Душкин Александр Иванович. Родился 7.02.1958 г. в посёлке Анзёба Братского района Иркутской области, русский. Служил в Советской армии. В 1984 году окончил юридический факультет Воронежского госуниверситета. Работал в органах прокуратуры следователем, прокурором района, заместителем руководителя следственного управления Следственного комитета РФ. Почётный работник прокуратуры РФ. Ветеран органов прокуратуры. Полковник юстиции.
«А март забыл, что он весны начало…»
А март забыл, что он весны начало,
И отступил под натиском зимы.
Вновь холода, и это означало,
Что звон ручьев напрасно ждали мы.
Во всей красе зима нам показала
Холодный свой завьюженный азарт,
Набросив снежное победно одеяло
На нерешительный весенний март.
С печалью буду ждать весны капели.
Зима позлится напоследок пусть.
Дождусь, чтоб в синем небе птицы пели,
Растает снег, а с ним исчезнет грусть.
Пройдет тоска, с ней зимние метели.
Все сбудется, когда с надеждой ждешь.
И верю я, что как в святой купели
Очистит души нам весенний теплый дождь.
Пусть март забыл, что он весны начало,
И отступил под натиском зимы.
Пусть холода, но в сердце прозвучало:
Веселый звон ручьев дождемся мы.
Влюбился март, забыв о снеге талом.
Весна не знала, и с ней не знали мы.
Он крепко спал под снежным одеялом
В плену объятий полюбившейся зимы.
«Небо цвета ультрамарина…»
Небо цвета ультрамарина
Тучей серою занавесилось.
Краснощёкая девка-рябина —
Как на выданье, заневестилась.
Обнимает, словно сватает, ветер —
Разрумянилась на морозе,
На опушку ложится вечер
Отдохнуть, погружаясь в грёзы.
Быть желаниям не напрасными —
Приглянулась ему, оголтелому,
И рассыпались бусами красными
Кисти рябины по снегу белому.
«Расплакалась зима, снег тает…»
Расплакалась зима, снег тает
с грустью – словно выпал зря.
Весенние сюжеты в начале января
нам ветер за окном листает.
Не плачь, зима, метелью вытри слёзы,
пушистый подари нам снег
на Рождество и, осчастливив всех,
Господь пошлёт крещенские морозы.
«Вдали всегда я думал о России…»
Вдали всегда я думал о России
И твердо верил – я туда вернусь,
Иль по земле, или по небу сини,
Когда-то мига этого дождусь.
И своего дождусь я откровения —
Зажгу свечу и в храме помолюсь,
Перед тобою встану на колени я,
Моя любимая и ласковая Русь.
«Россия, может, ты забыла предназначение своё…»
Россия, может, ты забыла предназначение своё,
Что в православной вере сила и правда победит враньё?
Вокруг сплошное вороньё – погибель кличут да беду.
Очнись, Великая Россия, довольно пребывать в бреду.
В колокола пора ударить, Россия-мать для нас одна,
Ну сколько будет нами править губитель веры сатана?
Господь дал силу и ума, когда, устав от бездорожья,
Свой путь ты выберешь сама – твоя судьба и воля Божья.
Мы верим все в твою звезду, и православный наш народ,
Словно по треснувшему льду, – с надеждой в Господа идёт.
Вадим Зайцев
Вадим Зайцев родился в 1968 году в Новокузнецке, где и проживает по настоящее время. Начал писать стихи в начале 90-х. В 1994-96 гг. обучался на двухгодичных курсах «Поэт-минимум» в заочной литературной студии «Россияне» при одноименном журнале. Ведущим секции стихосложения был член СП России Геннадий Крылатый.
Публикуется с 1995 года. Неоднократно публиковался в новокузнецких газетах («Кузнецкий пенсионер», «Седьмой день» и «Наш университет»), а также в журнале «Озарение» (г. Новокузнецк) и конкурсных альманахах «Поэт года», издаваемых в Москве. Автор поэтического сборника «О счастье и несчастий земном, о счастии ином» (г. Новокузнецк, 2008).
И вдруг купол тут добавил…
«Все мое», – сказало злато,
«Все мое», – сказал булат.
«Все куплю», – сказало злато.
«Все возьму», – сказал булат.
Серп и молот тут сказали:
«Ваши споры – сплошь мура!
Вы уже нас так достали,
За границу вам пора!..
Лет на 70, наверно,
Будут наши времена.
А потом прибудет
скверна,
В тьму погрузится страна…»
И вдруг купол тут добавил:
«После ваших всех страстей
Мне придет вновь время править,
Ради блага всех людей!
Ведь унять все их печали
Может Вечный лишь Отец!..
Но не барин иль селянин,
Пролетарий иль делец…»
Лев Иванов
Иванов Лев Анатольевич родился 5 августа 1980 года в поселке Кировское Тымовского района Сахалинской области.
В 2002 году завершил обучение в Академии гражданской авиации (г. Санкт-Петербург).
Автор четырёх сборников стихотворений: «Эльтиген. Крымские баллады», «Парабеллум», «Верхом на солнечных лучах», «Кузнечный переулок».
Холодный май
Донецку и Луганску
Холодный май – проклятие зимы.
Еще февраль его нам зачитал.
Казалось нам, что всё – финал войны!
Что наконец-то этот день настал!
Казалось, рухнула кошмарная стена
И в эту Троицу мы вновь увидим сны!
Мы думали, что это тишина…
Они не слышали «Режима тишины».
И вот опять на улицах война,
И мины рвутся здесь – у наших ног!
И там, где прячется в подвалах тишина,
Они воронки ковыряют вдоль дорог!
В Пятидесятницу, с оружием в руках,
Мы просим их: «Создайте тишину!»,
Но эти черти на своих рогах
Опять в наш край несут свою войну.
Холодный май закончился вчера,
Как перемирие – остатком от зимы…
Не отдадим врагу ни дома, ни двора,
Даже в условиях вселенской тишины!
Май – июнь 2015 г.
Сорок восемь
Друг,
Пройдя по Дерибасовской,
Спроси ты:
«Почему в Одессе не поют?»
Тебе ответят:
«Сорок восемь одесситов
Из огня ночами восстают.
Только Солнце отойдет ко сну
Красиво,
За морем найдя себе приют, —
Сорок восемь
Непреклонных одесситов
На защиту города встают.
Ночь поселится в порту,
Среди софитов,
Под окнами цикады запоют,
А сорок восемь
Стражами встают,
Не скрывая лиц своих побитых.
И в тусклом свете
окон неразбитых
Сорок восемь пар
Пытливых глаз
В квартирах ищут,
шторами закрытых,
Своих убийц,
Живущих среди нас.
И так – из ночи в ночь,
Из года в год
Они в огне закатном оживают
И ждут,
Когда Одесса оживет —
Их палачей нещадно покарает!»
Когда пройдешь по Дерибасовской,
Спроси ты:
«Отчего в Одессе не поют?»
Так там ответят:
«Сорок восемь незабытых
На защиту города встают!»
2 мая 2015 г.
«Теперь я Ладогой крещенный…»
Теперь я Ладогой крещенный
(Как в водах Иордана мутных)
В её течениях попутных,
Её волною освященный!
Её ветрами в старых соснах,
В её камнях, песках наносных
Частично растворённый, стёртый
В её объятиях распростёртых!
Святого Ладожского моря
(Его накатам песней вторя)
Паломник, вечный пилигрим,
Его приливами гоним
По местным пляжам, вдоль палаток!
В молчании долог, в текстах краток,
В финале прошлых лет ненастных,
Я стал вдруг к Ладоге причастный!
В потоке дней последних смутных
Я тем Причастием прощенный,
Его волною окрещенный,
Как в водах Иордана мутных!
Санкт-Петербург – Боровичи, 2015 г.
Вера Коваль
Коваль Вера Фёдоровна родилась в Новошахтинске Ростовской области. Член Керченского городского литературного объединения «Лира Боспора», МСПК. Публикации: альманахи «Поэтическая карта Крыма» (1-М, г. Симферополь), «Лира Боспора» (Керчь), «Планета друзей» (г. Мелитополь, г. Ялта); журналы и коллективные сборники: «Брега Тавриды» (г. Симферополь), «Поэтический календарь» (г. Феодосия), «Вечные чувства в стихах современных поэтов» (в двух номерах, г. Новокузнецк), «Берег Судьбы» (г. Симферополь), «Золотая лира», «Крылатая душа», «Пламя Вечного Огня» (г. Керчь). Активный участник и дипломант крымских поэтических фестивалей. Авторские книги: «Жемчужное ожерелье» (г. Керчь), «Зимний вальс» (г. Керчь), «Мария. Семейные хроники» (г. Керчь), «Семь Я» (г. Симферополь), «Сто четыре признания в любви» (г. Симферополь). Стихи для детей: «Кирюшка» (г. Керчь), «Разноцветное море» (г. Керчь), «Рисуют дети на планете» (г. Керчь), «Душистый хоровод» (г. Керчь).
Керчь
Тебе, мой город, 26 веков,
И ты свой возраст не скрываешь.
Цветёшь, родной мой город моряков,
И в летописях утопаешь.
Плывёт над морем утренний дымок,
Пронизан солнцем и лучами.
Земли здесь райский уголок,
Морскими он богат дарами.
Из века в век сплетались кружева
Для бухт и пляжей всюду дивных.
Свидетелей, увы, нет мастерства
Твоих достоинств древних, видных.
Люблю тебя, седой мой город Керчь,
За новизну домов уютных.
Достойно гордость ты сберёг и честь,
В заботах весь сиюминутных.
Мой город-воин, ты других милей,
И это не пустые речи.
От парков до столетних ковылей
Люблю я дух старинной Керчи —
Мирмекий и Пантикапей, Курган,
Музей античного Боспора,
Здесь стены стонут от военных ран.
За всё люблю тебя, мой город.
Керчь
Керчь моя, ты – юная девица,
Пусть говорят про возраст твой.
В тебя ведь невозможно не влюбиться,
Хоть ты с седою головой.
Повенчана ты с мудрым Митридатом
В веках, и каждую весну
Ты расцветаешь, в бархате богатом,
И надеваешь вновь фату.
Натруженные подставляешь плечи
Ты всем семи морским ветрам.
Закат твой пламенеет каждый вечер,
И он ложится к берегам.
Чарует бухт лазурных ожерелье,
И на губах вода горчит,
Но любишь ты, как девушка, веселье,
И пусть тебя ничто не омрачит,
Покой и славу золотом венчают
Церквей святые купола,
Волна судов армаду там качает,
Где в Керчь дорога пролегла.
Раны Аджимушкая
Трагических мест на земле немало.
Не обошла война нас стороной.
И ей, злодейке, места не хватало.
Пришла бедой незваной в край родной.
Разрушив город весь до основанья,
Фашисты заняли Аджимушкай.
Не помогли мольба и заклинанья.
И был здесь ад, где был когда-то рай.
На человеческие судьбы, жизни
Валились с неба бомбы словно град.
В воронки превращая степь отчизны.
Земля пылала жутко, дым и смрад —
Таким запомнился отцам посёлок.
И в каждом рве – трагический исход.
Об этом знает здесь любой ребёнок.
И в этих «ямках»[2] лишь трава растёт.
Мне эти рвы напоминают раны.
Незаживающие раны, стон…
Здесь столько раз происходили драмы —
Гражданской и Отечественной войн…
Мы к этим рвам цветы приносим в мае —
К могилам павших – горечи полны:
Мы знаем: это так ничтожно мало
За наши годы жизни без войны.
Преодоление
Мне жизнь сюрпризы преподносит:
То взлёты, то паденье вниз.
Но сердце всё полётов просит.
И это вовсе не каприз —
Души мятежной состоянье.
По мне – лететь бы ввысь орлом,
Преодолеть все расстоянья,
Вершин коснуться чуть крылом.
Над бездной пролететь глубокой,
Не зная страха. Не упасть
В неё и быть там одинокой.
И чтоб не поглотила пасть,
Как жертву, богомерзкой твари.
Но если я и упаду
Туда, где зло и скверна правят,
Я выход всё-таки найду.
Подумаю, как мне подняться
С достоинством и вновь взлететь.
Перед врагом не распластаться,
Невзгоды все преодолеть.
Лезть вверх я буду без сомненья.
Пусть руки все сотрутся в кровь.
Пока во мне живёт терпенье,
Надежда, Вера и Любовь.
Молитва
Прошу, Господь, даруй здоровья,
Не раз ещё мне встретить Новый год,
И положи у изголовья
Сон светлый про мечтательный полёт.
В молитве не ищу я слово —
Оно само бьёт в сердце, как в набат.
В тревоге этой я готова
Спешить туда, где заживо горят.
Молюсь за Славянских детишек,
За всех детей Донбасса бью поклоны:
Не дай им, Боже, больше слышать
Снарядов взрывы и родных погибших стоны.
«Не спится вновь до самого утра…»
Не спится вновь до самого утра,
И Муза ночь со мною коротает,
А ночь ведь и для творчества пора,
И говорит со мной, не улетает.
И вылетают птицей в мир слова,
Молитвенные речи и святые.
К утру слегка кружится голова,
Но не молчат уста, на слог скупые.
Порой я слышу даже звонкий хруст.
Слова святые в шторм людей спасают,
Слова-убийцы сыплются из уст,
Безжалостно, жестоко убивают.
Слова целебные – пью как нектар.
Они и ожерелье ярких строчек.
Порой сжигают судьбы, как пожар.
Слова для рифм таинственный источник.
Слова мои уходят за порог,
И им предела нет для совершенства,
А первым словом было слово «Бог»,
Которое таит в себе блаженство.
Колокольный звон
Исцели меня, звон чудотворный.
Исцели в мрак одетую плоть.
Обещаю, что буду покорной
И унынье смогу побороть.
Звон божественный землю накроет
Всей бескрайней России моей,
Слова колокол силу утроит,
Чтобы мир становился добрей.
Торжествуют звенящие волны,
И былинная вздрогнет земля.
И смиренно кладу я поклоны,
Крест перстами во храме творя.
Ой ты Русь златоглавая наша!
Родники твои так же звенят.
Колоколен твоих – нету краше,
Силы Духа Святого – роднят.
Напоённая хором воскресным,
Плачу я просветлённо, друзья,
Исцелённая звоном чудесным,
Восхищенья ничуть не тая.
Лист осенний
Теряет дерево листву в ненастье,
А ветер раздевает донага.
Печаль – лишь до весны. И будет счастье,
Когда растают зимние снега.
В мерцающей глуби ночного сада
Пред образом сверкающих небес,
Где теплится прохладная лампада
Луны, я трепещу, я лист – не лес.
Я – хрупкий лист осенний, одинокий,
Оставшийся на дереве пустом,
И в непогоду оказался стойкий,
Сражался долго с ливнем, ноябрём.
Но где вы, братья, сёстры, – вопрошаю, —
Куда вас, неразумных, занесло?
Под деревом собака орошает,
Иль вы успели залететь в седло?
Паду ли наземь я и где? Убого
И зябко дом стоит глухонемой,
Где поселилась сирость у порога,
Где нет живой души там, за стеной.
О Господи! Не дай упасть под ноги,
Свободу дай мне высоко взлететь.
Пусть будет нескончаемой дорога,
Чтоб с высоты на землю мог смотреть.
Ночь на Казантипе
Горит закат над Казантипом.
Мне кажется – горят и облака.
Садится солнце, но «со скрипом»,
И в этот час рождается строка.
Я руки поднимаю к небу,
Молю: «Прошу, постой, не уходи!
Вот дописать строку лишь мне бы,
Темна и глубока ночь впереди».
Слова из волн морских струятся
И, как мелодия, звонки, легки,
На белоснежный лист ложатся —
Не остановишь бег строки.
Жизнь Казантипа в ночь воспета,
Но колобродит над моей землёй.
В томленье буду ждать рассвета,
Стихами буду я бороться с тьмой.
Музыка моря
Проснулось море ранним утром
И заиграло будто бы на скрипке,
Покрылось сверху перламутром,
В широкой расплылось улыбке.
По галечке – по кнопочкам баяна —
Волной тихонько море застучало,
И закачались волны, словно пьяно:
Оно, видать, по песне заскучало.
Но вдруг послышался Бетховен,
Волною синею взыграло море,
Разволновалось, час неровен —
И с Нептуном оно сейчас поспорит.
Из вод пучины еле слышно
Звучат то Бах, то Брамс, переплетаясь,
То гимн неведомого смысла,
Трубой гудит прибой, вверх подымаясь.
И вот слышны раскаты грома.
Парит, плывёт в холодном поднебесье,
Будто пиратского отведав рома,
Наш буревестник напевает песню.
Теперь оркестр играет в море:
По клавишам ударит, то ль по струнам.
И разыгрался шторм в мажоре:
Вовсю гуляют там Нептун с Перуном.
Слова
Кто ищет клад, кто счастье, кто забаву.
Я – в шёлк и в золото одетые слова.
Кто ищет коронованную славу,
А я – от чувственных и ярких слов жива.
Ищу слова в горах, в лесу, в пустыне,
В ночной тиши, во сне и в суматохе дня.
Но только где найти мне золотые, —
От них душа чтоб согревалась без огня.
И обладали чтоб они волшебной силой,
Как чистый снег, искрились на лету,
Мои слова, чтоб были сердцу милы,
Могли б дарить земную красоту.
Могли б они и жажду в теле утолить.
Слова целебные – на вес карата.
По капле стану собирать, чтоб не пролить.
И только с ними стану я богата.
«В родную гавань Крым вернулся…»
«В родную гавань Крым вернулся», —
С трибуны Путин наш сказал.
На древке триколор взметнулся,
По праву Крым российским стал.
Мы помним подвиги святые.
Вам не сломать священных уз.
Была и есть – одна Россия,
И не расторгнуть наш союз.
Нас обошли беда, печали,
И с нами есть и был Господь.
Крым на века к Руси причалил,
И русских вам не побороть.
Топор войны
Топор войны, что был зарыт,
Кто выкопал, друзья, на Украине?
Был долго путь к нему закрыт,
Он в сорок пятом был зарыт в Берлине.
Костры горят, и всё в дыму:
Сжигаете людей, не только души.
И зарево видать в Крыму.
И кто за всё ответит, кто потушит
Тот яростный огонь войны?
За что брат жутко убивает брата?
И ненависти вы полны…
Одумайтесь! Ведь к вам придёт расплата.
Была, есть правда высока.
История не может измениться,
Она писалась все века,
И только вы смогли в ней усомниться.
Вы кровью полили страну.
Что в ваших головах сейчас случилось?
Топор заройте, и войну
Гасите, чтоб судьба в ад не скатилась.
Душа
Не убивайте словом душу.
Отдайте больше ей тепла.
Её порой ведь надо слушать,
И у неё есть два крыла.
Обидчиков прощаем часто
И говорим им те слова,
Которые горят напрасно,
Как в поле жухлая трава.
Скорей простим кинжала рану,
Чем в душу меткий, злой плевок.
На теле заживут все раны —
В душе тлеть будет огонёк.
Душа порой уходит в пятки,
А иногда зовёт в полёт.
Вы не играйте с нею в прятки —
Вдруг ей и вам не повезёт.
Душа горит от потрясений,
То вдруг она под коркой льда,
А в хаотичности течений
Коль вылетит, то навсегда.
Не сдамся
Не иду, а бреду по просторам,
Словно странник я, с посохом грубым.
Равнодушна к пустым разговорам,
Вот года не вернуть мне на убыль.
Днём горят, но а к ночи сгорают.
Как видны и души все изъяны.
С каждым днём мои силы всё тают,
В ночь бреду сквозь туман и бурьяны.
Я не знаю, что за поворотом
И какая меня ждёт дорога:
Может, тракт, а быть может, болото,
Но хочу, чтоб пропала тревога.
Я не сдамся судьбе равнодушно,
И пусть ночь разомкнёт те объятья.
Знаю я, мне сейчас это нужно,
Чтобы выйти в простор в новом платье.
Час заката я свой отодвину,
Пусть в пространстве побродят там годы.
Час настанет, приду я с повинной
В Храм Господень, на лоно природы.
Кузнец
Раздуть огонь, стучать по наковальне —
Не каждый бы мужчина это смог.
Здесь не нужны слова, сойдёт молчанье,
Терпение от пройденных дорог.
И руки кузнеца куют, как в храме.
Молотобоец бьёт: удар, ещё удар.
Играет молотом, а не словами,
По наковальне, а из печи – жар.
И выдуют меха горячий воздух,
Рычаг качнётся снова вверх и вниз.
Минуты от творенья нет на отдых,
Кузнец скуёт для всех любой каприз.
Чтоб под рукой булат звенел как бубен,
Чтоб он вздыхал, смеялся и рыдал,
Здесь дар благословенный, опыт нужен,
Тогда всю красоту отдаст металл.
Под смуглой кожей отбивают руки
Изделье чьё-то – розу – на заказ.
И льётся пот, и радостные муки, —
Итог труда сияет, как алмаз.
Глубокие легли на лоб морщины,
Из меди сковано его лицо.
Из стали выкованы те мужчины,
Которые сплетают жизнь в кольцо.
Смех и слёзы
Люди одинаково смеются на планете,
Пусть какого б ни был цвета человек.
Ах, как заразительно везде хохочут дети,
Лечит души смех спасительный вовек.
Смех рождает чувства радости, любви, покоя,
В душах оставляет чистый тёплый свет.
В сердце никогда не будет гнева, зла застоя,
Жизнь короткую продлит на много лет.
Люди одинаково и плачут на планете.
Слёзы радости и горя есть у всех.
Как надрывно плачут маленькие дети,
Но и тот, кто совершил великий грех.
Говорить на разных языках бы вы хотели,
Но а плакать и смеяться на одном?
Одинаков смех и плач всегда из колыбели,
Только говорят все – каждый на своём.
Треугольник
Беру я снова треугольник
И помню эти строчки наизусть.
Никто мне слова не проронит,
Но каждый раз он мне наводит грусть.
И всё равно его читаю,
Одно-единое отца письмо,
И каждый раз над ним рыдаю,
Как драгоценно нам, живым, оно.
Затёртое до дыр, но дышит.
Он не успел нам больше написать.
Корявые те строчки вышли,
Но их зацеловала наша мать.
От слёз пустились буквы в бегство.
Мы неразлучны с ним, одно звено.
Прошло давно и наше детство,
Но ты был с нами, папа, всё равно.
Твой пульс вибрирует, он рядом,
И слышим мы дыхание твоё.
Твой треугольник как награда
Для всех для нас, там, где твоё жильё.
«Я злато осени в строку вплетаю…»
Я злато осени в строку вплетаю.
Вкрапляю в них и серебро дождя
И по крупице жемчуг собираю,
Нелёгкий и житейский путь пройдя.
А стих любой – не пустоцветный колос —
Пробьёт дорогу он к людским сердцам
И с Лирой к будущим подаст свой голос
Летит навстречу к новым племенам.
Раскрашу строки в цвет зелёных сосен,
Эол отправит их увидеть свет.
Как яблоня, стих станет плодоносен,
В другие страны понесёт привет.
«Сегодняшний день не вернётся…»
Сегодняшний день не вернётся,
А жизнь идёт, уходят годы навсегда,
Но память наша остаётся,
Пусть не останется она с кусочком льда.
А завтра то же, что сегодня,
И на вчерашний так же будет он похож,
Но день прожит, он был Господний.
Прошедший каждый день по-своему хорош.
Жить дальше будем непременно,
И если даже обожглась душа огнём,
Боль убивает не мгновенно,
Всё худшее оставит память на потом.
Сегодняшний день не вернётся,
И пусть хоть как неистово он бьёт в набат,
С годами эхом отзовётся,
Увидишь лишь его сгорающий закат.
Крик души
Что же вы наделали, славяне?
Сколько можно братьев убивать?
Мы – одной планеты, мы – земляне,
И нельзя такое забывать.
Сколько крови пролито напрасно!
Сколько детям плакать по ночам?
От огня и крови в поле красно…
«Будьте прокляты! – старик в ночи кричал. —
Я прошёл войну, живым вернулся,
Я Победу вёл на пьедестал.
Мир сошёл с ума, перевернулся,
Коль меня сейчас снаряд достал…»
Зло, как бумеранг, – оно вернётся
К тем, кто с безрассудством палачей
Пулями и дымом гасит солнце,
Не жалея стариков, детей.
И расплата им придёт за это —
Ад, презренье и проклятья ждут.
Вас, убийцы, не простит планета.
За кровавый грех ждёт Божий суд.