ю книжку «Завоевание межпланетных пространств» и отправил ее в Москву. В книге он предложил использовать для снабжения спутников на околоземной орбите ракетно-артиллерийские системы, что было реализовано в виде современной транспортной системы «Прогресс». Напечатать ее сразу не удалось, хотя «Главнаука» одобрила рукопись. Издать работу ему удалось позднее на свои собственные средства. Через два года Шаргей-Кондратюк был осужден на три года лагерей, но потом его перевели в Новосибирск в «шарашку» – специализированное бюро для заключенных-инженеров. Там он начал проектировать ветроэлектростанции. Свой проект он отправил в Москву и завоевал там первое место на конкурсе. По его проекту в районе станции Перловка была построена пятидесятиметровая башня для ВЭС. Во время войны ее снесли – это был хороший ориентир для гитлеровцев при обстрелах столицы.
Во время одной из поездок в столицу он познакомился с руководителем Группы изучения реактивного движения (ГИРД) Сергеем Королевым, который предложил ему перейти к нему на работу. Но в целях личной безопасности Шаргей-Кондратюк отказался. Прочитав вопросы анкеты, которую необходимо было заполнить для поступления в ГИРД, бывший белогвардеец понял: после тщательной проверки НКВД всех данных ему грозят разоблачение и расстрел.
Когда разразилась война с фашистской Германией, Кондратюк пошел добровольцем в народное ополчение. Он был зачислен телефонистом в роту связи 2-го стрелкового полка Московской дивизии. Согласно одним данным, он погиб и был похоронен у деревни Кривцово Калужской области. Но по сведениям из других источников, он пропал без вести. Это породило легенду о том, будто Шаргей остался жив и попал в плен к немцам. Узнав, что их пленный – известный ученый, немцы будто бы тайно вывезли его в Германию, где Вернер фон Браун проводил секретные работы по созданию «тайного оружия фюрера» – боевых ракет «Фау».
После поражения гитлеровской Германии его, вместе с тем же Вернером фон Брауном и другими немецкими учеными, якобы вывезли в США. Там он принял участие в разработке американских космических программ, в том числе и в проекте «Аполлон» по высадке человека на Луне. Конечно, тайное участие в американском космическом проекте русского ученого, оказавшегося в плену у немцев, выглядит невероятно. Но реальность тех событий показывает, что прошлое царского офицера и его нахождение в немецком плену являлись прямым указанием на уничтожение, окажись он снова в СССР. Так что Шаргей-Кондратюк вполне мог скрыться под другой фамилией за океаном, как это он уже один раз сделал в Советском Союзе. А главное основание для такого предположения – тот факт, что многочисленные идеи русского ученого, широко не известные специалистам, нашли воплощение в американском космическом проекте. Американцам же было невыгодно раскрывать тайну пропавшего советского пленного, иначе получалось, что сами они были не в состоянии разработать и реализовать проект полета на Луну. Еще убедительнее в деле признания заслуг русского ученого выглядит совершенно необычный поступок первого человека на Луне, астронавта Нила Армстронга. После своего знаменитого полета Армстронг побывал в Новосибирске, где набрал пригоршню земли у того дома, где жил и работал Шаргей-Кондратюк, а потом отвез ее в США, где высыпал на месте старта ракеты на Луну.
Таким образом, совершенно независимо от того, была ли правдивой фантастическая версия о тайном участии русского ученого в разработке программы США по полету на Луну, его огромные заслуги в этом деле уже давно официально признали сами американцы. Только вот, у нас в Москве, на Аллее космонавтов у метро ВДНХ, где стоят памятник Константину Циолковскому, бюсты космонавтов и Сергея Королева, памятника Александру Шаргею до сих пор нет. Но зато есть памятник гениальному создателю в городе Камень-на-Оби.
Судьба Юрия Васильевича Кондратюка таинственна. Он почти всю жизнь прожил по чужим документам. До середины 80-х годов на возможность публикации статей о судьбе Кондратюка был наложен запрет. Восстановлению запретного, а потому и забытого имени помогли американцы в 1969 г., когда они рвались кЛуне. Уже 3 марта стартовал «Аполлон-9», для испытания «лунного модуля». Журнал «Лайф» опубликовал материал о том, как лучше достичь Луны. Идея заключалась в том, чтобы для высадки астронавтов не использовать весь корабль, а применить план, названный «Стыковка на лунной орбите». Для этого в посадочно-взлётном лунном модуле, названном «Орёл», с окололунной орбиты совершить десант к Луне и вернуться обратно. Затем, состыковавшись с орбитальным кораблём, на нём уже возвратиться на Землю. Этот план встретил большое сопротивление в ходе дебатов в НАСА. Настойчивее всех в начале 60-х годов его защищал учёный по имени Джон Хуболт. Ему пришлось свернуть горы, чтобы убедить агентство принять его концепцию, по плану «забытого в России Кондратюка», «который ещё пятьдесят лет тому назад доказал, что стыковка на лунной орбите будет самым лучшим способом достижения Луны». Этот план был просто энергетически и экономичным более выгодным. Он сберёг Америке миллиарды долларов. Так Кондратюк увековечил своё имя на космодроме мыса Канаверал. ««Орёл» прилунился», – это были первые слова человека с Луны. Им был не кто иной, как командир экспедиции Нил Армстронг.
Основоположник теоретической космонавтики Кондратюк Юрий Васильевич (1897–1942)
Теперь видно, как мы поспособствовали» американцам не только в области полета на Луну и в ракетной технике. Многое сделали таланты из России в американской авиации.
Всем известен сегодня Игорь Сикорский, имеющий диплом Санкт-Петербургского политехнического института и посадивший США и весь мир на вертолеты. Но были и другие наши соотечественники – Михаил Струков, Александр Картвели, Александр Прокофьев-Северский и многие другие, которые фактически создали американскую военную авиацию. Долгие годы их считали у нас «белыми эмигрантами», «перебежчиками», «предателями», а потому об этих технических гениях в нашей стране до сих пор мало кто знает. Этому будет посвящена последняя восьмая глава о работе наших русских гениев в США. А пока остановимся на самой печальной части работы российских авиаторов в СССР.
7.12. Политические репрессии и их влияние на ход исторических событий
Данные, приведенные в этой главе о репрессиях 1920—40 годов, нуждаются в детальном научном изучении. Но и сейчас понятно, что подобная форма организации научной деятельности была чудовищной растратой интеллектуальных, духовных и моральных сил нации. Она нанесла огромный ущерб не только подготовке страны к войне и укреплению обороноспособности страны, но представляла собой военизированный тип рабства. Она искалечила судьбы тысяч научных работников и их семей. Она породила дух рабства у людей и сама задыхалась от объема своей чудовищной бюрократической работы.
В целом система Главного управления лагерей использовала тысячи превосходных специалистов, в том числе и ученых, на общих работах в лагерях. Но фактически труд ученых и конструкторов в «шарагах» был творческим трудом, в котором причудливо были сплавлены и творческое вдохновение, и бесконечное рабское унижение человеческого достоинства, и высокая цель работы на благо родины ради своего освобождения. Их работа помогала заключенным хоть на время почувствовать себя свободными. В СпецНИИ и КБ одновременно сосуществовали и истинное благородство, и дружба, и подлость, и предательство, и трусость. Это была жизнь «бездны мрачной на краю».
Научная интеллигенция в «шарагах» использовалась в качестве «образованных рабов» государства. Рабское и физическое уничтожение многих ученых сопровождалось уничтожением их трудов, рукописей, книг, идей или погребением их в недоступных архивах ОГПУ, НКВД, и они не могли стать достоянием нового поколения. Эти люди «выпадали» из цепи развития отечественной и мировой науки. Их идеи и открытия не дали ростков и не влились в поток цивилизации.
Формирование системы негативного отношения политики Советского государства по отношению к научной интеллигенции выдвигалось на первый план. Под предлогом обострения борьбы с классово-чуждыми элементами уничтожался интеллектуальный и культурный потенциал страны. Система недооценки и презрительного отношения к интеллектуальному труду как труду непроизводительному, а порой и ненависть к независимо мыслящим представителям интеллектуальной элиты были особенностью отношения тоталитарного государства к научной интеллигенции в предвоенные годы.
Еще в 1934 г. нарком обороны К. Е. Ворошилов, расстроенный чрезмерными усилиями «компетентных органов» по поиску «врагов народа», вынужден был 5 августа написать в Политбюро ВКП(б) Лазарю Кагановичу:
«В результате ряда чисток мы, начиная с 1930 г., уволили из ВВС РККА по социальному происхождению и политико-моральному несоответствию свыше 2000 человек летно-технического состава и, в основном, выгнали действительно враждебных и политически ненадежных людей. Неизбежным спутником этих чисток являлось большое дергание и трепетание летно-технического состава, в особенности тех товарищей, которые из-за разных хвостов (родственники, происхождение и пр.) находятся под подозрением.
Надо прямо сказать, что непрекращающийся «розыск» сомнительных элементов уже сейчас вредно отражается на политико-моральном состоянии многих наших командиров-летчиков. Я считаю необходимым решительно отказаться от системы этих постоянных «розысков» как от безусловно вредного в данных условиях метода укрепления наших воздушных сил…».
В самолетостроении все началось с августа 1928 г, когда в Москве был арестован родоначальник морского авиастроения Д. П. Григорович, а затем целая группа из 200 учёных, конструкторов и специалистов в авиастроении. На их основе ОГПУ удалось организовать центральное конструкторское бюро в Бутырской тюрьме (ОКБ-39). Через год в это тюремное КБ попадает известный авиаконструктор Η. Н. Поликарпов, приговорённый к высшей мере наказания. В 1937 г. специальными органами совершается разгром отдела опытного самолетостроения ЦАГИ – крупнейшего конструкторского бюро, возглавляемого А. Н. Туполевым. Вслед за Туполевым в разряд «врагов народа» попали его ближайшие сподвижники, весьма далекие от политики люди: В. М. Петляков и В. М. Мясищев, а также известные моторостроители Б. С. Стечкин и А. Д. Чаромской. 14 января следующего года был арестован Р. Л. Бартини, затем последовала очередь В. А. Чижевского и К. А. Калинина, единственного из главных конструкторов авиационной техники, расстрелянного в 1938 г.