Родилась и живет в Татарстане, в г. Казань. По образованию педагог-психолог. Стихи начала писать прежде всего для своих сыновей и про них же. Имеет диплом номинанта «Поэт года 2014» и публикацию в альманахе «Детская литература».
Что весною хорошо?
Что весною хорошо?
Солнышко в окошке,
А от солнышка веселый
Лучик на ладошке.
Что весною весело?
Россыпью веснушки
Покрывают малышам
Щечки, носик, ушки.
Что весною здорово?
Пробежать по лужам,
Но надень-ка ты сапожки,
Чтоб не быть простуженным.
Что весною радостно?
Зеленые листочки,
Которые появятся
На веточке из почки.
Все весною нравится?
И люди, и погода.
Весною пробуждается
Ото сна природа.
Сапожки
Если выйду по весне
В сапожках за ворота,
То откроются вдруг мне
Тропинки, повороты,
То откроются вдруг мне
Проталины, пригорки…
Разбегусь я весело
С невысокой горки —
И по лужам, по ручьям
Протопаю в сапожках…
Ничего не страшно мне —
Сапожки ведь на ножках!
Первый дождик
Кап-кап-капельки по крыше,
Первый дождик. Слышишь? Слышишь?
Первый дождик по весне —
Не послышалось же мне?
Выйду на крыльцо, проверю —
Дождь идет, я верю, верю.
Дождь веселый, озорной,
Ну, порадуйся со мной!
Дождику я очень рад —
Смоет грязь он с крыш, с оград,
Оживит он все вокруг…
Дождик, ты теперь мой друг!
Весенняя примета
У нас с братом есть примета:
Если на носу
Расцветают вдруг веснушки —
Значит, ждем весну.
Значит, скоро снимем шапки,
Валенки долой,
И тюльпанчиков охапку
Принесем домой.
И поздравим нашу маму
С праздником весны.
Ждем с братишкой этот праздник
С нетерпеньем мы!
Мама тоже уже знает,
Что пришла весна,
На ее лице играет
Веснушками она!
У меня сегодня драма…
У меня сегодня драма—
На меня сердита мама!
А зачем и почему,
Я чего-то не пойму…
Встал я утром рано-рано,
Разбудил братишку, маму,
Пробежался босиком,
Повалялся кувырком.
Отказался кушать кашу,
Молоко не выпил даже,
Зато съел я семь конфет,
Съем конфеты и в обед.
Разбросал я все игрушки,
Собирать я их не стал.
У дивана на подушке
Кляксу ручкой рисовал.
Телевизор я испачкал
Липкими ладошками,
На ковре печенье кушал,
Все усыпал крошками.
Наступил на хвостик кошке,
Ножкой хвостик ей прижал…
Поругала меня мама:
«Зачем ты кошку обижал?»
И даже наша кошка
Обиделась немножко.
Решил с ней я помириться —
Царапнула ладошку.
А когда пошли гулять,
Снова стал озорничать:
Я своей лопаткой
Ткнул песика украдкой.
У меня сегодня драма:
На меня сердита мама,
На меня сердита кошка,
Пес обиделся немножко…
Я сегодня хулиган.
Сяду-ка я на диван,
Игру закончу шумную,
Посижу, подумаю!
Проза
Виктор Авин
Родился в Ленинградской области, окончил Ленинградский государственный университет, живет в Санкт-Петербурге, женат, двое детей. В 2012 году в издательстве МГО СПР опубликовал трехтомник стихов и прозы «Миграция души» (первый том – 252 с., второй – 200 с., третий – 212 с.). В мае-июне 2013 года в составе делегации Продюсерского центра Александра Гриценко принимал участие в работе Всемирной книжной выставки в Нью-Йорке.
Разоблачение фокуса
В 18 веке был в моде философский спиритизм, духи вызывались заклинанием шаманов: «Мир существует только в твоей голове, существует только то, что ты видишь». Как и любая ахинея, эта была разбита простой фразой: «Если ты не видишь в моем кармане шиллинг, это не значит, что его там нет». В 21 веке этот пыльный мешок вытащили из чулана, и политиканы показывают миру фокусы: рисуют в головах виртуальный мир и потом предъявляют его, вытаскивая из цилиндра уши кролика. 21-й пещерный век…
12.02.15.
Литерный по графику. Комплексоида
В 4 часа ночи перетыкнул в телевизор, там, как всегда, секретное ток-шоу с Соловьевым. Шла схватка зомби на зомби. Приглашенный хохол, я так понял, пытался перекачивать программу из своих мозгов в мозги москалей и обратно. Включил в тот момент, когда Соловьев сказал: «Ваш погибший дедушка из советской армии не одобрил бы фашистские шествия героев Бандеры». Я аж замер. Подумал, что Соловьев сейчас скажет: «Поэтому на Украине и привели к власти унитарников-бандеровцев, чтобы в Москве коммунисты встали в полный рост из-под ковра, а то им никак не закончить НЭП второго большого периода». Но нет, начался гвалт, и я, выключая телевизор, подумал: «Мой бы дядя, люто ненавидящий коммуняк, просек бы, в чем дело, с тремя медалями «За отвагу», пройдя с Курской дуги до
Берлина через окопы, он так бы не подумал. Он бы сказал: «Взяли хохлов на дешевый понт прыщавых пэтэушников подпрыгивать перед москалями, потому что в этом и есть весь хохол исторический, перемалывать надо было и украинцам коммунистов НЭПом и вместе с москалями готовить Московский суд над коммунизмом, но вырастили кабанчика и погнали России на таран – она цель, ее кушать не могут, пока не превратят бывший СССР опять в рабов, а не торговцев своего труда, как все. Хозяева на Уолл-стрит поднимают их армию российских коммунистов – надсмотрщиков над рабами здесь, для этого и эксплуатируют в Обаме комплекс раба, ставшего господином Мира. Так бесы и правят Планетой людей – по комплексоиде». И выключил телевизор.
16.02.15.
Пять поворотов
…Он стоял и читал надпись: «Городской суд». Так вот что это за дом, а я еще удивился тогда, проезжая мимо: «Что это такое построили в имперском стиле?». И он повернулся. В сторону соседнего пятиэтажного старого дома из советского белого кирпича, что стоял напротив нового сверкающего здания. Когда-то на месте нового здания был облагороженный пустырь. Весной таял снег и пустырь заливало водой по щиколотку, ходить по этому пустырю было невозможно. А в остальное время это был очень уютный пустырек, с дорожками, посыпанными песком; по краям этих дорожек росли аккуратно подстриженные кубиком кустарники из городского паркового хозяйства.
Он проснулся в их однокомнатной квартирке, которую они снимали уже пять лет в ожидании своего первого кооператива. Они начали снимать здесь еще студентами. Он просыпался и шел по этому пустырю в гастроном за молоком и хлебом. В этой квартире была спроектирована их старшая дочь, сюда ее привезли из роддома. По этому пустырю он вез ее в коляске на прогулку. Эту квартиру начала снимать еще его будущая жена, которая училась с ним на одном факультете, только на год младше. Сначала она с подружкой снимала квартиру недалеко от факультета. Они проучились три года вместе и ни разу не видели друг друга, но факультет в университете был большой, ему видней, осенью на третьем курсе, только он приехал из стройотряда, его ангел-хранительница, секретарь декана, вызвала его и умоляла поехать в колхоз. Он после стройотряда в колхоз на картошку имел право не ехать, но секретарша его просто умоляла помочь ребятам, у них грузчиков не хватает. И в колхозе, в столовой, он первым же утром увидел в окно раздачи огромные глаза. И они познакомились. Стали встречаться.
Он приходил к своей невесте на ее предыдущую съемную квартиру с подружкой, и в один вечер она исчезла. Он нашел ее новый адрес и в тот же день приехал сюда, к этому пустырю. Вышел из метро и вспомнил сон, который приснился ему накануне: он стоит с прыжковыми лыжами на плече, а мимо него летит пожарная машина… Ему часто снились сны, которые сбываются, и часто снилось, как он летит на лыжах с трамплина и снова ощущает это непередаваемое чувство свободного полета, поэтому он не удивился и, перебегая перекресток без светофоров, вспоминая этот сон накануне, только подумал: «Опасный перекресток… Ладно я, спортсмен с детства, быстро бегаю, а как же его переходят не то что молодые, – престарелые? Хорошо, что машин не так много». Перебежав на другую сторону, он спросил, где дом по такому адресу, и пошел. Сзади послышался громкий до перепонок, непрерывный вой сирены. Он шел, вой за спиной продолжался. И он повернулся.
На перекресток выезжал грузовик с длинным, широким пустым прицепом, такая платформа сразу над колесами, на такие прицепы ставят контейнеры. Или три-четыре маленьких, или один-два больших. Недалеко был порт, понятно, почему там оказался тот прицеп. Он медленно поворачивал. Слева навстречу прицепу неслась пожарная машина. Она и выла, предупреждая весь перекресток, чтобы никто не выходил и никто не проезжал – пожарные несутся на пожар. Но грузовик по-прежнему медленно поворачивал. Все это он увидел в течение секунды… В следующую секунду раздался страшный удар. Пожарная, выступом между кабиной и кабинкой сзади, в которой сидят, прижавшись друг к другу четыре пожарника, кабинкой, за которой цистерна с водой и пожарной складной лестницей,
выступом шириной сантиметров тридцать, въехала в выступ прицепа, который появляется при повороте грузовика и который тоже сантиметров тридцать. Игра судьбы в сантиметры. И это на скорости пожарной машины – километров сто в час. Он эти два выступа, замкнувшиеся в одну смерть, отчетливо увидел в течение секунды. Пожарная машина, как в замедленном кино, поднялась в воздух на высоту метров двух, не меньше, и плавно летела по ходу ее движения, медленно переворачиваясь. Она пролетела так весь перекресток, это метров двадцать, и со страшным грохотом приземлилась. Мужики с перекрестка подбежали, двери в кабинку заклинило, они залезли наверх и отодрали люк в крыше кабинки и начали вытаскивать одного пожарного. Лицо его было все в крови, голова неестественно болталась на сломанной шее. От услышанного воя сирены до этого момента прошло не больше минуты.
Он пошел дальше. Нашел новый адрес, дверь открыла она, лицо ее засияло, и она тихо сказала: «Как хорошо, что ты меня нашел». И они прожили в этой квартире пять счастливых лет. Он закончил на год раньше и распределился на завод, хотя академик, только что вернувшийся из ЮНЕСКО, у которого он писал диплом, предлагал распределиться к нему в НИИ, но квартиру можно было получить только на заводе, и то на таком крупном, на который он распределился. А им нужно было жилье: она приезжая, он хоть и местный, но приводить жену было некуда. И он и она любили уютную жизнь, не хотели стеснять его родителей, у которых был просторный дом, но это был их дом. Так они прожили там пять счастливых лет, денег после стройотрядов и родительской помощи хватило на первый вступительный взнос в трехкомнатный кооператив. Он старался ни о чем плохом не думать после того случая с пожарной машиной, и они жили безбедно. У жены была даже своя портниха.
Во время беременности она поехала к ней сшить просторное платье для беременных. Он ждал ее на улице, прохаживался возле дома, разглядывал стены, они были все в крупных трещинах. «Бедные люди, кто живет в «хрущевках», – они же разваливаются, скоро начнут падать на головы», – непроизвольно подумал он, отвернулся и тут же услышал сзади характерный шелест бетона, съезжающего по жести подоконника. Обернулся и в тот же момент увидел, как прямо перед ножками маленькой девочки с бантиком, бегущей прямо под стеной, плашмя упал огромный кусок бетона, отвалившегося от стены. Прямо под ноги. Он был такой огромный, что земля содрогнулась даже под его ногами, хотя он стоял метрах в двадцати. Девчушка на секунду встала как вкопанная. Посмотрела на упавший ей под ноги с третьего этажа кусок бетона размером, наверное, с один квадратный метр, и через секунду побежала дальше как ни в чем не бывало. «И что меня заставило отвернуться?» – подумал он. И тут же из подъезда вышла жена, сияющая, со свертком в руках; дома сразу примерила просторное платье в шоколадную крупную клетку; спереди, во всю ширину ее огромного живота на девятом месяце, спадала планка с большими пуговицами по краям, от шеи до колена. Они пришли домой и им позвонила хозяйка, потребовав в грубой форме выметаться. Уговоры не помогли, упросили ее только подождать, пока не родится ребенок, и они тут же съедут с ее квартиры. Как потом он выяснил, хозяйка опасалась, что они отберут у нее ту однокомнатную квартирку – тогда по закону можно было, если квартиросъемщик докажет, что прожил в квартире больше пяти лет. Хозяйка не знала их психологию, что им бы и в голову не пришло такое, даже если бы они и не стояли на очереди на свой трехкомнатный кооператив. Сразу после того разговора с хозяйкой жену увезли в роддом, у них родилась здоровенная, как и они, девочка, пять триста весом, и жена через неделю с ребенком улетела к матери в другой город на полгода, пока достраивали их кооператив.
Накануне отъезда он шел по их уже такой родной улице, где они прожили пять счастливых лет, вспоминал, улыбался. Вдруг что-то заставило его повернуться. И в эту же секунду он увидел, как на той стороне дороги по пустырю несется малыш лет трех-четырех. За ним, далеко позади, бежит мамаша с искаженным лицом. Наперерез малышу несется легковая машина. С момента, как он повернулся, прошла секунда. «Стой!» – гаркнул он тут же, машинально, как только это увидел. Автоматически гаркнул, сработал спортивный рефлекс принятия моментального решения, не думая, как во время полета в юности. Малыш встал как вкопанный у края кустов. Прямо перед его носиком промчалась машина. Подбежала мамаша, схватила малыша на руки, вертит головой. От него до горе-мамаши было метров сто, она его не видела, он стоял за кустами, только голова торчит, но гаркнул он так громко и ветер был с моря, в их сторону, что не только ребенок, но и мамаша его крик слышала. «Так, наверное, до сих пор и думает, что это бог с неба крикнул «Стой!», – улыбаясь, подумал он, глядя но новое здание Городского суда. А ведь выезжая на следующий день после того случая со съемной квартиры, он загадал, глядя на тот пустырь, что на этом месте когда-нибудь поставят церковь, ведь спальный район и церквей нет здесь нигде, а народу тьма.
Они уже жили в своем кооперативе, уже начался капитализм, он пару раз проезжал мимо того пустыря и теперь загадывал, что если разбогатеет, то сам построит здесь церковь. Вспомнил он об этом и перед получением своей личной первой квартиры. За полгода до собрания жильцов ему приснился сон: бирка с тремя циферками на дверях. Проснувшись, он понял, что ему приснился номер их будущей квартиры. Сходил в правление ЖСК, посмотрел план дома: квартира с таким номером была так себе – трехкомнатная с двумя смежными комнатами. И он решил обыграть судьбу хоть раз. Подъехал к председателю ЖСК с вопросом, как бы получить какую он хочет, но не со смежными. Бесполезно. Правление, пока дом строился, по честнаку контролировало строителей, днями и ночами лазило по стройке, за это члены правления открыто сами себе выбрали квартиры, все жители с этим согласились и на собрании путем честной лотереи вытягивали из шапки свернутые бумажки с номерами квартир. Он вытащил свою бумажку и не разворачивая уже знал, что сейчас увидит. Так и есть. На бумажке были нарисованы те три циферки, которые ему приснились полгода назад. Но квартира оказалась очень уютной и добротно сделанной.
Ночью, перед тем как переехать из нее в новую, которую они себе построили уже при капитализме, совсем большую и совсем просторную, после того как обе их дочки, уже взрослые, переехали в свои квартиры, ему приснился сон, как будто на землю падает булыжник с неба. За ним второй. За ним третий, и этот фрагмент сна был уже подробнее ему показан: он увидел надпись как на платформе электричек, успел прочитать три буквы – «с», «р», «т» и увидел удар огромного булыжника об землю и как начала с холмистой местности их пригородного пейзажа сползать земля, как со стекла сползала.
За третьим по Планете начался кометный град, как обычный град, только из булыжников величиной со стадион каждый. Он проснулся и первое, что подумал, – третий будет в пригород. Или в Сортавалу, этот городок рядом, он там был в юности на соревнованиях, пейзаж там такой же и буквы есть «с, р, т». Но когда после Вены вспомнил тот сон, он понял что это очень похоже, и лесной пейзаж такой же и городской такой же, и буквы есть «с, р, т» – Австрия. И он полез в карту, поскольку через три года после того сна уже прилетел первый, Челябинский, в общем, все точно как в том его сне. И застыл в удивлении, увидев на карте координаты Челябинска – 61 градус широты, Вены – 16 градусов…
Так он стоял перед новым зданием Городского суда, вспоминал свою жизнь и думал и про номер квартиры, который не переделать, и что же его заставило тогда повернуться и моментально крикнуть «Стой!»… Он понимал, что это у политиканов армия профессиональных экстрасенсов и они знают все, а ему, как и миллионам других, снятся обрывки, сны, которые сбываются, он вспоминал военную кафедру в университете, как на военных сборах, после того как он на стрельбище выбил из «Макарова» пять из пяти в десятку, к нему подошел мужик и предложил распределиться тогда еще в КГБ, и он сразу спросил: «А квартиры у вас выдают?» – «Нет». – «Значит не судьба». И он повернулся.
09.02.15.