стал первым заместителем министра среднего машиностроения СССР, а через два года – министром. В числе его заслуг, кроме участия в создании ядерного оружия, – решение организационно-административных вопросов, связанных с возведением первой в мире Обнинской атомной электростанции и началом строительства отечественного атомного флота. Дважды Герой Социалистического Труда генерал-ле