активистом которой он сам был когда-то, в период своей эмиграции в США1950. Вокруг этой концессии, действовавшей в 1921–1927 гг., возникло много мифов относительно «анархистского» и «анархо-синдикалистского» характера данного эксперимента. Как правило, авторы этой версии исходят из мнимой идентичности идеологии ИРМ анархизму или анархо-синдикализму1951. Но никогда этот профсоюз не определял себя в качестве анархистской организации, выдвигая революционно-синдикалистскую (не анархо-синдикалистскую) модель «индустриальной республики». Не вошел ИРМ и в состав Международной ассоциации трудящихся (МАТ) – основанного в конце 1922 – начале 1923 гг. интернационала анархо-синдикалистских профсоюзов. Более того, в состав ИРМ в конце 1910-х – начале 1920-х гг. входили американские социалисты и члены компартии. Руководителями АИК были один из лидеров Коммунистической партии Америки и деятель Коминтерна С. Рутгерс, а также перешедший на большевистские позиции и уже несколько лет проживавший в России бывший революционный синдикалист У. Хейвуд1952.
Существуют разные точки зрения по вопросу об отношении Шатова к большевикам. Историк Тепляков приводит слова американского социалистического журналиста А. Рис Вильямса, который, ссылаясь на английского писателя и разведчика А. Рэнсома, писал: «В 1919 году, после явления чуда – обеспечения движения поездов по дороге Москва – Петроград по расписанию, Шатов, в то время комендант Петрограда, сказал Рэнсому, что в ту минуту, когда другие народы прекратят на них нападать, он будет первым, кто свергнет большевиков»1953. Эмма Гольдман свидетельствует о пробольшевистских симпатиях В. Шатова, хотя и излагает и цитирует его высказывания, сделанные перед отъездом в Сибирь в 1919 г. Они свидетельствовали о критическом отношении к бюрократии и ВЧК при сохранении пробольшевистской позиции: «Билл уверял нас, что не перестал быть анархистом и по-прежнему опасается угрозы, которую представляла государственная машина, движимая марксистской теорией […] Он был нетерпим к диктатуре и ее верной прислужнице ЧК, к жестокому подавлению свободы мысли, слова и инициативы, но сейчас это зло было неизбежным […] Он не вступил в коммунистическую партию и никогда не сделает этого, заверил нас Билл, но он был вместе с большевиками и будет с ними до тех пор, пока не закроется последний фронт и не будет изгнан последний враг – Юденич, Деникин и прочие приспешники царизма»1954. И только после победы над белогвардейцами Шатов был готов «требовать отчета» от Ленина за все, что в политике большевиков было неприемлемым для анархистов1955.
После возвращения с Дальнего Востока в 1920-е – 1930-е гг. он занимал видные посты в административно-хозяйственной сфере, руководя железнодорожным строительством, а затем пополнил число тех, кто отправился в сталинские лагеря и уже не вышел оттуда. По данным А. Теплякова, вплоть до 1924 г. Шатов считал себя анархистом, а затем оставался беспартийным1956.
И.М. Гейцман активно сотрудничал с большевиками и впоследствии сумел сделать дипломатическую карьеру. В конце мая – начале июня 1918 г., во время наступления чехословацкого корпуса в Сибири, на Урале и в Поволжье, он в составе делегации Центросибири вел переговоры с восставшими чехословаками под Иркутском. Затем Гейцман был одним из организаторов эвакуации Центросибири из Иркутска в Читу и Хабаровск, где после захвата города белыми совместно с большевиками вел подпольную работу. Осенью 1919 г. он был переправлен из Хабаровска на одну из партизанских баз на китайской территории и занимался там организацией лазарета. В середине февраля 1920 г., после успешного наступления советских войск Гейцман был назначен Комиссаром иностранных дел Хабаровского округа. 5 апреля, после взятия города белыми, он был вынужден бежать во Владивосток. 24 августа 1920 г. на пароходе, с чешским паспортом на чужое имя, через Гонконг, Сингапур, Коломбо, Порт-Саид, Триест и Прагу Гейцман отправился в Москву, куда прибыл в декабре. В марте 1921 – мае 1922 гг. он работал сотрудником особых поручений в торгпредстве в Чехословакии, в 1923 г. – референтом по Китаю в Наркоминделе, в 1924–1927 гг. – консулом в Тяньцзине (Китай), а в 1927–1931 гг. – агентом НКИД во Владивостоке, с февраля 1933 г. – директором Центрального военного архива в Москве1957.
«Анархо-большевики» пришли к выводу об исторической обусловленности чрезвычайных методов всеобщей мобилизации и военной диктатуры, проводимых РКП(б). Наиболее ярким выразителем такой точки зрения оказался И. Гроссман: «Необходимости государственной надо противопоставить необходимость, вытекающую из логики автономного производства, ибо эта необходимость и предполагает трудовую свободу. А всемирный империализм путем блокады, нашествий не дает нам сделаться производственным организмом. Он заставил нас заменить логику производства – мать свободы – логикой военщины – мать государственной необходимости. Отсюда: победите мировой империализм, и вы победите механическую государственность. […] При логике военщины невозможна база нашей антигосударственности – автономное производство в широком масштабе, невозможна ни для анархистов, ни для большевиков!» Фактически Гроссман признал «существующую в России советскую республику переходной ступенью к анархии»1958.
Близких позиций придерживался А.Л. Гордин, полагавший, что общество будущего (Анархический Универсал) возникнет на основе эволюции государственно-социалистического строя. Он рассчитывал, что постепенно система Советов даст простор самоорганизации трудящихся и ее составной частью станет «самое широкое привлечение трудящихся масс к решению всех основных вопросов строительства, хозяйства и правления»1959. Возможности для этого создаст повсеместное введение принципов отзываемости, смещаемости и отчетности депутатов перед избирателями. В перспективе он предлагал передать Советам функции исполнительной власти при переходе «регламентирующих», законодательных функций непосредственно трудящимся, выражающим свою волю через референдумы1960.
«Советские анархисты», занимавшие более критическую позицию по отношению к РКП(б), имели значительное влияние в анархистском движении. Наиболее значительной организацией такого рода была Всероссийская федерация анархистов-коммунистов, активно осуществлявшая, прежде всего, культурно-просветительскую и издательскую деятельность. Помимо многочисленных книг и брошюр, выпущенных издательством ВФАК, в мае 1919–1922 гг. эта организация выпускала журнал «Вольная жизнь»1961. В 1919–1921 гг. в ее состав входили организации, действовавшие в Белом (Смоленская губ.), Великом Устюге (Союз анархистов Северного края), Владимире, Вологде, Вятке, Гжатске (Смоленская губ.), Демидове (Смоленская губ.), Духовщине (Смоленская губ.), Иваново-Вознесенске, Москве, Петрограде, Рязани, Смоленске, Туле, Череповце. Преимущественно их деятельность сводилась к пропагандистской и просветительской работе. Так, по данным сводок ВЧК за первую половину сентября 1920 г., местные активисты ВФАК, действовавшие в Смоленской губ. (в Белом, Гжатске, Демидове, Духовщине, Смоленске) совместно с анархо-синдикалистами, читали лекции на культурно-просветительские темы «с политическим оттенком»1962. С 1921 г. название федерации изменилось на Всероссийскую федерацию анархистов и анархистов-коммунистов1963. Но в более поздних официальных документах встречается отдельное упоминание ВФА (Всероссийская федерация анархистов) и ВФАК, так что вероятно, позже произошло формальное разделение на две организации.
Позиция ВФАК была отражена в заявлении редакции журнала «Вольная жизнь». Его авторы заявляли, что в условиях гражданской войны «необходимо сплочение революционных сил для борьбы с контрреволюционерами, грозящими погубить все завоевания революции»1964. В силу этого лидеры ВФАК считали «нежелательной и вредной для общего дела» «деятельность, которая, ослабляя силы революционеров, может усилить позицию контрреволюционеров»1965. В этой ситуации ее активисты по-прежнему отстаивали необходимость защиты Советов и участия в них, оценивая эти органы власти как форму «организации, в которой могут слиться все революционные силы и анархистов и неанархистов для отпора буржуазной власти»1966. Тюханов призывал защищать власть РКП(б) против белых режимов и экспансии иностранных капиталистов: «А пока эта власть сокрушает зубы мировой буржуазии, то поможем ей в этом. Мы будем бороться не за власть, а за революцию, и пока перед нами Колчаки и прочие слуги капитала, мы сомкнем ряды и вместе с недругами нашими – людьми власти – пойдем на более серьезного врага, на мировую буржуазии. Если же мы теперь будем резко отмежевываться и ослабим фронт революции, то вслед за расправой над большевиками не менее жестокой будет и расправа над анархистами. Таким образом, там, где можно работать с большевиками (например, в Советах, на фронте, в области пропаганды и т. д.) нам необходимо приложить к работе все усилия в теперешний величайший исторический момент».1967 Тюханов считал расходящейся с принципами анархизма работу в ВЧК, ревтрибуналах, милиции и иных карательных структурах, не отрицая службу в РККА1968. Подобные идеи развивали в своих статьях другие лидеры ВФАК1969. Правда, некоторые из них допускали оговорки, указывая, что подавление большевиками «народного творчества» может стать фактором поражения Российской революции1970.
И ранее Карелин утверждал, что проводимые большевиками преобразования создавали предпосылки для установления анархо-коммунистических отношений, но политика «военного коммунизма» обратила внимание «карелинцев» на возможность проведения существующей властью преобразований в духе анархического коммунизма. Так, члены ВФАК М. Головинский и Я. Нерсей в 1919 гг. предлагали советскому правительству ряд мер такого рода: отмена денежного обращения, отказ от карточной системы и переход к распределению продуктов на основе трудовых книжек, передача профсоюзам регулирования экономической жизни при сохранении прав планирования производства за государственными органами