2563.
Историк Т.Ю. Кочепасова приводит пример, когда в начале 1925 г. в Ульяновске был создан «комитет нелегальной анархистской организации», действовавшей вплоть до ареста ее участников в мае того же года. Эта группа была создана курсантами губернской партийной школы Григорием Кольцовым, Тимофеем Борисовым и Петром Глебовым. Свои же собрания подпольщики проводили едва ли не в стенах этой же школы. За короткий срок организация выросла до 17 чел. Среди них были мелкие кустари, портные, библиотекари и учителя. Трое подпольщиков состояли в комсомоле, а один – в РКП(б). Хотя группа и именовала себя анархистской, но, как подчеркивает Кочепасова, ее политическая позиция колебалась между «левым коммунизмом» и анархизмом. Жесткую же критику большевистской диктатуры подпольщики соединяли с призывами обратиться к «заветам Ильича». При этом они активно распространяли анархистскую литературу и собственные самиздатские брошюры. При переписке они активно использовали условный шрифт. Основная деятельность подпольщиков сводилась к проведению собраний и вербовке сторонников. Наибольшее внимание уделялось пропаганде среди деревенской молодежи2564.
Другим примером поворота к анархизму со стороны недовольных комсомольцев является попытка члена комсомола, сотрудника Харьковского ЦИТО 19-летнего Г.И. Бреславца в апреле-сентябре 1925 г. создать в Харькове анархистский кружок. Бреславцем были составлены наброски тезисов для обсуждения, носившие довольно сумбурный характер и в целом выражавшие недовольство централизацией и бюрократизмом в политике РКП(б). Средства же для проведения «практической деятельности» он попытался выкрасть из ящика стола завхоза ЦИТО. При этом выяснилось, что уже в 1922–1923 гг. под влиянием своего отца, левого эсера, Бреславец читал анархистскую литературу. Кроме того, его сестра ранее состояла в одной из анархо-коммунистических групп и в 1918–1919 гг. участвовала в махновском движении, но затем порвала с анархизмом и вступила в комсомол и партию большевиков. Впрочем, позднее она была исключена из РКП(б), поскольку скрыла пребывание в рядах у махновцев. В ответ на нанесенную сестре обиду Бреславец укрепился в критическом отношении к большевикам и вновь начал изучение анархистской литературы. В июле 1925 г. вместе с комсомольцем Карпищенко он пытался бежать в Польшу, чтобы «проводить революционную работу». Оба они были задержаны при попытке перехода границы и направлены в харьковский Дом предварительного заключения, а вскоре освобождены. Возможно, за Бреславцем велось агентурное наблюдение. В это время он поступил на курсы ЦИТО. Одновременно Бреславец вел переговоры о создании организации с комсомольцем Синайским, членом КП(б)У П. Бондаренко и безработным М. Борзиленко, вел агитацию среди комсомольцев на своем курсе2565. Целью своей работы он считал создание «левой коммунистической» или «анархистской» группы, целями которой должны были стать «борьба с бюрократизмом в компартии и скорейшее достижение истинного социализма»2566. Судя по имеющимся материалам дела, убеждения Бреславца так и не сформировались до конца и, будучи недоволен бюрократизацией и социальным неравенством в СССР, он колебался в выборе между анархизмом и левым коммунизмом. В то же время Бреславец планировал установить связи с анархистами через Синайского, имевшего с ними знакомства2567. Итогом стал арест Бреславца и прекращение деятельности его кружка.
Еще ранее, в 1924 г., анархистами заинтересовались члены подпольной группы «Большевик», объединявшей некоторых членов РКП(б) и исключенных из ее рядов в Кунгуре. Эта организация планировала «свергнуть бюрократический аппарат советской власти»2568. «Определить ее программу в настоящее время очень трудно, да и едва ли она представляет какое-либо цельное, оформившееся политическое течение, очевидно это осколок мясниковщины, „правдисты“ и частью эхо прошедшей дискуссии „Троцкизм“, – словом политическая мешанина. Во всяком случае это не простое недовольство обиженных членов партии»2569, – так определили ее политическую позицию следившие за подпольщиками и анархистами чекисты. «Большевики» вели переговоры о сотрудничестве с лидером кунгурских анархистов Василием Постниковым2570.
Новым объектом пропаганды анархистов становятся безработные, в период НЭПа оказавшиеся наиболее незащищенной частью населения (Амурская, Енисейская, Одесская, Оренбургская и Полтавская губ.)2571. Уже в феврале 1923 г. анархистские агитаторы в Одессе действовали среди безработных. В начале 1924 г. одесские анархисты распространяли в этой среде литературу издательства «Голос труда», а в мае приняли участие в «беспорядках» безработных2572. Уже в апреле-мае 1923 г. анархисты Москвы и Владивостока организовали отправку депутаций безработных на Всероссийский съезд профсоюза пищевиков. Во Владивостоке эта попытка была пресечена арестом 23 анархистов и максималистов, но московская делегация явилась на съезд и выразила коллективный протест2573. 17 апреля 1923 г. полтавские анархисты из группы «Авангард» разбросали в городе экземпляры листовки «К безработным»2574. В апреле 1925 г. во время избирательной кампании по выборам в Моссовет анархист Петров выступал на собрании перед безработными с критикой политического курса РКП(б). В то же время среди рабочих-металлистов Бауманского района были распространены 70 экземпляров воззвания, в котором выражался протест против арестов среди безработных2575. В 1926 г. анархисты приняли активное участие в массовых бунтах и демонстрациях безработных в Полтаве (17–18 мая) и в Ташкенте (24–26 июля 1926 г.)2576.
Вероятно, свидетельством влияния анархистов можно считать социальные выступления с участием сотен людей под черными знаменами и случаи агитации за их проведение. Наиболее известны из них: забастовка учителей в Сырдарьинской обл. (январь 1926 г.); агитация групп безработных в Гомеле (апрель 1926 г.), Москве и Ленинграде (апрель 1927 г.), Одессе (май 1927 г., начало 1928 г.), Харькове и Ташкенте (начало 1928 г.) за участие в Первомайской демонстрации под черными флагами с лозунгами «Дать хлеба, жилищ и работы»; 3-дневные массовые демонстрации безработных в Ташкенте под черным флагом с серпом и молотом и надписью «Дай работы» (июнь 1926 г.)2577. В этих регионах в то же время действовали группы анархистов. Встречается информация об их участии в некоторых выступлениях2578.
Пропаганда анархистов коснулась воинских частей, среди которых были: Кронштадтский крепостной батальон (сентябрь-ноябрь 1923 г.), экипажи линкоров Балтийского флота (1925 г.), воинские части Хабаровска (декабрь 1925 г.)2579. В феврале 1924 г. одесское ГПУ отмечало проникновение местных анархистов в Красную армию2580. В сентябре 1924 г. были предприняты попытки создать подпольные группы анархистов среди моряков (Кронштадт), а анархо-синдикалисты (Ленинград) создали группу из курсантов Военной Артиллерийской школы2581.
Подъем анархистского движения, сопровождавшийся его численным ростом, укреплением межрегиональных связей, формированием стратегии подпольной деятельности, был прерван репрессиями ОГПУ. Наиболее активная часть анархистов была отправлена в политизоляторы, концентрационные лагеря и ссылки. Насколько мощная волна арестов участников анархистского движения прошла в 1924 – начале 1925 гг., показывают официальные цифры по арестованным: 61 – в Москве; 90 – в Ленинграде; 19 – в Московском, Ленинском и Сергиевском уездах Московской губ.; 70 – в Харькове; в общей сложности от 30 до 60 – в Брянске и некоторых регионах Белоруссии (Гомеле, Калинковичах, Минской губ.); 31 – в Севастополе и Ялте; 16 – в Ташкенте; 5 – в Саратове2582. В июне 1924 г. были арестованы анархисты, действовавшие в Одессе. Один из них, С. Зецер, был приговорен к смертной казни. В октябре того же года ГПУ взяло на учет 50 анархистов Одесской губ. Летом 1925 г. они были арестованы. Часть из них выслали в сельскую местность Херсонской губ.2583 В ночь на 23 июня 1925 г. ГПУ провела «операцию по анархистам» в Полтаве. Были арестованы 28 чел.2584 Лишь за 1924 г. ОГПУ провело 18 операций по разгрому анархистских групп, в результате которых были арестованы более 300 анархистов, в оперативной разработке в связи с анархистскими группами оказалось 750 чел. в Москве и свыше 4 тыс. по всему СССР2585. Аресты продолжались и в 1925 г.: в феврале – 80 анархистов, в апреле – 30 (только по Москве), в мае – 9 (по Ярославской губ.), в июне – 1002586. И это только имеющиеся количественные данные. А ведь информация об арестах активных анархистов в тех или иных регионах без цифр также присутствовала в отчетах ОГПУ за 1924–1926 гг.
Цифры арестованных и подозреваемых свидетельствуют о том, что в это время движение действительно пережило новый период расцвета. Ведь в то время еще не было массовой фальсификации дел под заказ руководства страны, как это имело место в эпоху «большого террора». Показательно, что даже аресты 1924–1925 гг. не уничтожили анархистское движение, на что указывает количество возродившихся анархических групп. Мало того, анархисты, более склонные к групповой автономии и самостоятельной деятельности, на местах оказались куда организованнее и упорнее в своих попытках проводить агитационно-пропагандистсткую и организационную работу, нежели их товарищи по несчастью – меньшевики и эсеры различных течений. В связи с этим обстоятельством интересную оценку анархистским группам дает историк Е.А. Кляченков, исследователь оппозиционной деятельности социалистов и анархистов на Брянщине и в Орловщине в первое десятилетие правления большевиков: «судя по информации ОГПУ, анархисты были единственными, кто во второй половине 1920-х гг. проявлял более заметную активность в Брянском промышленном районе. Если среди меньшевиков и эсеров больше встречались случайные выступления, то среди анархистов прослеживалась определенная организованная работа: нелегальные собрания, распространение листовок, попытка организации забастовки. Неслучайно в сводках чекистов шла речь о наличии „анархоподполья“»