Такой количественный рост, однако, не сопровождался соответствующим улучшением обучения и воспитания. Директора корпуса в 1896–1901 гг. контр-адмирала А.Х. Кригера воспитанники видели только на парадах или в театре, заботы его ограничивались улучшением материальной базы. 78 Между тем, естественный процесс развития техники приводил к перегрузке учебных программ специальными дисциплинами, а военно-морской подготовке гардемарин уделялось явно недостаточное внимание. Так, курс Морской тактики, изданный для Морского корпуса в 1898 г. лейтенантом Н.А. Кладо, даже не был вынесен на выпускные экзамены. Дисциплина вообще оставляла желать лучшего, а осенью 1898 г. двое воспитанников покончили самоубийством. После А.Х. Кригера несколько месяцев в 1901–1902 гг. Морской корпус возглавлял контр-адмирал A.M. Доможиров, недавний командир крейсера «Россия» и участник войны в Китае, имевший репутацию одного из выдающихся офицеров флота. Скоропостижная смерть помешала ему провести намеченные преобразования. Сменивший A.M. Доможирова контр-адмирал Г.П. Чухнин (1902–1904 гг.) всё своё внимание сосредоточил на дисциплине, лучшим средством укрепления которой он считал различные наказания. Противоположностью педантичному Г.П. Чухнину был контр-адмирал Н.А. Римский-Корсаков (1904–1906 гг.), известный заботливостью и сердечным отношением к воспитанникам. Им обоим не суждено было приблизить подготовку флотских офицеров к реальным потребностям войны на море. И это при наличии сильного состава преподавателей, в числе которых были такие офицеры, как А.Н. Крылов, В.М. Сухомель, А.П. Шершов, Н.О. Эссен, Н.Л. Кладо и другие.
Важным событием в жизни Морского корпуса стало празднование его 200-летнего юбилея, состоявшегося в январе 1901 г. с участием императора, генерал-адмирала и отца Иоанна Кронштадского. Корпус получил новое знамя и особый нагрудный знак. В параде участвовал взвод кадет, одетых в исторические формы одежды. Памятник основателю Навигационной школы — Петру Великому торжественно открыли в Столовом зале, где состоялся бал с участием шести тысяч гостей. Многочисленные питомцы старейшего учебного заведения страны и гардемарины, принимавшие участие в торжествах, всего через три года оказались в водовороте трагических событий, стоивших жизни десяткам морских офицеров. Война, в свою очередь, вызвала патриотический порыв молодежи — в 1905 г. на 40 вакансий младшего специального класса было подано 300 заявлений. Из ста человек прекрасно выдержавших экзамены особым распоряжением в корпус зачислили семьдесят.
В сентябре 1898 г. 100-летний юбилей отмечало и Морское техническое училище императора Николая I, которое в этом месяце было переименовано в Морское инженерное училище с сохранением «императорской принадлежности». Старшим на сравнительно скромных торжествах в Кронштадте оказался вице-адмирал П.П. Тыртов. Штат училища был доведен до 240 воспитанников и впервые предусматривал должности ротных командиров. Училище испытывало постоянные трудности с набором, так как лучшие выпускники-реалисты и гимназисты предпочитали гражданские учебные заведения. Сказывалась известная неопределённость служебного положения инженер-механиков и кораблестроителей во флоте. Ежегодный выпуск специалистов в 1900–1905 гг. вырос с 28 до 42 человек. Новый начальник училища (с 1900 г.) — генерал-майор А.И. Пароменский, ранее бывший инспектором классов, приложил много усилий к пополнению материальной базы и реальному улучшению обучения и воспитания. Особое внимание он уделял становлению немногочисленных преподавателей, среди которых выделялись кораблестроитель Г.Ф. Шлезингер, инженер-механик А.И. Погодин, К.М. Келпш и Г.Н. Пио-Ульский.
С 1900 г. было повышено береговое денежное содержание офицерского состава флота. По новому положению мичман на берегу в Балтийском и Черноморском флотах получал от 76 до 106 руб. в месяц, а в заграничном плавании — от 129 до 144 руб., старший инженер-механик на большом корабле — соответственно 183 и 310 руб. в месяц, командир корабля 1 — го ранга — 317 и 685 руб. и вице-адмирал, командующий эскадрой — 600 и 1527 руб.
Увеличение выпусков Морского кадетского корпуса и Морского инженерного училища оказалось недостаточным для искоренения возраставшего некомплекта флотских офицеров и инженер-механиков. Штаты офицеров строевого состава и инженер-механиков флота, утвержденные в декабре 1903 г. предусматривали 22 вице-адмирала, 35 контр-адмиралов, 451 штаб-офицеров, 1677 обер-офицеров (в том числе 777 мичманов), 11 флагманских инженер-механиков, 140 старших инженер-механиков и 377 помощников старших и младших инженер-механиков. 79 Для заполнения штатов не хватало сотен обер-офицеров и младших инженер-механиков. Так, к лету 1904 г. в списках флота состояло всего 1229 лейтенантов и мичманов — около 74 % штатной численности. Не лучше обстояло дело и с инженер-механиками. К началу войны проблему некомплекта не удалось разрешить даже на эскадре Тихого океана — в январе 1904 г. на кораблях 1-го ранга не доставало по 4–5 строевых офицеров на каждом. 80
Таким образом, сохранение сословной обособленности Морского корпуса и неопределенное положение Морского инженерного училища не позволили привести выпуск офицеров и инженер-механиков в соответствии с потребностями растущего флота. В военное время для укомплектования кораблей были призваны прапорщики запаса по морской и механической частям, которые на броненосцах 2-й эскадры Тихого океана составили до 14 % всех офицеров и инженер-механиков. В незначительной степени флот пополнился также мичманами, произведёнными из юнкеров флота и инженер-механиками — выпускниками гражданских высших технических учебных заведений. В Минном офицерском классе с 1900 г. стал изучаться радиотелеграф — именно минным офицерам было доверено заведование корабельными станциями беспроволочного телеграфирования. Вопросы же тактики применения оружия оставались второстепенными как в программах всех офицерских классов, так и в Николаевской морской академии. Артиллерийский офицерский класс из-за перегрузки Учебно-артиллерийского отряда стрельбами учеников-комендоров и недостатка штатных офицеров не обеспечивал практической подготовки слушателей к управлению стрельбой.
Курс военно-морских наук в академии ежегодно выпускал до 14 офицеров, однако не давал никаких преимуществ по службе (как в Академии Генерального штаба) и не служил необходимой ступенью образования для занятия высших командных или штабных должностей. Большинство адмиралов и командиров относилось к самому курсу и его выпускникам довольно скептически. Правда, под влиянием великого князя Александра Михайловича в Николаевской морской академии прочное место заняла ежегодная военно-морская игра. К сожалению, результаты проведённых игр почти не находили отражения в практике строительства и подготовки флота. В начале XX в. лица с академическим образованием составляли до 6 % офицерского корпуса флота. 81 Большинство «академиков» — гидрографы (штурмана), кораблестроители, инженер-механики — получили чисто научно-техническую подготовку, весьма далекую от непосредственного дела. Сухопутная Михайловская артиллерийская академия также не учитывала специфики флота. Пренебрежение военной стороной морского дела являлось характерной чертой офицерского образования и привело к трагическим последствиям в ходе войны с Японией.
Недостатки в подготовке офицерского состава флота усугублялись, а, в значительной степени, и являлись следствием сложившейся к началу XX века системой прохождения службы. Последняя определялась «Положением о морском цензе» (1885 г.) и несколькими частными положениями 1886 и 1891 гг. «Цензовая» система была создана по инициативе управляющего морским министерством в 1882–1883 гг. адмирала Н.А. Шестакова. Шестаков совершенно справедливо возмущался бывшим до 1885 г. избытком штаб-офицеров, которые зачастую управляли портовыми буксирами, и наличием в списках адмиралов, никогда не командовавших боевыми кораблями 1-го ранга. Положение 1885 г. родилось в результате тщательной проработки вопроса специальной комиссией вице-адмирала П.А. Перелешина.
В основу новой системы Шестаков положил принципы штатной дисциплины и строгого отделения строевой корабельной службы, офицеры которой становились полноценными специалистами минного артиллерийского и штурманского дела, от береговой и инженерно-технической. Обязательными условиями для обычного (по линии) производства флотского офицера или инженер-механика в следующий чин (звание) стало не только «удостоверение начальства» (представление), но выполнение им морского ценза — определённого количества месяцев плавания. Производство осуществлялось только при назначении на соответствующую чину свободную вакансию (должность).
Например, мичман (X класс «Табеля о рангах») мог стать лейтенантом (IX класс) только после 40 месяцев плавания (в том числе и в морском корпусе). Чин капитана 1-го ранга (VI класс) присваивался только после 12 месяцев плавания старшим офицером на судах 1-2-го рангов и 12 месяцев — командиром судна 2-го ранга. Для производства в капитаны 2-го ранга (VII класс) лейтенант должен был иметь не менее 98 месяцев плавания, в том числе 58 месяцев — в чине лейтенанта, даже для производства в контр-адмиралы (IV класс), что предусматривалось только «за отличие» (то есть — по особому выбору), требовался четырёхлетний стаж командования судном 1-го ранга, включавший четыре месяца внутреннего или восемь месяцев заграничного плавания.
Для «большинства» чинов (званий) устанавливался предельный возраст, по достижении которого офицер (инженер-механик) увольнялся в отставку. Он составлял от 47 лет (для лейтенанта) до 60 лет (для контр-адмирала). Мичман (младший инженер-механик) подлежали увольнению после пребывания 10 лет в чине. Для получения полного оклада пенсии обер-офицеру полагалось отслужить не менее 30 лет, штаб-офицеру и адмиралу — 35 лет.