Отчего так?
Почему сами азиаты не вызывают у Европы и Запада такой странной реакции?
Тут, конечно, много геополитики и жадности. Да, им очень бы хотелось, чтобы мы были не Россией, способной ощетиниться штыками и ядерными боеголовками, а чем-то вроде Африки – богатой страной, приспособленной для несения в нее Бремени Белых. Это вполне объясняет агрессию, русофобию и прочий негатив.
Но откуда же восхищение?
Откуда же европейская интеллигентская русофилия с постановками Чехова в театрах, с постоянными попытками экранизаций Толстого?
Проблема ведь не в ненависти или в любви. Загадка отношения Европы к нам заключается в постоянном трагическом сочетании. Европейская культура несколько больна нами. Европейское сознание воспринимает нас одновременно как объект поклонения и как источник опасности и даже скверны. Европейская культура полагает нас понятием сложным, высоким – «тайной, упакованной в загадку», но одновременно с этим мы для них низки и примитивны.
Все это выглядит странно и на первый взгляд необъяснимо. Для нас – советских детей.
Это потому, что у нас нет религиозного образования.
Человек религиозно образованный быстро опознает этот странный сценарий отношений.
Это отношение древних евреев и язычников к Христу, пророкам и апостолам.
Я помню, что многие не поняли меня, когда я заявил, что «Россия – это Бог». Кто-то углядел в этом шовинизм, даже фашизм, национальное чванство, религиозную экзальтированность. Они, конечно же, ошиблись, и речь шла не об этом.
Европейская интеллигенция очарована той тщательнейшей сложностью, с которой русская культура вообще и литература в частности занята вопросами борьбы добра и зла в человеческой душе. Они без ума от беспощадного зеркала человеческой души – Достоевского. Они поражены масштабностью восприятия человека в творчестве Толстого. Они потрясены величием ежедневного быта в восприятии Чехова. Никогда ни один народ не создавал такого.
Не знаю точно, но вполне вероятно, что одной из причин подобного развития нашей культуры, помимо чисто хозяйственно-политических причин, был сам русский язык, развившийся под влиянием литургического церковно-славянского языка – то есть языка, целенаправленно созданного для того, чтобы описывать высокие смыслы.
Некоторое время Европа купается в этом русском наследии, наслаждается непривычной сложностью, бьется лбом о «загадку русской души», которая, страдая, наполняется светом. Они вначале полагают, что это такой русский брахманизм – аналог нестриженых ногтей и немытого тела, чесотки и худобы, которые являются платой за некую мистическую духовность, оторванность от материального мира.
Но капля за каплей, строчка за строчкой, книга за книгой сливаются вместе, и постепенно из всех этих ярких палехских красок – черного, красного, золотого, таких забавных и народных по отдельности, – на холстине с картой «таинственной России с медведями, царями и русской душой» появляется лик Христа, который смотрит прямо в европейскую, обеспеченную всяким комфортом и изобилием душу и говорит страшное:
«…если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною».
Потому что когда в мире кто-то прозябает в невежестве – это ты протанцевал на дискотеках и проиграл на приставках его образование. Потому что когда кто-то в мире умирает от голода, от болезней, которые человечество давно уже научилось лечить, – это ты проел его жизнь, это ты потратил на таблетки для похудения его лечение.
А самое страшное, что нет разницы между тобой и этим человеком, потому что он брат твой, а ты – сторож брату своему.
Вынести эти звучащие тихо, без навязывания и скандирования, но грохочущие, как горный обвал в душе слова – европейская душа не может. Эти слова как камни падают на сердце, и каждое слово разбивает его в красные брызги, не дает дышать.
Разве можно жить как прежде с таким знанием?
Поэтому и реакция у господ европейцев на Россию именно такая, как у менял и фарисеев на Христа, апостолов и пророков, – сначала они очарованно слушают, удивленные внезапно возникшей внутри жизнью, а затем, понимая, что это для них значит, чего от них требуют – хотят распять, побить камнями, отрубить голову. Заставить замолчать.
А главное – заставить закрыть глаза и не смотреть больше ему, европейцу, сквозь его европейские глаза в его европейскую душу. Им страшно представить себе, каким мы его видим. Он не хочет так на себя смотреть. Он не может позволить, чтобы кто-то видел его таким – за всеми занавесками, за всеми вывесками, за всеми сюртуками и галстуками – дряблым, обрюзгшим пожирателем людей.
Мы с нашей культурой, специально заточенной под то, чтобы понимать, полюбить и простить каждого человека – видим их насквозь и легко. Наша культура позволяет нам взять все их высшие произведения, легко их переосмыслить, обогатить новыми смыслами, усложнить, поставить спектакль, снять кино. Они же – не в состоянии даже поставить хоть что-то из наших классиков так, чтобы нам было не смешно.
Выколоть нам глаза. Вырвать наш язык – вот их мечта. Вот их способ обрести покой.
Украина для них – это миг сладчайшего торжества, когда удалось отторгнуть и растлить часть народа-пророка, заставить его предать своего Учителя – русский язык и Русский Мир. Предать на смерть за 30 евро. И сейчас самое время заставить его изваляться в грязи, в падали, осквернить себя до последнего предела, заставить его снять с гниющей коровьей туши веревку и на ней повеситься. Вот высшая власть Запада над бывшим русским! Вот он, предел мечтаний и истинное наслаждение!
Западная русофобия – это наследующее фарисеям, римлянам, язычникам и менялам богоборчество, которое говорит, что нет власти выше власти кесаря и царство Истины никогда не наступит. Ибо что есть истина? – Нет ее и нет никакого другого причастия, кроме пармезана и хамона.
А Истина все смотрит и смотрит им в глаза и не говорит ничего.
Именно поэтому за Россией куда более охотно идут бедные страны. Это потому, что они проходят в игольное ушко, в отличие от богатых. И им нечего бояться русского взгляда и русского молчания. Оно не про них.
Многие могут начать возражать в том смысле, что для кого-то после 1917-го, а для кого-то после 1991-го Россия уже не может претендовать на право судить, но они ошибаются – Бог всегда умеет заставить пророка выполнить предназначенное. И если Иону проглотил кит, чтобы доставить его к Ниневии, то Россию глотает и несет в себе сама человеческая история.
Сейчас в жизненных интересах США и Запада – любой ценой сохранить свою власть и богатство. И, следовательно, Запад как система адаптируется именно к этой задаче – карать и подавлять, порабощать и грабить. Соответственно этой задаче и кооптируются элиты от Мари Харф и Френсиса Фукуямы до Бернара Анри Леви – идеологов подавления всего мира, певцов палачей.
Жизненно важная задача России сейчас – сказать миру новое слово, заново принести миру Благую Весть и отстоять свою свободу это слово нести. Поэтому в элиты России будут ближайшие годы кооптироваться философы, поэты и воины.
Да, Россия сейчас не эталон и не соответствует своему предназначению. Но будет. Обязательно будет.
Нам предстоит пережить страшный и болезненный момент, который Александром Сергеевичем был описан так:
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Собственно говоря, все уже началось.
И льющаяся по Русскому миру кровь – прямое доказательство этого.
И стрелковский запрет мата, и проповеди пармезана на фоне огня в Новороссии, и яростная беспомощность по отношению к русскому языку – это все начинающиеся конвульсии разделяющегося русского народа. Разделяющегося на народ-пророк, народ-священник – и то, что не получилось.