й истории (Амстердам): «он представляет собой лишь передаточное звено»973. Решения Совета федерации утверждались в группах. Меньшинство не обязано было выполнять решения большинства, но не имело права препятствовать его проведению в жизнь остальными. В составе Федерации действовали отраслевые органы управления – секции, столы, или отделы: «литературная, организационная, техническая, лекционная и др.»974
Организация строилась по принципу, который В.М. Волин и С. Фор позднее назвали «анархическим синтезом»975. Иными словами, включала в себя представителей различных течений анархизма. Это подтверждает и отчет о деятельности МФАГ: «В федерации имеются все анархические течения: индивидуалисты, синдикалисты, анархисты-коммунисты, анархисты-ассоциа[цио]нисты, коллективисты, сторонники Новомирского – анархисты-партийцы (признают партийную организацию)»976.
Большинство анархистских организаций в 1917–1918 гг. включали представителей разных течений или же по своей структуре были нацелены на решение этой задачи. Эту тенденцию отразила Конференция анархистов 17-ти городов России, состоявшаяся в Харькове 18–22 июля 1917 г. На ней были представлены с мандатами анархисты Александровска, Бежицы, Екатеринослава и Екатеринославской губ., Елизаветграда, Москвы, Николаева, Петрограда, Ростова-на-Дону, Самары, Саратова, Харькова и Харьковской губ. Без мандатов в конференции участвовали анархисты из Одессы, Павлограда, Ромен и Севастополя. Поддержку ее резолюциями выразили анархистские организации Брянска, Курска, Полтавы, Таганрога и Ялты977. Делегаты приняли решение об объединении «всех анархических сил», одобренное единогласно «сторонниками различных течений, начиная от индивидуализма и кончая синдикализмом»978. Одновременно, в середине июля в Иркутске, в обстановке секретности, что объяснимо ситуацией преследования анархистов после петроградских событий 3–4 июля, прошел съезд анархистов-коммунистов Сибири и Дальнего Востока979.
В объединенных организациях преобладали анархисты-коммунисты. Обособленные федерации и группы сторонников анархического коммунизма действовали в ряде городов (Астрахань, Бежица, Брянск, Владивосток, Вологда, Воронеж, Гомель, Красноярск, Петроград, Ростов-на-Дону, Смоленск, Харьков и др.). Революционные события февраля 1917 привели к росту влияния анархо-синдикалистского движения в России. Центром деятельности анархистов-синдикалистов становится Петроград. В августе члены редакции «Голоса труда», прибывшие из Нью-Йорка, возобновили издание газеты в Петрограде. Редактором ее первого номера был Фишелев, затем оставивший этот пост. До середины января 1918 г., редактором газеты становится В.М. Волин. В августе – начале ноября 1917 г. она выходила еженедельно тиражом 10–15 тыс. экземпляров. Вероятно, в таких же пределах могут быть оценены тиражи остальных анархистских газет и журналов, выходивших в марте – середине октября 1917 г.980
Вместе с примкнувшими к ним сторонниками вернувшиеся из эмиграции анархо-синдикалисты создали «Петроградский союз анархо-синдикалистской пропаганды» (САСП). Его лидерами стали В.М. Волин, Е.З. Ярчук, Г.П. Максимов и А.М. Шапиро. К Союзу примкнул ряд известных анархистов. Среди них: А.М. Аникст, Г.И. Гогелия, И.С. Гроссман, С.С. Дыбец, Ю.М. Лисс, Н.И. Петров-Павлов, Г. Райва, Б.С. Стоянов, А.Г. Таратута, В.И. Федоров-Забрежнев, В.Г. Шатов.
Летом-осенью 1917 г. организации сторонников САСП, наряду с др. синдикалистскими группами, были созданы во Владивостоке, Колпино, Кронштадте, Красноярске, Москве, Саратове, Харькове, Черемхово и др. городах. Наиболее известными среди них были Петроградский и Красноярский союзы анархо-синдикалистской пропаганды (САСП), Кронштадтская организация анархистов-синдикалистов-коммунистов (КОАСК) и Харьковская группа анархистов-синдикалистов-коммунистов.
В движении преобладали организации, действовавшие в масштабах одного населенного пункта. Ведущую роль в движении играли федерации и группы, действовавшие в Петрограде и Москве. Но уже весной проявляется стремление различных организаций к объединению. Так, в марте выходит обращение Совета МФАГ под заглавием «Организации Петроградских Анархистов»981. МФАГ призывала петроградских товарищей к координации деятельности. С этой целью предлагалось объединиться в общероссийский Союз Анархистов, целью которого станет выработка общей стратегии и тактики анархистских групп982.
Попытки создать общероссийские структуры анархистского движения предпринимались с лета 1917 г., когда по решению Харьковской конференции было создано Временное осведомительное бюро анархистов России (ВОБАР), находившееся в Харькове и продолжавшее свою работу до конца марта 1918 г. Его секретарем стал анархо-синдикалист Николай Ильич Доленко. Затем его сменил анархист-индивидуалист Андрей Никифорович Андреев. Целью бюро была подготовка Всероссийского съезда анархистов. ВОБАР выпустило 4 номера бюллетеня, редактировавшегося Андреевым. Созыв Всероссийского съезда анархистов был намечен на 30 сентября983.
Среди лидеров движения, особенно теоретиков и публицистов, по-прежнему было немало представителей интеллигенции. В марте-октябре 1917 г. анархистские организации пополняли бывшие политкаторжане и ссыльные (среди них те, кто вскоре станет лидерами движения, – И. Блейхман, И. Гейцман, Н. Махно, Н. Петров-Павлов, П. Турчанинов и др.), так и вернувшиеся в Россию эмигранты (А. Аникст, П. Аршинов, В. Волин, Г. Гогелия, А. Ге, И. Гроссман, Ю. Лисс, Г. Райва, Л. Фишелев, В. Шатов, Х. Ярчук и др.), а также привлеченные анархистскими лозунгами рабочие, студенты, солдаты и матросы. По социальному составу анархисты были, в основном, солдатами, матросами, рабочими и студентами. При этом, по данным А.В. Дубовика, проанализировавшего биографии 2800 активистов анархистского движения за 1917–1921 гг., рабочие составляли 43 % из них (886 чел.)¸ низшие служащие – 6,2 % (127), 16,3 % – крестьяне984. Анархистское движение по-прежнему было молодым по своему составу. Так, по данным Худолея, в МФАГ «большую половину составляла молодежь, пришедшая к анархизму накануне революции»985.
В марте 1917 г. анархисты, как в эмиграции, так и в России, приветствовали свержение монархии, рассматривая это событие как шаг на пути к анархическому обществу. Так, редакция «Рабочего знамени» предполагала, что «всенародная Революция» перерастет в «коммунистический переворот», который из России «перекинется в самые отдаленные углы земного шара» и приведет к повсеместному падению государства и капитализма986. Вместе с тем авторы статьи точно спрогнозировали попытку либеральных политиков и генералов установить военную диктатуру: «Русская буржуазия мечтает сейчас о государственном перевороте по образцу младотурецкого переворота 1908 года и ждет своего Энвер-пашу в лице какого-нибудь русского Поливанов- или Брусилов-паши»987. Редакция призвала игнорировать соперничающие центры власти – как Временное правительство, так и Петроградский Совет.
Позиция Цюрихской и Женевской групп анархистов-коммунистов получила отражение в единственном номере газеты «Путь к свободе», выпущенном в мае, накануне возвращения их активистов в Россию. Прежде всего они говорили о радикализации революционных процессов. «Нет, господа, не тот реалист, кто смотрит на свободу, как на хрупкую, которую надо оберегать от резких толчков, реалист тот, кто сумеет пустить в социальный оборот наибольшее количество идей о свободе и сумеет сделать эти идеи не роскошью, а необходимостью для масс»988, – писал И. Гроссман. На его взгляд, социально-экономическое и политическое развитие России доказало правоту народников, опровергнув выводы марксистов. Буржуазия не сумела стать идейным гегемоном, трудящиеся были настроены антикапиталистически: «Капитализм сделался фактом русской жизни, но не национальной ценностью, не послужил источником вдохновения даже для господствующих классов! Капитализм русский не создал класса, который стал бы Демиургом истории, „героем“, гипнотизирующим „народ-толпу“. […] Русская рабочая масса неприятно поразила буржуазию широкой постановкой социальной проблемы, тенденцией к уравнительной справедливости»989. Судьба молодой российской демократии, прогнозировал Гроссман, будет такой же, как и судьба капитализма в России: «демократия победит в России. Но ее участь будет подобна участи капитализма: она будет фактом, но не ценностью, а если так, то Россия – великое поле для развития идей свободы, идей анархизма»990. Задача анархистов заключалась в том, чтобы развивать «острые социальные конфликты»991 и бороться с «государственным фетишизмом», избирая такую тактику, которая вела бы к «освобождению масс от гипноза государственности»992.
Анархисты, указывал он, должны стать особой политической силой, полюсом притяжения всех сторонников расширения социальной революции: «мы „третья сила“, третья инстанция, свободная от государственного гипноза»993. Впрочем, далекий от излишнего оптимизма, Гроссман призвал анархистов к культурно-просветительской и организационной работе, а также – к выработке новой стратегии социально-политической борьбы994. Развивая его мысль, Гогелия указывал на необходимость и неизбежность выступления анархистов против Временного правительства: «Старание вызвать в народе самодеятельность, самостоятельность, революционный почин, смелость, дать народу понять все творческое значение разрушения законности и буржуазного порядка – есть одна из наших первейших тактических задач, а революционное же правительство, нарушив законы предшествующего ему строя, становится ярым защитником законов, созданных им в своих интересах и в свою защиту»995.
Что же предлагали пересмотреть теоретические мэтры движения в его тактике? Прежде всего Гогелия, Гроссман и Иконникова выпустили заявление «По вопросу об „экспроприации“» с призывом отказаться от данного средства добывания денег и бороться против любых попыток такого рода. Это один из наиболее важных выводов, который был сделан из уроков 1905–1907 гг. «„Экспроприации“ нельзя облагородить, от них нужно отказаться