И так было у нас, и так было во всем мире. То есть год как год, только дышать надо было глубже. Кризис никуда не девался, он, скорее, затаился.
8. Безымянный протест
С середины 2000-х в России начался рост протестного движения. Экономические лозунги постепенно сменялись политическими и националистическими. Несистемная оппозиция организовала публичный протестный конвейер под слоганом «Марш несогласных». Поначалу единичные выступления в Москве и Санкт-Петербурге, Калининграде и Владивостоке заразили вирусом протеста страну.
Бунт пенсионеров
Первый пенсионерский бунт случился в самом начале 2005 г. в Химках, где пенсионеры перекрыли федеральную трассу Москва – Санкт-Петербург. Традиции жесткого омоновского разгона протестных акций были наработаны еще в 1990-е, в том же 1993-м, но тогда на Ленинградке вооруженные и экипированные до степени смешения с киборгами (слово «космонавты» применительно к бойцам ОМОНа тогда еще не использовалось) омоновцы с собаками казались растерянными. Когда во главе толпы стоит условный Анпилов или, скажем, Лимонов, это понятно и просто – бери его да и тащи к автозаку. А тут не было вождей, толпа состояла только из пенсионеров. Кого хватать, было непонятно. Задержали, причем уже после завершения митинга на трассе, только одну пенсионерку, которую, допросив, сразу же отпустили. А что касается Лимонова, бывшего к тому времени самым бескомпромиссным деятелем уличного протеста, то его разыскивали в числе организаторов перекрытия трассы, но тщетно – организаторов, кажется, просто не существовало в природе.
Вслед за Химками началось везде. Каждый день на протяжении всего января корреспонденты из регионов присылали душераздирающие репортажи о многотысячных стояниях у мэрий и обладминистраций, о перекрытии улиц и драках с ОМОНом. Где-то в Черноземье толпа ворвалась в здание областного правительства, и, когда к протестующим вышел, кажется, вице-губернатор, какая-то пенсионерка упала перед ним на колени и стала целовать ему руку, умоляя вернуть льготы. В Нижнем Новгороде протестующие повесили на дереве чучело с надетой на него маской Владимира Путина, и это даже показали по НТВ, дали маску крупным планом, но закадровый голос сказал, что повешено было чучело «неизвестного чиновника». Протесты шли не переставая, и можно было бы даже сделать вывод о начинающейся революции, но, во-первых, протесты пенсионеров никем не координировались и, во-вторых, в большинстве случаев никаких политических лозунгов у бунтующих стариков не было, единственное, чего они хотели, – возвращения бесплатных лекарств и проезда, и власть (которая тогда очень остро переживала только что случившуюся на Украине «оранжевую революцию»), по сути, сдалась: в большинстве регионов уже к весне отобранные льготы были возвращены, а протесты стихли, не прошумев и месяца.
Середину 2000-х гг. сегодня вспоминают как время сытости и довольства, но не стоит забывать, что в январе 2005 г. страна пережила серию буквально голодных бунтов. А власть, которая стала очень нервно относиться к любым проявлениям протестной активности, в том же году не пожалела денег на антипротестное движение «Наши» – бюджет его фактически был засекречен, но никто не удивится, если вдруг выяснится, что расходы государства на недопущение протестов сопоставимы с теми космическими суммами, которые предполагалось сэкономить на монетизации льгот.
Химкинский лес
После подписания в 2006 г. губернатором Московской области Борисом Громовым, во исполнение решения Владимира Путина, постановления о строительстве скоростной магистрали Москва – Санкт-Петербург Химки стали считаться настоящим очагом зла, где власть творила беззаконие, всеми мыслимыми способами подавляя права граждан. В 2007 г. эстафету «старой гвардии» подхватила молодежь. Жители Химок встали на защиту леса, который должен был пострадать в ходе строительства трассы.
Химки на какое-то время стали олицетворением протеста в России. Жители городка выходили на улицы, выступая против не только монетизации льгот, но и повышения коммунальных тарифов, строительства элитного жилья на месте станции юннатов, переноса захоронения героев Великой Отечественной войны. В большинстве случаев их акции жестко подавляла милиция.
Защитники леса во главе с главным редактором газеты «Химкинская правда» Михаилом Бекетовым и лидером движения «В защиту Химкинского леса» Евгенией Чириковой жаловались в прокуратуру, подавали иски в суды, проводили многочисленные акции протеста, но добились лишь того, что Громов сузил просеку для трассы с 6 км до 100 м. А в ноябре 2008 г. Бекетов был жестоко избит и стал инвалидом. Его сторонники назвали организатором нападения мэра города Владимира Стрельченко. В марте 2009-го состоялись скандальные выборы мэра, на которых Стрельченко опередил Чирикову, а ее команда обвинила победителя в использовании грязных методов борьбы.
Защитники леса разбили лагерь на вырубке и требовали встречи с администрацией и строителями трассы. Упорное нежелание мэрии вступать в диалог с вполне мирными протестующими привело к тому, что 28 июля 2010 г. в игру вступила третья, агрессивная, сила, и ситуация вышла из-под контроля.
В этот день более 500 анархистов и активистов движения «Антифа» разгромили здание администрации города Химки в знак протеста против вырубки Химкинского леса. Люди в масках разбили камнями стекла, расписали стены надписями «Спасти русский лес» и закидали здание дымовыми шашками. Милиция не смогла задержать ни одного участника акции.
Операция была проведена блестяще. Анархисты и «антифа» готовились к ней два дня. На их сайтах появилась афиша, анонсировавшая концерт в защиту Химкинского леса на Трубной площади в Москве. В назначенное время на площади собрались приблизительно 400 человек. «Надеюсь, никто не приехал сюда ради музыки, – заорал в мегафон невысокий юноша в маске, залезший на возвышение. – Пока мы здесь, в Химках ад какой-то: фашисты вырубают лес. Так вот, мы едем туда!» Собравшиеся двинулись к метро. К ним присоединились около 100 анархистов, и, пересев на электричку, все поехали в Химки. По дороге обсуждали возможную встречу с участниками митинга в поддержку строительства скоростной трассы, в котором накануне приняли участие примерно 40 человек (естественно, некоторые были в майках с логотипами «Молодой Гвардии Единой России»). «Каков состав оппонентов?» – поинтересовался у приятеля молодой человек с бейсбольной битой. – «Примерно пятьдесят фашистов и “Единая Россия”», – ответил тот. – «Тогда справимся», – откликнулся «бейсболист».
В Химках на перроне построились в колонну. Впереди несли лозунг «Очистим лес от фашистской оккупации. 1941–2010». До здания администрации процессия добралась минут за пять, скандируя «Защитим русский лес!» и «Стрельченко в отставку!». Многие надели защитные хоккейные маски, а также маски героев фильмов ужасов.
Увидевшие толпу охранники в ужасе укрылись в здании администрации. Активист «Антифа» обозначил присутствие возмущенной толпы, несколько раз ударив топором по двери. В окна кидали камнями и стреляли из травматических пистолетов. Били стекла. Под непрекращающееся скандирование толпа покрывала стены граффити. Многие пустили в ход разноцветные дымовые шашки. Здание администрации скрылось в зловещем дыму. Потрясенные местные жители, которые обычно гуляли около него с собаками, снимали происходящее на мобильные телефоны.
Еще через пять минут толпа снова построилась и направилась обратно на станцию. Ее попыталась остановить милицейская машина, но автомобиль забросали бутылками и камнями. Еще два милицейских уазика ждали толпу у железнодорожной станции, но их тоже закидали, и машины уехали. Усиленные наряды милиции зачем-то появились на станции лишь после того, как участники акции протеста уехали. «Протестанты» без приключений добрались до Москвы и разъехались в разные стороны.
Областная милиция отдала должное организаторам акции. «На все у них ушло около трех-четырех минут. Скорее всего, акция была продумана заранее до секунды», – заявил начальник управления информации и общественных связей ГУВД по Московской области Евгений Гильдеев. А мэр Химок Владимир Стрельченко весь следующий день делал вид, что ничего чрезвычайного в городе не происходит: «Атаковали и подожгли здание моей администрации? Впервые слышу! Не было такого».
В тот злополучный день ближе к полуночи милиция, словно желая взять реванш, попросила немногочисленных экологов свернуть лагерь и уйти. Когда экологи, которые отрицают свою связь с «Антифа» и причастность к погромам, безропотно подчинились и уже отошли от вырубки, в милицейских рациях прозвучала команда: «Брать всех!» Были задержаны 16 человек. Семерых отпустили, а остальных, в том числе Евгению Чирикову, обвинили в неповиновении милиции и организации незаконного митинга, задержали и судили. Суд назначил активистке движения Елене Максимовой штраф в 700 руб., а остальных отпустил по домам. Таким образом, благодаря действиям мэрии и милиции защитники леса вновь выиграли информационную войну: они в очередной раз предстали в роли мучеников, а химкинские власти – в роли их беспощадных гонителей.
По горячим следам не удалось найти ни одного из участников акции протеста. Через сутки милиция задержала активистов «Антифа» Алексея Гаскарова и Максима Солопова. По факту нападения на администрацию ГУВД по Московской области возбудило дело по ст. 213 УК РФ («Хулиганство»).
В ответ активисты антифашистских организаций провели в Москве на Чистых прудах акцию в поддержку задержанных. На пикет пришли около 300 антифашистов в масках. «Только без всякого экстремизма», – предупреждал «Антифа» милиционер на подступах к памятнику Александру Грибоедову. Представитель «Комитета 19 января» Кирилл Медведев, зачитав обращение с требованием прекратить вырубку Химкинского леса, освободить задержанных антифашистов и прекратить давление на журналистов, попросил поднять портреты двух задержанных активистов и начать скандировать «Свободу Солопову и Гаскарову!». «Мы сегодня не бороться с кровавым режимом пришли, а остановить кровавую трассу», – заявил позже Кирилл Медведев. Акция завершилась без задержаний.