перативы) «в бюрократические органы партии»1993.
Подвергая критике РКП(б), Кропоткин в то же время выступал категорически против Белого движения. «Каковы бы ни были первоначальные намерения этих претендентов на власть, собравшиеся вокруг них уже имеют совсем другие стремления, они несут нам возврат к монархии, может быть под властью одного из Романовых (одного из худших), и – реки крови: погромы в минуту их триумфа и длительную междоусобную войну, которая роковым образом приведет к восстановлению царской власти»1994, – писал он в апреле 1919 г. Более того, 4 мая Кропоткин на встрече с активистами Всероссийской федерации анархической молодежи открыто поддержал активное противодействие белогвардейским режимам: «Переходя к политическому вопросу и вопросу обороны России против Колчака, П[етр] А[лексеевич] ответил, что с Колчаком нужно бороться всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами, ибо он несет с собой монархической строй»1995.
Но для укрепления революционного лагеря и особенно его связи со своей социальной базой Кропоткин считал необходимыми серьезные политические уступки со стороны РКП(б): отказ от однопартийной диктатуры, возвращение свободы слова и самоорганизации трудящихся1996. Но несмотря на собственную поддержку революции, он выразил мысль о том, что население, «после пережитых за 1 1/2 годa социального эксперимента и теперешней разрухи», «едва ли пойдет на новые опыты» по строительству социалистических отношений и Советского самоуправления, Настолько вместе с революционными партиями дискредитирована идея Советского строя, даже в его демократическом или анархистском варианте1997: «Советы могли и должны были стать плодотворными орудиями строительства новой жизни, они оказались у нас не только орудием диктатуры одной только партии, чем вполне подорвали к себе доверие, но они стали также для населения синонимами голода, расстрелов без всякого подобия суда, всякого насилия, тайных убийств»1998. В то же время Петр Алексеевич считал дискредитированным и Учредительное собрание, которое «уронило себя в мнении страны своим малодушным поведением в день его разгона»1999.
В этой ситуации задачу анархистов и сторонников социалистических идей в целом он видел в проведении социальных преобразований в духе самоуправленческого социализма. Речь шла о социализации земли и передаче ее «в руки тех, кто ее сам обрабатывает»2000. Также Кропоткин выступал за передачу в общественную собственность крупных промышленных, железнодорожных и горнодобывающих предприятий. Фактически же управлять ими должны были местное самоуправление (в контексте статьи – возрожденные свободные Советы) и «кооперативные товарищества». Кооперативы должны были взять под контроль товарооборот2001.
Впрочем, развивая свои мысли, Кропоткин, оставался скептиком в отношении политических сил, которые могли бы осуществить программу либертарно-социалистических преобразований с наименьшими издержками: «В то же время я пока еще не вижу партии, которая могла бы занять место большевиков без того, чтобы это повлекло за собой общую политическую и экономическую реакцию и жестокое кровопролитие. […] Разве что только социалистические партии, страдающие от этих жестоких уроков, объединят свои усилия для осуществления долгожданной перестройки»2002. Эта альтернатива могла быть осуществлена во время боев в Москве в октябре-ноябре 1917 г., когда левое крыло социалистов выступало за свержение режима Керенского или же за его отставку и создание нового социалистического правительства. Эти идеи могли быть воплощены в результате соглашения большевиков с Викжелем. И наконец, к этой мысли обратились активисты МФАГ в мае-июне 1918 г.
Одним из направлений общественно-политической деятельности Кропоткина становится противодействие репрессиям большевиков. Неслучайно, что он являлся одним из членов-учредителей и почетным членом Московского политического Красного Креста (МПКК) в 1918 г. В то же время Петр Алексеевич был избран членом Ревизионной комиссии, а с 1920 г. членом Совета этой организации2003. Он ходатайствовал перед большевистскими чиновниками, обращался к общественным деятелям. Далеко не только анархисты получали в это время его помощь. Протестовал он и против нарушения свободы слова и арестов за выражение позиции. Так, 24 июля 1919 г. Кропоткин писал одному из лидеров толстовского движения В.Г. Черткову с просьбой ходатайствовать о помиловании священника В.В. Боголепова, которому угрожал суд ревтрибунала за выступление на сельском сходе в селе Мышенское Серпуховского уезда. Вина последнего заключалась в том, что он потребовал вернуть его приходу отобранную землю и затем, в разговорах с крестьянами, критиковал Советскую власть2004.
Для того чтобы добиться смягчения репрессивной политики, Кропоткин устанавливает контакты с Лениным. Еще в сентябре 1918 г. Петр Алексеевич искал возможности встретиться с ним, чтобы открыто высказаться о жестокости и бессмысленности «красного террора». Как указывает историк Я.В. Леонтьев, это было связано с арестом в Петрограде П.И. Пальчинского – инженера, общественного деятеля и бывшего соратника Керенского. Общение с Лениным имело результаты. По личной просьбе председателя СНК Пальчинскому был облегчен режим содержания под стражей, к нему стали гораздо чаще допускать посетителей, и даже коллег по работе, приходивших по деловым вопросам2005. В марте и декабре 1920 г. Кропоткин вновь обратился с письмами к В.И. Ленину. В декабре состоялась их встреча. На этот раз ее причиной стал арест руководителей Дмитровского союза кооперативов в ноябре 1920 г.2006
Эти контакты имели важные последствия. «Письмами к Ленину и встречами с ним Кропоткину порой удавалось спасти жизни осужденных. Есть свидетельства современников о том, что разрешение местным отделам ЧК производить расстрелы без суда и следствия (ноябрь 1918 г.) было отменено Лениным под влиянием Кропоткина»2007, – писала Н.М. Пирумова. В этом контексте необходимо рассмотреть и вопрос о контактах Кропоткина с Лениным и др. деятелями Советского государства.
В 1918 г. при встрече с заведующим делами СНК РСФСР В.Д. Бонч-Бруевичем Петр Алексеевич высказался вполне в анархистском духе, отметив: «Октябрьское движение пролетариата, закончившееся революцией, доказало всем, что социальная революция возможна. И это мировое завоевание надо изо всех сил беречь, поступаясь во многом другом»2008. Как мы доказали ранее, такую же позицию выражали и другие анархисты. Одобрил он и коммунистический характер отдаленных целей революции, скорректированных большевиками в программе РКП(б). «Если она и не добьется всего, что хотела бы, то она осветит путь цивилизованным странам по крайней мере на столетие. Ее идеи будут постепенно восприниматься народами так же, как воспринимались миром идеи Великой французской революции в XIX в. И в этом колоссальная заслуга Октябрьской революции»2009, – предрекал Кропоткин. Далее Бонч-Бруевич приводит его высказывания о работе Ленина «Государство и революция», по сути, повторяющие оценки российских анархистов: «Мне сказали, что Владимир Ильич написал прекрасную книгу о государстве, которую я еще не видел и не читал и в которой он ставит прогноз, что государство и государственная власть в конце концов отомрут. […] Я рассматриваю Октябрьскую революцию как попытку довести до своего логического завершения предыдущую Февральскую революцию с переходом к коммунизму и федерализму»2010. Такую же трактовку революционных событий, в рамках «теории третьей революции», давали и другие анархисты.
Как вспоминал Бонч-Бруевич, 8-10 мая состоялось свидание Кропоткина с Лениным. Во время этой встречи Петр Алексеевич вел себя довольно дипломатично, критиковал председателя СНК за огосударствление кооперации и преследование ее деятелей, в том числе и дмитровских кооператоров. Не скрывал он и разногласий с большевиками, высказываясь в духе анархо-синдикалистских идей: «Мы с вами стоим на разных точках зрения. […] Но вот вы говорите, что без власти нельзя, – стал вновь теоретизировать Петр Алексеевич, – а я говорю, что можно… Вы посмотрите, как разгорается безвластное начало. Вот в Англии, – я только что получил сведения, в одном из портов докеры организовали прекрасный, совершенно вольный кооператив, в который идут и идут рабочие мелких других производств. […] Но профессиональное движение объединяет миллионы – это сам по себе огромный фактор, – взволнованно говорил Петр Алексеевич. – Вместе с кооперативным движением – это огромный шаг вперед»2011. Кропоткин пообещал также сообщать Ленину «о неправильностях, которые происходят и от которых во многих местах стоит стон»2012. Это обещание давало ему возможность и впредь апеллировать к председателю СНК.
Во время этой встречи Петр Алексеевич отказался от издания своей книги о Великой Французской революции в государственном издательстве, что предлагал ему Ленин. Из переписки Кропоткина становятся понятны мотивы такого решения. «Когда я и мои товарищи сидели впоследствии по тюрьмам во Франции, наши книги все время находили издателей. В России же Советская Республика стремится, по-видимому, уничтожить даже такую возможность. Если бы я принял вышеупомянутое предложение, – это означало бы мое нравственное одобрение того, что целая страна низводится на степень рабского безмолвия, которое я считаю пагубным, не только для развития вообще мысли и жизни, но и самой русской революции. […] Мой долг – сказать это представителям Советской республики, а не помогать им в порабощении мысли, с ее неизбежными роковыми последствиями, уже намечающимися»2013, – так объяснил он свое решение сотруднику Наркомата внешней торговли С.Л. Мильнеру, который сочувствовал анархистам и вел переговоры с Кропоткиным по поручению Бонч-Бруевича. Не без дипломатично выраженного скепсиса высказался Петр Алексеевич и о принципиальности большевистских чиновников: «Если вы и ваши товарищи […] не опьяняются властью и чувствуют себя застрахованными от порабощения государственностью, то они сделают много. Революция тогда действительно находится в надежных руках»